— Нет такого мультфильма, — сказал Егор недовольно, — не видел такого. Сказка есть, мультфильма нет.

— Есть, но его никто не видел, — сказала Соня, — его фээсбэшники придумали, чтобы русскую культурку насаждать.

— Я считаю, что нам, по примеру мышки, нужно внести свой маленький вклад в общее дело, — тихо сказал Кирилл, — и очистить простую российскую школу от убогих сектантов.

— Поддерживаю, — сказал Егор равнодушно.

— Только не очень усердствуйте, — обеспокоилась Дженни.

— Предлагаю как обычно, — сказала Соня.

— А вот возьмем следующий пример: сказка о Гарри Поттере, герои которой постоянно обращаются к темным силам, забывая об ангелах и святых.

— О Боже, только не Гарри Поттер!!! — простонала Дженни.

— Пора, — прошептал Кирилл и отдал планшет Дженни.

— Точно пора, — решила Соня, — не дадим Гарри Поттера в обиду!

Егор выдрал из своей тетради еще один лист и отдал Кириллу. Тот сложил его пополам, потом по диагонали, оторвал кусок, снова сложил и подкрутил.

— Ручку! — потребовал Кирилл коротко, как хирург.

Дженни подала ему ручку и перегнулась через Соню, чтобы посмотреть.

Кирилл накорябал на одной стороне получившейся бумажной фигуры «За Гарри Поттера!», а на другой — «передавать осторожно».

— Чернила! — снова потребовал он.

Соня достала из своей сумки новую нераспечатанную банку и шприц. Кирилл ловким движением расправил бумажку, которая оказалась плотным двенадцатигранником. Он открутил крышку, набрал в шприц чернил и вылил в крохотное отверстие в верхушке бомбочки.

— Какого цвета на этот раз? — лениво спросил Егор, передавая бомбу десятиклассникам.

— Классический синий на этот раз, — сказала Соня, — с приятным дополнением. Я назвала его «хрен смоешь». Мы им в теток в шубах кидались.

Это была «знаменитая чернильная бомба Софьи Кравченко» — грозное оружие, не раз засветившееся в школьных коридорах. Один раз их четверку даже заставили мыть спортзал, после того как физрук схватил одну такую, прямо в затылок. Чернила в тот раз были цвета заката над джунглями.

— Не, не кинут, — сказал Кирилл, наблюдая за «ходом» бомбы.

— Нет, не к первоклассникам, — шипел Егор, размахивая руками.

— Первоклассники не кинут, — разочарованно сказала Соня.

Бомбочка попала в руки к крошечному белокурому мальчику. Он внимательно посмотрел на нее, а потом оглянулся по сторонам. Егор поймал его взгляд и жестом показал: кидай, мол. Мальчик засомневался. Он посмотрел на бомбочку, а потом на Яичкина, который вошел в раж: раскраснелся и забрызгал слюной. Мальчик вскочил с кресла и бодро крикнул:

— Мы любим Гарри Поттера! — и ловко и решительно кинул в Яичкина двенадцатигранником.

Бомба попала Яичкину точнехонько в плечо и растеклась огромным, уродливым темно-синим пятном по его маечке. Его речь оборвалась на полуслове и он ошалело уставился на храброго мальчика, который, изрядно оробев, пятился назад к креслам. Анафема стояла, глупо и широко разинув рот. Егор обидно захохотал во весь голос. Соня и Дженни протиснулись мимо него и вышли в проход между рядами.

— Нифига себе, — протянул Кирил и тоже встал.

Поднялся гвалт. Восьмиклассники с воплями вскочили со своих мест. Дженни, улучив момент, подбежала к растерянной Кате и захлопнула ноут. Изображение на проекторном экране погасло.

— Расходимся, господа, — громко сказала Соня, закидывая сумку на плечо, — режиссеру Яичкину надо умыться.

— Идите в жопу, злые силы!!! — завопил Егор своим мощным баритоном, натренированным похабными ирландскими песнями. Он надел на плечи рюкзак и направился к выходу.

Задние ряды, на которых гнездились истосковавшиеся старшеклассники, тоже всколыхнулись легче легкого. Анафема металась между учениками восьмого, которые принялись выскальзывать в двустворчатые двери, и третьим классом «Б», который принялся кидаться бумажками в выступающего. Кирилл обошел ряды кресел по большому кругу, мимо беснующейся детворы и молча вышел из актового зала, снова уткнувшись в свои графики.

Пока классные руководители успокаивали и уводили младших, Яичкин обиженно спрыгнул со сцены

Соню осенило. Она вытащила свой «блэкберри», подбежала к режиссеру, который униженно пытался отряхнуть свою одежду, и обняла его за шею. Она повернула телефон фотокамерой и пропела:

— Улыбочку!

И сама растянула рот в широкой и фальшивой лыбе. Яичкин, красный от негодования, попытался вывернуться из ее объятий, пыхтя что-то вроде «Что вы себе позволяете?».

— Немедленно прекратите балаган! — завопила Анафема, хватая Соню за руку. Она вырвала у нее из руки «блэкберри» и ловко положила себе в карман пиджака.