— «Бисмарк» серьезно поврежден. Он остановлен и не может больше держать курс. Но у

нас кончается горючее.

— Черт побери! — заорал Черчилль. — Преследуйте его! Потопите его к чертовой

матери!

— Кончается горючее, — повторил Тови.

— Догнать! — приказал Черчилль. — Даже если потом вас всех придется тащить домой

на буксире! Любой ценой!

В этот момент вернулись «Суордфиши». Один за другим бипланы садились на палубу

«Арк Роял».

— Он почти мертв, — сообщили летчики.

— Хорошо, сэр, — Тови радировал Черчиллю согласие. — Мы добьем его.

27 мая 1941 года, 10.15, борт линкора «Бисмарк»

— Англичане повсюду, — сказал Лютьенс. — Мы едва держимся на плаву. Ваши

рекомендации?

Нетцбанд молчал.

Лютьенс отстранил его и передал последний приказ:

— Открыть кингстоны!

...«Бисмарк» погружался в воду кормой вперед.

* * *

Английский крейсер «Дорсетшир» подошел к месту затопления линкора.

— Спасать всех! — был приказ.

Сто десять немецких моряков поднялись на борт крейсера «Дорсетшира» и эсминца

«Маори». Более двух тысяч пошли ко дну месте со своим кораблем.

В числе погибших был и Нетцбанд.

Человек, который приказал не тратить время на спасение выживших с «Глориес».

«Суордфиши» сполна отомстили за гибель своих товарищей.

...«Арк Роял» погибнет 13 ноября 1941 года: подводная лодка U-81 попадет торпедой в

правый борт авианосца.

«Арк Роял» ляжет на борт, потеряет скорость, и будет отдан приказ команде покинуть

корабль. Полторы тысячи моряков переберутся на английские эсминцы, подошедшие к

терпящему крушение авианосцу.

И только капитан и с ним сто человек команды продолжат попытки спасти любимый

корабль. При свете переносных фонарей они попробуют уменьшить крен, завести динамо-

машины.

С Гибралтара прибудет буксир, который потащит «Арк Роял» к берегу.

Но все попытки окажутся тщетными: корабль будет садиться все глубже, дымоходы

котлов зальет вода, произойдет взрыв... В четыре утра аварийная партия покинет «Арк

Роял», а через полтора часа волны сомкнутся над этим прекрасным, современным

авианосцем. Он будет бороться до последнего и затонет у самых берегов Гибралтара.

71. Зоркая сова

8 января 1942 года, Кинешма, расположение 22 запасного авиаполка

— И что нам с этим делать? — Заместитель командира полка майор Акуленко мрачно

смотрел на ящики.

В ящиках находились «неизвестные природе» американские самолеты. Разобранные. И

как их собирать — никому не ведомо. Ибо никакой подробной документации на сей счет

не прилагалось, ни на русском языке, ни на английском.

Вероятно, имелось в виду, что в полку проявят знаменитую солдатскую смекалку и

сообразят — как поступить с заморским подарком.

Политрук товарищ капитан Смуглевич высказался однозначно:

— Вопрос в какой-то мере политический: ведь это нам прислали союзники.

— Лучше бы второй фронт открыли, — буркнул майор.

— Пока второго фронта нет, будем пользоваться тем, что есть.

— Небось, поскребли по сусекам и сбросили нам всякое старье, — высказался Акуленко в

досаде. Он перевел взгляд на подошедшего инженера Смолярова: — Вы что скажете,

товарищ Смоляров?

— Думаю, разберусь, — ответил тот. — Не боги горшки обжигают — вряд ли этот

самолет сильно отличается от тех, к которым мы уже привыкли. — Он помолчал и

добавил: — Мне кажется, товарищ Смуглевич прав: нам сейчас любая помощь не лишняя.

Однако прав оказался и сердитый Акуленко: присланный американцами самолет был не

из новых и уж точно не из лучших.

Это был самолет корректировщик, детище фирмы «Кертисс», называемый О-52, от

«обсервер» — «наблюдатель». «Оул», «Сова» — стало его личным именем.

Самолет создавали не спеша и не утруждаясь революционностью: вложили в модель