Сначала ничего не происходило. Оно и немудрено: «Скуа» летели над облаками, звеньями

по три самолета. С земле или с палубы корабля их не было видно.

К гавани Бергена самолеты подошли с юго-востока.

— Где-то здесь должен находиться наш крейсер, — сказал Партридж.

«Скуа» перестроились в колонну для захода на атаку.

С момента вылета прошло два часа.

Облака держались на высоте восьми тысяч футов — около двух с половиной километров,

по континентальным мерам.

Внезапно, пробив облачный слой, длинная колонна «Скуа» спикировала на немецкий

крейсер со стороны солнца.

Это оказалось неожиданностью. Американец точно никому ничего не передавал.

На высоте шести с половиной тысяч футов самолеты перешли в пике. Затем посыпались

бомбы: одни раньше, другие с задержкой. Заходили с носа корабля, поэтому бомбы

падали в основном в кормовую часть.

— Нервы не выдержали, Харрис? — хмыкнул флайт-лейтенант Черч, когда увидел, что

«сосед» отбомбился с высоты в три тысячи футов.

Он продолжал снижение.

Большинство уже выходили из пике, а Черч все мчался вниз.

Немцы опомнились от неожиданности и открыли огонь из зениток.

Черч не стал бомбить и поднял самолет. Он счел, что зашел на цель неправильно.

— Возвращаемся, — послышалась команда Партриджа.

— Черта с два! — английский пилот стиснул зубы и вернулся к цели. — Это как на

тренировке — цель неподвижна и... почти не огрызается.

На самом деле немцы из всех орудий лупили по бомбардировщику, но Черч упорно, с

завидным хладнокровием продолжал пикировать. Он считал, что его самолет в этой

позиции практически неуязвим.

С высоты в двести футов он сбросил бомбу — «положил рукой», — после чего резко

начал набирать высоту.

От перегрузки потемнело в глазах, но Черч был из тех, кому и перегрузки, и риск казались

вполне приемлемыми.

— Он сумасшедший, — пробормотал американский капитан, видя, как из плотного облака

пламени и дыма зениток вылетает небольшой самолетик, выходит из пике на уровне моря

и взмывает ввысь, к облакам.

Одна из бомб попала в среднюю часть корпуса крейсера, между трубами. Раздался взрыв,

пламя взлетело на высоту ста футов. Корабль начал тонуть, корма его задралась кверху, и

стали видны винты.

Волластон с ужасом и восхищением наблюдал эту агонию.

Он не знал, что немцы действительно были захвачены этой атакой врасплох. Почти

половина самолетов отбомбилась прежде, чем зенитки сумели открыть огонь. По-

настоящему стреляло только одно орудие.

Через пятьдесят минут крейсер затонул, выбросив напоследок огромный столб дыма.

...— О чем вы думали, Черч, когда вернулись и повторили атаку? — вопросил Партридж.

Он не скрывал удовольствия: бомбометание было более чем успешным. Но совсем уж

чудом можно было считать то обстоятельство, что все «Скуа» вернулись домой.

— Я? — Черч пожал плечами. — На самом деле, сэр, больше всего меня заботила длина

маршрута. Хватит ли топлива вернуться? Но, как видите, хватило.

13 июня 1940 года, борт авианосца «Арк Роял» — Тронхейм

— Мы доказали, что «Скуа» представляют собой грозную силу, — с такими словами

обратился к летчикам капитан Партридж. — У нас новая цель — германский линейный

крейсер «Шарнхорст». Он обнаружен нашей разведкой на рейде Тронхейма. Их пытались

атаковать обычные бомбардировщики, но немецкие истребители с аэродрома Ванесс их

отогнали. Наша цель, думаю, понятна.

— Сумеет «Скуа» затопить такой большой и хорошо защищенный корабль? — спросил

командир Восемьсот третьей Мак-Ивер. — Мы полагаем, да. Во всяком случае, нужно

попробовать.

Самолеты обеих эскадрилий шли на высоте одиннадцати тысяч футов. Десять минут они

летели над норвежской территорией, затем вышли к району цели и там разделились:

Восемьсот третья перестроилась в колонну, а Восьмисотая поднялась еще выше,

намереваясь провести атаку самостоятельно.