– Хорошо. Я перезвоню вам, как только приму решение, – отрезал разговор стандартной фразой.

Авдеева поднялась, но не уходила.

– То есть вы меня не берете?

– Вы видели, сколько там кандидатов?

– И что?

– Я должен всех опросить, и только потом сделать выводы.

– То есть вы меня не берете?

Насилу вывел ее из кабинета, скользнул взглядом по ряду лиц – все похожи…

Из присланных резюме выбрал одно – мужчина, чуть старше, чем остальные соискатели. Уже что-то. В кабинет вошел грузный, неповоротливый человек, в неряшливом свитере с отрепанными рукавами, в джинсах, съехавших под круглый живот. Алексей снова взглянул на экран компьютера – в резюме.

– Здоров, Кирюха! – вдруг сказал вошедший.

– Что, простите? – Алексей обернулся к нему.

– Не узнаешь что ли? А я тя еще в предбаннике узнал.

Только теперь Алексей сопоставил имя и фамилию соискателя со своей памятью. Тыркин Андрей Андреевич – его бывший одноклассник. Его ровесник.

Тыркин расслабился, плюхнулся на стул и закинул ногу на ногу.

– Хорошая у вас контора! А я до этого в «Мелочах быта» был коммерческим директором. Потом «Мелочи» разорились, пришлось помыкаться.

– То есть ты с рекламным бизнесом знаком?

– Еще бы! Я же «Мелочи» с нуля поднял!

– А опустил кто?

– Кризис две тысячи восьмого опустил.

– Нас тогда тоже качнуло, – согласился Алексей.

– Ты не смотрит, что я пообносился, – продолжал Тыркин. – Детей двое, малые совсем, жена еще в декретном отпуске. На работу рвется, а я говорю, дома сиди, детей оставить не на кого. Не то, что в школе, не побесишься уже, не поскачешь. Помнишь, как Логинову щемили в коридоре? Все платье было белое.

– Логинову?

– Ну, Ирку. Ты че?

– Я… Стерлось многое.

– Всего пятнадцать лет с выпуска прошло. Мы собирались же. Только Костик помер, а Миха… Миху ты помнишь? Ну, который с Ивашкой сидел за последней партой?

И т.д. И т.п.

Только вечером, уже сев в машину, набрал номер Риты. Сердце екнуло – представил, что она не возьмет трубку. Но Рита ответила.

– Как ваши дела? – спросил Алексей, едва поздоровавшись. – Заехать к вам можно? Или вы устали?

– Совсем не устала. Сегодня легкий день – без разбирательств с налоговой. Приезжайте. Тут уже вечерний концерт начался, но тот же, что и вчера.

– Ежевечерний, значит.

Оба засмеялись.

Алексея встретил запах жареного – мяса, лука, картошки, специй, еще чего-то. Рита поставила перед ним тарелку жаркого.

– Не думал, что вы готовите, – удивился Алексей.

– Угощайтесь, – сказала Рита. – Это не ради «пути к сердцу». Ваше сердце и так для меня открыто.

– Это правда. Оно открыто.

Алексей стал есть. Потом ему показалось, что он очень спешит, и он попытался жевать медленнее.

– Наверное, нужно сказать, что очень вкусно? – улыбнулся виновато.

– О, нет, ничего не нужно. Я всегда готовлю одинаково – не смогу ни лучше, ни хуже, как эти вечерние пианисты.

– А я хотел вас вчера представить… Какие у вас глаза, волосы, и не смог, – сказал Алексей. – И мне стало казаться, что вас не было вовсе.

Рита взглянула на него с любопытством, потом поднялась и принесла чайник и чашки.

– И хорошо. Не все нужно знать и представлять четко, и не всех. Вы тоже вроде не тот, что вчера.

– А какой?

– Я не знаю, – она всмотрелась в него, как в предмет. – У вас странное лицо. Иногда оно кажется очень красивым, мягким, симметричным. А иногда заметно, что вытянутое, мрачное, что нос длинный.