Мы подошли к дороге, и Лео начала ловить машину, попутно объясняя мне, что если бы не я, то она поймала бы совершенно шикарную машину, на которой бы ее отвезли бесплатно в любую точку Москвы. Но я являюсь огромным препятствием в этом деле, поэтому придется ехать на какой-нибудь «девятке». Я наивно спросил, а как бы она бесплатно доехала на дорогой машине. Она мне рассказала, что главное в этом вопросе ни в коем случае не садиться к водителям, зарабатывающих извозом, будь то такси или просто бомбила. Людей в шикарных автомобилях не интересуют твои сто или двести рублей, потому что им оскорбительно будет получить за полчаса работы меньше ста долларов. Поэтому они никогда не станут останавливаться ради того, чтобы подвезти кого-нибудь за деньги. Нет, они могут остановиться и отвезти тебя куда угодно бесплатно с тем, чтобы познакомиться, поболтать и, может быть, взять телефончик. Причем номер телефона часто спрашивают просто из спортивного интереса: даст – не даст. Часто потом даже не звонят. В особенности если телефон даешь, но вежливо объясняешь, что у тебя есть парень и ты его очень любишь. Слова, что ты любишь кого-то другого, останавливают девяносто процентов мужиков. Так что задача сводится к тому, чтобы пропустить все дешевые машины и дождаться дорогую. Днем это может занять и десять минут, потому что все деловые в рабочее время заняты исключительно своим бизнесом и мысли крутятся на другой волне. А вечером и в выходные можно даже отбирать среди приличных машин со словами типа, ну, на «Вольво» я каталась прошлый раз, на «Мерседесе» вчера, а вот на «Лексусе» – это прикольно, поеду, уж, стало быть.

При этих словах перед Лео остановилась «девятка», и она со вздохом наклонилась к окну и назвала адрес в районе Сокола. Они быстро договорились о цене, и Лео первой прыгнула на заднее сиденье, не выпуская моей руки. Я нырнул в машину следом за ней.

Только машина тронулась, Лео начала свою тираду в адрес водителя:

– Знаете, как тяжело, когда муж глухонемой. Все одной, одной. Везде самой приходится обо всем договариваться.

Водитель «девятки» с удивлением покосился на меня. Я с не меньшим удивлением посмотрел на Лео. В ответ она ущипнула меня за руку. Потом отвернулась в сторону водителя и продолжила:

– Вот, представляете. Недавно потерял, бедненький, и слух и голос. Разговаривать с ним сейчас фактически невозможно, потому что язык жестов ни он, ни я еще не выучили. А по губам он тоже читать не умеет. Так у меня теперь впечатление, что у меня дома реальное дерево живет, чурбан такой. Да, милый? Ты ведь у меня чудо стоеросовое? – произнесла она, обращаясь ко мне и гладя мою руку.

Я блаженно улыбался, глядя на нее. Я, понимал что это шоу, участником которого являюсь. И организовано оно прежде всего для меня, что я и есть тот самый зритель, который, не покупая билетов, попал на спектакль.

Водитель, в свою очередь, наивно полагал, что весь этот спектакль для него и именно он является зрителем. Он улыбался Лео и скалил ей зубы. Мне очень захотелось рявкнуть на него матом, но я удержался от такого соблазна.

– Так вот. – Лео продолжала свой монолог. – Эту дубину к тому же теперь выгнали с работы, потому что он должен был что-то там продавать, а для этого надо общаться с людьми. А он у меня «талантливый» в кавычках, до этого-то денег зарабатывать не мог, а теперь и подавно.

Тут мне пришлось склонить голову, чтобы не выдать наружу смех, который готов был прорваться в любую секунду. Я уперся взглядом в свои часы, простенькие часы «Patek Philippe» стоимостью всего в двадцать тысяч долларов. Пошевелив рукой, я кивнул Лео на часы. Потом я провел взглядом по шмоткам, надетым на меня, и попытался вспомнить, сколько они в общей сложности стоят. Рубашка «Etro», джинсы и ремень «Dolce & Gabbana», башмаки «Joop». Лео тоже окинула меня взглядом и продолжила:

– Представляете, одеваю его я, кормлю тоже я. По-моему, единственное, что он купил сам, это вот эти часы, китайская подделка долларов за пятьдесят. И теперь ходит, кичится, типа, крутой! Вот вы его спросите, спросите, сколько сейчас времени! Увидите, что будет.

Водитель полуобернулся и громким голосом, как говорят с глухими, осведомился по поводу времени. Я, естественно, молчал. Потому что, во-первых, пребывал в шоке, во-вторых, просто не хотел общаться с этим человеком, в-третьих, я понимал, что я его понять не должен, потому что я не просто якобы плохо слышу, а совсем ничего не слышу. Тот развернулся еще больше, оторвал обе руки от руля, и двумя пальцами правой руки пощелкал по запястью левой, обозначая часы, которых у него не было.

Тут я его, типа, понял. Демонстративно трясанул часами, заулыбался, закивал головой, развернул свою руку так, чтобы ему было видно циферблат. Водитель оглядел часы, повернулся обратно к рулю и что-то нечленораздельно промычал. Положительных эмоций со своей улыбкой в пять желтых зубов он у меня не вызывал. Видимо, я своими часами и своим холеным видом тоже задел его за живое.

– М-да-а уж! – нечленораздельно промычал он, уставившись на дорогу, потом воззрился оценивающим взглядом на Лео. Смотрел в зеркало, кровожадно улыбаясь кривыми зубами. Мне это очень не понравилось. Лео, напротив, улыбалась, поправляла искусно прическу, как это умеют делать женщины. Вроде бы все по делу и в то же время все со смыслом. Лео продолжила атаку:

– И в постели теперь совсем никакой стал, все страдает по поводу своего голоса и ушей. Ему бы радоваться, что у него ниже пояса ничего не отвалилось, а он теперь этим своим орудием пользоваться не хочет, потому что, видишь ли, страдает! Да, дубинушка моя? У-ти, у-ти, сучочек ты мой!

Последние слова снова были адресованы в мой адрес. Лео запричитала и полезла целоваться. Я слегка отстранился. Она непримиримо посмотрела на меня, снова отвернулась к водителю:

– Вот видите, какой! Я тебе еще выращу рожки, миленький ты мой, если так будешь себя вести.

Она снова зыркнула на меня. Водитель уже не смотрел толком на дорогу, а исключительно одобрительно поглядывал через зеркало на Лео.

– А ты симпатичная! – заявил он.

– Ой! Да что вы?