Шрифт:
На повороте реки, залитом солнцем, на иреню, женщины в сарафанах и просто так, полоскали бельё и, задрав головы, махали им белыми флагами: сдаёмся…
Они сделали шесть заходов, а на седьмом полоумный штурман сказал:
– Садись… керосин ёк… Покажи класс.
Обманул насчёт горючего…
_____________________________________________
* ВПП – взлётно-посадочная полоса ( Прим. автора)
…Когда всё обошли, всё вспомнили, выпили за училище бомбёров прямо у КПП, на лавочке.
И расстались.
Глава 8, повествующая об окончании работы
Марина вертела в руках паспорт, гадала: Аркадий?.. Вадим?.. Софрон?.. По принципу алогичных ассоциаций. Софрон – круглопузенькое, горластое… На фиг. Аркадий – похож на инженера, не мой. Вадим – киноартист. Говнюк, капризуля.
Был Григорий. Ассоциаций не вызывал. За тридцать, а кроме как Гришка, никто не обращался, хоть и замначальника где-то… Забыла. К чему это я? Сколько лет и духа не было, а тут… возник. Не иначе, ревность проснулась.
А что было после? Пальцев больше на руке. И запомнился-то один… гаишник. В гостях познакомили. Прост… как член… месткома: «Я в машине привык. Не дует. Бензинчиком… Пошли, а?» Как петух.… Насчёт пьянства перлы выдавал: «ГАИ – преграда трезвости!» Саша, кажется…
Марина отвернула нужную страницу: Иван Алексеевич Пронин. Как ошпарило… В груди сделалось гордо и строго. Всё прилажено: и слова, и музыка звуков… И лицо.
Она переключилась на неизбежное – лучшее бельё для долгожданного, ужин при свечах… Дальше мысли путались, ошибалась в сдаче.
– Нашла о чём… Представления как у забытой шлюшки! Откуда что?
Но о постели думалось. Не в том, единственно, направлении, абы дорваться, а с неожиданно ровным чувством выстраданной заслуги: сто лет… жду-жду… пора босой на край…
– Как в кабине… Приборы. Карта. И Красивая Меча… Откуда?
– Вы. Лётчик? Или…
– В совокупности. Внук деда.
– А он? Принц крови? Тайный агент? Или духовного звания?
– Егорий Пронин. Поп-растрига, после революции – золотарь, дворник и лёдчик в Тамбовском узилище всех печалей…
– Лётчик?
– Лёдчик, лёд… Холодильников тогда…
– А вы. Что унаследовали… от всех печалей? Впрочем, если…
– Я лётчик. Упал в Красивую Мечу. Давно… А потом – от всех…
– Это вы очертили на карте овал?
– Высшее командование. Район учебного бомбометания.
– Неужели?
В дверь постучали: смена.
Марина оглядела помещение кассы, погладила прощально монитор, крутанулась в кресле и встала. Рабочий день закончен.
Последний рабочий день в ОАО РЖД.
Она отколола с двери карту, свернула трубочкой и подала ему:
– Бомбо. Метание. Закончено. Товарищ командир.
Глава 9, интимно-косметического содержания
– Буду любить до крайнего вздоха. Простите, у нас не принято – «последний».
– Тяжкий крест… Зачем вам?
– Больше нечего. Нести…
– С моей стороны это… злоупотребление.
– Понесу. Всё же. Будем просыпаться вместе. – Она счастливо заплакала и повернулась на живот. – Погладьте.
На тяжёлых, атласной кожи, ягодицах симметрично лежали два матовых пятна. Ровные, круглые. Он провёл пальцами – шершаво, как цыпки.
– Натоптыши… - откликнулась она. – Крем кончился.
– Напоптыши, по-моему. Следы усидчивой работы. Награда за заслуги первой степени, для скрытого ношения на обеих половинках задней полусферы…
– Охальник… Пересмешник… Дамский угодник… Благодарю.
– Специалисты склонны считать, что эластичность кожи зависит от количества потребляемой жидкости…
– А вы. Простите. По какому департаменту. Будете?
– Я, сударыня, ИЧП «Пронин». Дамская парфюмерия и косметика. Коммивояжирую.
– Поразительно. И в каких же местах? Успешен ли бизнес?
– Повсеместно. Без прибыли. Кстати, изучал эволюцию спроса в Японии, во Франции. Между прочим, француженки предпочтут иметь пару лишних морщинок на лице, чем одну, самую крохотную – на попе. Для них – принципиально. У японок с этим тоже строго, но они природно стыдливей (так принято считать – наивная публика: у них вовсе нет ограничений) или по иной причине – дефекты кожи они доверяют только собственному осязанию.