– Как кто, ваше Величество, ваш брат, наверное... Вы ж сами мне говорили, что он жив...

– Дурак ты Рольф! Не бывать тебе никогда начальником королевской стражи - глуп ты, как деревянная чурка! Тебе только оленей по лесу гонять!
– неожиданно рассвирипел Гастон.
– Мой брат - божий одуванчик - он кроме как над зайцами да белками - ни над кем королем не станет... Смотри глубже...

– Феи?
– хлопнул кулаком по столу Рольф так, что с него посыпались на пол различные важные бумаги.

– А кто ж ещё... Это заговор, и заговор - спланированный... Думаешь, почему они не вмешались, когда мы бились на смерть в "Искре"? Ты думаешь - не знали... Знали все... Просто хотят, чтоб я поуши залез в это дерьмо, а потом прилететь сверху, под занавес, и сыграть роль эдаких спасительниц, посредниц... Миротворцы, тьфу на них...
– и Гастон досадно плюнул прямо на ковер.

– Ну и... что же мы будем делать?..
– спросил неуверенно Рольф, но ответить ему Гастон уже не успел...

Вдруг со всех сторон вокруг замка раздались громкие звуки охотничьих рогов и послышался топот тысячи, десятков тысяч ног и рев десятков тысяч голосов...

Рольф тут же, как пришпоренный, выскочил на балкон - а комната Гастона, в которой он лежал, располагалась на самом верхнем этаже Главной Башни Кронбургского замка - и посмотрел вниз...

– Проклятье, Твое Величество, мы окружены - толпы мужиков с лестницами идут к городу - нас будут штурмовать!

Гастон, сморщившись от боли, кое-как поднялся с кровати и вышел на балкон...

С вершины Главной Башни можно было смотреть далеко за пределы крепостных стен...

И все пространство вокруг городских стен, куда ни посмотри, было запружено тысячами и тысячами людей, преимущественно в желтых и оранжевых куртках - выходцы из крестьянского и ремесленного сословий. С дубинками, топорами, вилами, охотничьими луками, пращами... Редко у кого был меч или копье, видимо, трофейные... С простыми деревянными щитами, переделанными из деревенских корыт... Но зато с гордо поднятыми знаменами с изображением пропавшего двадцать с лишним лет назад принца Роланда... Но не только - были и целые транспаранты с разными лозунгами: "Вон отсюда, самозванец" или "чернокнижник"... "Ты - ненастоящий король", "людоед", "убийца", "богохульник и еретик", а были и претендующие на оригинальность - "Лиса в норе, ату её"... Тут же были и целые колонны из служителей Создателя - в своих мрачных черных рясах с надвинутыми на лоб капюшонах, со знаками Создателя на длинных шестах, распевающих религиозные гимны...

Конечно, подумал Гастон, все это жалкое воинство он мог бы рассеять за полчаса, будь у него хотя бы пара тысяч хороших всадников с лучниками на заднем седле, а если б были на стенах ещё баллисты и катапульты, как у Роланда Древнего... Но ничего этого не было. Было жалкие четыре сотни дворцовой стражи с легким вооружением, да полторы сотни коней... "Проклятье! Эти феи специально запретили, наверное, нам иметь настоящую армию - для таких вот случаев... Ведь мне некого даже мобилизовать на битву... А численное превосходство этого мужичья - колоссально... Даже без оружия они одними ногами затопчут мою жалкую стражу... Но без боя я все равно не сдамся! Они запомнят ещё Гастона Первого, на всю жизнь запомнят" - и Гастон стиснул зубы, а потом повернулся к верному Рольфу:

– Труби закрытие ворот! Стрелков - на стены!

И Рольф, выхватив из-за пояса здоровый рог из настоящего дикого тура, во всю мощь своих здоровущих легких протяжно затрубил...

Ворота с шумом и лязгом захлопнулись перед носом наступающих, также как и подъемный мост, а звук рога подхватили с десяток армейских труб, бордо и заливисто призывая солдат к бою, и сотни ног в подкованных железом сапогах побежали по крепостным стенам и галереям с арбалетами и длинными луками наперевес, занимая четко определенные - по номерам - места у бойниц...

Мужицкая армия остановилась в нерешительности. Одно дело - нападать на отряд стражников в своем родном селе, а другое дело - на хорошо укрепленный замок, с прочными каменными стенами в пять локтей толщиной и десять человеческих ростов высотой, с небольшой, но хорошо обученной и вооруженной до зубов охраной...

Правда, тут же нашлись смельчаки, которые, схватив заранее приготовленные длинные лестницы, как раз в высоту крепостных стен, яростно крича, бросились вперед...

Звонко пропели тетивы луков и арбалетов, свистнули стрелы - и пара таких смельчаков упали, убитые наповал, утыканные стрелами прям как ежи...

Но именно вид крови, почему-то, произвел какое-то пьянящее впечатление на толпу, и вот уже сотни и сотни мужиков, закрываясь нелепыми деревянными щитами-корытами, с лестницами наперевес с дикими криками, как хищные звери, учуявшие кровь, бросились, под градом стрел сверху, вперед. Заиграли охотничьи рога, громко взвыли священнослужители и битва началась...

А сзади уже выстраивались в длинные цепи охотники с луками. На этот раз луки у них были получше. Не простые охотничьи, годные только для диких уток и оленей, а длинные, в человеческий рост - стрелы их летели далеко, а стреляли из них не мальчишки, а те, кто слыл настоящими охотниками - и потому они нередко находили свою цель. Меткий охотник мог и с расстояния в тысячу шагов при хорошем свете попасть через узкую щель бойницы в глазное отверстие шлема или в щель между пластинами... А потому то тут, то там королевские стрелки в белых плащах с черным орлом или алых плащах с золотым львом падали на пол крепостной галереи со стрелой в голове, шее или руке...