Преуспевающие бизнесмены часто принимают решения, исходя не только из логики, но и из желания или нежелания влезать в этот проект. Это и есть элементы той самой женской логики.

Так вот, Светлана выхватывала своими взглядами элементы мозаики моей личности, и мне показалось, что первичное представление обо мне как о дебиле не согласовывалось с тем, что она видела сейчас. Наконец она окончательно развернулась ко мне всем корпусом и, глядя мне в глаза, произнесла:

– Андрей! Так, кажется, вас зовут. А вы не такой, каким пытаетесь сейчас казаться. Вы действительно писатель?

– Нет, не писатель.

– Так может, вы и не Андрей вовсе?

– И не Андрей.

– А кто же вы?

– Волшебник, просто волшебник.

– Лео! А тебе, оказывается, повезло. Это волшебник. Скажите, волшебник, а вы можете сделать девушку счастливой?

– Это зависит от того, хочет ли она быть счастливой.

– Любая девушка хочет быть счастливой.

– Неправда! Есть девушки, которые, например, хотят быть несчастными, чтобы их жалели.

– Ну, наверное, в этом их счастье?

– Нет, Светлана! Они несчастны и хотят быть несчастными.

– Ну, наверное, вы правы. Ой, какой вы умный! Лео, закажи ему пирожное от заведения.

Мы съели по пирожному. Девушки еще немного поболтали. Пришло время двигаться дальше.

– Ну, ладно, Светочка. Нас уже водитель там, наверное, заждался, – сказала Лео Светлане заговорщицким тоном. – Мы пойдем, наверное?

– Ох, Лео, Лео! Опять «мужчинку» мучаешь.

– Ага! – ответила самодовольным тоном Лео.

Мы вышли на улицу. В «девятке» по-прежнему сидел наш нахохлившийся водитель. Лео хозяйским жестом распахнула дверь автомобиля и поприветствовала «мужчинку»:

– Какой ты все-таки милый. Подождал меня.

И не обращая на меня никакого внимания, ну, ведь я же глухой, продолжила:

– Послушай, голубчик! План действий у нас такой. Ты везешь нас до машины моего «стоеросика». Я сажусь к нему. Он отвозит меня в «Атриум» на Курскую. Ты приезжаешь следом. Я делаю вид, что иду за шмотками, а сама выйду к тебе. Хорошо?

– Угу. А ты это, недолго? А то я уже притомился тут ждать.

– Недолго, недолго… Поехали уже.

Я тем временем тоже уселся в машину, громко хлопнул дверью, ведь я же не слышу. Было слышно, как у водителя заскрежетали зубы. Он рванул с места так, что я ударился головой о подголовник.

Мы быстро доехали до моего авто. Пересели. Я тронулся с места и спросил:

– Ну, что? Куда едем?

– За шмотками, конечно. А вот в «Атриум» или куда-нибудь еще, выбирать тебе, о мой водитель. – Лео подумала и добавила: – Поехали в дисконт на Саввинскую. Ты ведь сможешь оторваться от преследования, о мой гонщик.

Она потянулась со своего кресла ко мне и жадно поцеловала меня в шею. Потом еще и еще…

– Ну, давай! Жми уже.

Я положил ей одну руку на колено и нажал на газ.

В дисконте Лео набрала кучу шмоток, вплоть до нижнего белья, схватила меня за руку и поволокла в примерочную. Я покорно пошел за ней. Перед кабинкой она быстро оглянулась. Убедившись, что никого нет, она впихнула меня первым в примерочную. Сама вошла следом, бросила вещи на стульчик и накинулась на меня, словно голодная пантера. Под градом жадных поцелуев я уяснил, что ее следует срочно раздеть.

– Ну, давай уже, – услышал я сквозь сдавленное дыхание.

«Ничего себе. Надо бы поаккуратнее, что ли», – подумал я про себя, но желание затуманило мозг, и я начал ее нежно домогаться.

– Леонид! Что это такое?! Вы не за ту меня приняли, – отчетливо произнесла она. – Прекратите сейчас же, а то придется вызвать милицию. Они вас уймут, не сомневайтесь.

– …Ну, вот! Уже лучше, – заявила она, когда я наконец-то отлепился от нее, все еще жадно дыша.

Она быстро начала примерять наряды. Я смотрел и удивлялся, как она быстро разбирается со всем этим ворохом тряпья. Через пять минут она отодвинула в сторону огромную кучу непонравившихся шмоток и оставила перед собой несколько действительно интересных вещей. Она вгляделась в ценник одного из платьев, придирчиво осмотрела бирку со всех сторон. Потом с улыбкой посмотрела на меня и спросила:

– Ну что, дорогой, ты подаришь мне это платьице за тридцать тысяч рублей? У! Посмотри! На него же скидка пятнадцать процентов.