— Чем это пахнет? — спросил Кирилл у Егора. Они прятались совсем рядом друг с другом, за соседними стволами.

— Это тыквенный пирог, — тихо сказала Заварикина, появляясь из темноты. Она уже успела переодеться в темные джинсы и куртку и несла в руке коробку, донышко которой слегка промаслилось. Егор расплылся в улыбке.

— Пошли на чердак, — улыбнулась та в ответ, — для нас праздник продолжается.

Они побрели через парк, то и дело оступаясь и спотыкаясь о корни деревьев. Особенно туго приходилось Дженни, чье платье будто не хотело уходить с бала и цеплялось еще и за ветки кустов.

Дверь подвала легко подалась вперед, и парни спрыгнули первыми. Егор поймал Васю, Кирилл схватил Соню. Дженни аккуратно спустилась по подставленной лесенке.

— Ты откуда взялся? — возмутилась Заваркина в темноту.

— Я за вами наблюдал, — ответил Илья Дворников, и, не смущаясь, спустился по алюминиевой лесенке в подвал, зачем-то подсвечивая путь своим смартфоном.

— А ты понимаешь, что нам теперь придется тебя убить? — спросила Соня. Кирилл все еще держал ее на руках.

— Я надеялся, что вы меня пощадите, — с улыбкой ответил он.

— Он не болтает, — сказала Дженни, обратившись к Заваркиной.

— Очень на это надеюсь, — хмуро ответила она, закрывая за собой дверь и легко спрыгивая со ступеней.

В полутьме было заметно, как Дженни улыбнулась Илье. Анфиса расковыряла в углу под трубами свой антуражный фонарь и велела сыну держаться рядом.

— Можно я пойду своим ходом? — спросила Соня у Кирилла.

— Я надеялся тебя головой об косяк приложить, но раз так… иди сама, — сказал Кирилл и довольно небрежно опустил ее ноги на землю. Будь Соня чуть менее ловкой, то у нее подогнулись бы колени.

Они поднялись по лестнице — Илья вертел головой и периодически восклицал что-то нечленораздельное — и вошли на чердак.

Чердак был темен и пуст, но что-то в нем неуловимо изменилось. Заваркина, перешагнув через что-то шуршащее на полу, чиркнула зажигалкой и повозилась с тыквой. Та вспыхнула добрым и теплым оранжевым светом. Тонко запахло корицей.

— Бал продолжается, — заметил Кирилл с улыбкой и тоже достал зажигалку. В свете одного единственного хэллоуинского фонаря стало заметно, что вся чердачная комната утыкана вырезанными тыковками.

— И украшать долго не пришлось: паутина и пауки здесь свои, — улыбнулась Дженни.

— Бал Святого Джозефа, — прочитала Соня, подняв с пола черный глянцевый подарочный пакет. Похожими пакетами был уставлен весь пол.

— Берите себе по одному, а остальные завтра раздадите в школе, — велела Заваркина, — я утром фотографии принесу.

— Ты во сколько завтра придешь? — поинтересовался Егор. Он снова надел свой диско-пиджак, но рубашку застегивать не спешил.

— Как фотограф снесется, — усмехнулась Заваркина, — а что? Я тебе нужна?

— Да, — ляпнул Егор. Соня и Кирилл тихо хихикнули.

— Хорошо бы успеть положить фотографии в пакеты, — пришла ему на помощь Дженни.

— Васька, ползи ко мне переодеваться, — скомандовала Анфиса.

Васька, который еще был облачен в наряд дьяволенка, отлип от окна и подошел к матери.

— Руки! — Васька поднял руки верх и Анфиса ловко стянула с него маскарадный костюм, в мгновение ока заменив его чистой футболкой, свитером и курткой. На чердаке было очень холодно, и если бы мальчик переодевался сам, то завтра слег бы с простудой.

— Ноги! — Вася послушно сел и вытянул конечности. Егор наблюдал за ними с тем удовольствием, с каким обычно хозяин наблюдает за своей кошкой, облизывающей новорожденного котенка.

Илья, на чьи вопросы никто не потрудился ответить, скрылся за углом. Дженни, немного помешкав и бросив взгляд на Егора, отправилась за ним. Никто не обратил на это внимания: Соня рылась в пакетах, Кирилл принялся разливать пунш из большой плетеной бутыли, найденной тут же, в разномастные бокалы.

— Мы успели как раз к Валлийцу, — сказала Заваркина, с удовольствием оглядев одетого сына. Кирилл подал ей бокал и, сделав два шага к окну, рванул старую ручку. Окно распахнулось, и в комнату ворвался холодный воздух, какой бывает в городе Б в конце октября: чуть влажный, кристально-чистый, пахнущий прелыми листьями и медленно, но верно подступающей зимой.

Прильнув к окну (Егор устроился сразу за спиной у Заваркиной), они увидели ту же картину, что наблюдали из парка: вековой дуб, люди в карнавальных костюмах, праздничный декор. Но кое-что изменилось. Толпу больше не окружали актеры и вокруг не прыгала беснующаяся Ивушка. Ученики стояла смирно и не шевелясь, загипнотизированные огнем, который подкидывал, вертел и проворачивал высокий и статный мужчина в маске. Если бы гости Бала Святого Джозефа отвернулись на секундочку от Валлийца и всмотрелись в темноту у себя за спиной, то увидели бы, что в парке за деревьями прячутся люди. Много людей. Гораздо больше, чем та горстка студентов, которой удалось улизнуть после явления Анафемы. В парке пряталась добрая половина школы. Дьяволицы-официантки, обнеся «легальных» зрителей едой и напитками, отправились в «тень», чтобы угостить тех, кто проник на Бал без приглашения.