Я сжимаю кулаки и прижимаю их к моему лбу, стискивая зубы так сильно, что становится больно. Почему я не могу вспомнить?

– Дорогая?
– я резко выпрямляюсь. Смотрю в коридор на голос в темноте.
– Дорогая, с тобой все хорошо?
– Голос Наны звучит так, как будто она приближается к испуганному животному, тихо и спокойно, словно она не хочет спугнуть меня.

Я киваю, но потом думаю о том, как поблекли ее глаза и ввалились под тяжелым лбом, когда я солгала ей в последний раз. Она не включает свет.

– Нет, - мой голос дрожит.

Нана, шаркающей походкой, заходит в комнату и садится рядом со мной. Она кладет свою руку поверх моей и проводит другой по моей щеке.
– Что случилось?

Я смотрю ей в глаза. Такое чувство,будто ее глаза видят все,что твориться в моей душе. Она смотреит на меня, не видя никого и ничего вокруг,ей было больно видеть меня в таком состоянии. Этот взгляд был в глазах Коннора, когда он смотрел на фотографии своего отца. Как Дези смотрит на Коннора. Я хочу обнять эту женщину и заплакать в ее объятьях, которая смотрит на меня так … она любит меня. Мне интересно, смотрел ли на меня так же кто-то раньше, у меня ведь была когда-то маму, которая держала меня за руку и пыталась успокоить от боли в груди.

– Я чувствую себя неправильной. Неправильной и потерянной.

Нана вздыхает.
– Джейд, дорогая, мы все потерянные и мы все немного неправильные.

– Нет, не я, - мое сердце не бьется, я не могу плакать, боюсь воды, и думаю о безобразных, страшных вещах.
– Я не такая как все. Я плохая и не знаю, как это изменить.

– Если бы ты была не такой, как все, я бы знала об этом.

– Я никому не хочу причинять боль. Я не хочу быть… собой.

Нэна садится на стул и вздыхает.
– Я встретила тебя кричащую, ты не видела ничего, кроме пустоты, всего несколько недель назад. Представь себе о чем я подумала? Что эта девочка сумасшедшая. Тогда я подошла ближе и на долю секунды, я просто увидела испуганную девочку, которая боится воды,боится быть утопленной .Я уже знала, что не позволю тебе остаться одной. Она подсела ближе, поглаживая мою ладонь.

Она прослеживает линии на моей ладони.
– Я знаю, моя бабушка раньше интересовалась разными суеверными вещами. Я считала ее сумасшедшей, но один раз она сказала мне одну вещь, она сказала, мне никогда не сдаваться. Жизнь людей меняется … независимо от того, откуда они , независимо от того какие они, куда они должны пойти, люди могут сами построить себе свой жизненный путь.

Она берет меня за подбородок, - Я знаю еще кое-что, о тебе.

Я сглатываю сухой комок в горле.

– Я не могу сказать, что именно и сомневаюсь, что ты расскажешь мне, но я знаю, что ты держишь слишком много в себе. Слишком много для любой молодой девушки, чтобы вынести это, - она улыбается, - И я знаю, я вижу, что кусочек тебя встал на место. Этот мальчик, Коннор… он заставляет тебя улыбаться.

Я смотрю на наши руки и надеюсь, что она не видит моего лица, скрытого в темноте.
– Да, Нана. Он заставляет меня улыбаться. Он заставляет меня чувствовать, что я не совсем… пустая.

Нана кивает, - Это все, что тебе нужно, милая. Немного людей в твоей жизни, которые заполнят и дадут тебе хорошие воспоминания, чтобы держаться.

Нана наклоняет свой лоб к моему.
– Нет больше страданий в темноте, дорогая. Несколько человек найдут тебя в темноте.

Она так и сделала. Она нашла меня и спасла от темноты,она дает мне надежду, этот злой холод не победит меня, пустота не съест меня. Может быть поэтому темнота не поглотила меня, потому что Нэна - это лучик света, который оберегает меня.

Глава тридцать шестая

Коннор

Это так замечательно ехать вместе с Джейд в грузовике. Она сидит рядом, облокотившись на мое плечо. Я никогда не испытывал таких чувств раньше. Что кто-то опирается на меня, нуждается во мне.

Страх и отчаяние видны в ее глазах, резкие линии превратились в хрупкие и беззащитные. Она панически боится воды, в отличие от всего, что я видел раньше. Фобия? Это выглядело странно. Что могло заставить ее так бояться воды?

Я ставлю кофейник и рассеянно смотрю, как заваривается кофе.

– Привет, милый, - говорит мама, заходя на кухню, ее волосы завязаны в непослушный узел, она все еще сонная, но улыбается мне. Почему она никогда не нуждалась во мне? Первые пару месяцев после смерти отца, она тихо плакала в своей комнате, но каждое утро она выходила с улыбкой на лице для меня. Она никогда не перекладывала свою боль на меня, потому что знала, что у меня своя собственная боль.

Или может я закрылся от нее? Закрыл свою дверь? Давал ей односложные ответы и пустое выражение лица? Я был ей нужен, но только не видел этого, потому что не хотел видеть? У каждого должен быть, по крайней мере, один человек, на которого можно опереться, и вот она стоит у кухонной стойки, щурясь от солнца, проникающего через окно.

Она смотрит на меня, - С тобой все в порядке?
– она, вдруг, кажется смутившейся и приглаживает свои локоны, - Я выгляжу как Медуза, нет?
– улыбается она.

Я качаю головой. Подойдя к ней, я беру ее руку и сжимаю, - Папа был прав. Так выглядит намного лучше.

Она застывает, удивленная. На мгновение мне кажется, что ее глаза загораются ярче, и тогда она быстро моргает и тяжело глотает. Она открывает рот, чтобы заговорить, но потом закрывает и просто кивает.
– Твой отец всегда знал, как лучше.