выпуска, все увидели, что "Дневник писателя" совсем не похож на дневники, какими их привыкли видеть все читающие люди. Увидели, что это не хроника

событий, а глубоко продуманное, авторитетное, руководящее слово веского

общественного деятеля по поводу таких явлений текущей жизни, значение

которых понятно только высшим умам, и тогда принялись читать его с

возрастающим все более и более интересом.

С выходом в свет второго, февральского, выпуска возобновился спрос на

разошедшийся, по подписке и в продаже, первый выпуск. С выходом второго

выпуска "Дневник писателя" был окончательно признан и публикою и печатью

солидным членом отечественной журналистики; газеты цитировали его и брали

из него выдержки, а одна газета перепечатала из него даже целую статью -

известный фантастический рассказ под заглавием "Мальчик у Христа на елке", поместив его в виде фельетона {19}. Этот второй выпуск разошелся в публике в

течение нескольких дней, так что набор его стоял еще в типографии

неразобранным, когда понадобилось второе издание в том же количестве

экземпляров, как и первое; первый же выпуск был набран вновь и также

напечатан вторым изданием.

Подписка на "Дневник писателя" хотя и принималась с самого начала

издания, но она никогда не была относительно велика; он расходился главным

образом в розничной продаже; в Петербурге большинство читателей его

предпочитало простую покупку выпусков подписке потому, что купить новый

выпуск у торговцев газетами всегда можно значительно ранее, чем получить его

по подписке через почту, несмотря на то что покупка обходилась дороже

подписки (подписная цена за год была два рубля, а в продаже ежемесячный

выпуск стоил тридцать копеек). Это обстоятельство, между прочим, довольно

наглядно показывает, с каким нетерпением ждали выпусков "Дневника" читатели

его.

165

Как я уже сказал выше, "Дневник писателя" выходил в свет аккуратно

рано утром в известные дни, поэтому в эти дни, одновременно с ежедневными

газетами, у газетных торговцев всегда можно было видеть "Дневник", особенно

выставляемый ими на вид как интересная новинка.

С последовавшими выпусками "Дневника" интерес к нему публики все

более и более увеличивался, так что до наступления лета "Дневник" печатался

уже в количестве шести тысяч экземпляров. Таким образом, успех его очень

скоро стал для всех очевидно несомненным. Федор Михайлович радовался этому

успеху, но не удивлялся ему, хотя на всякий случай и соблюдал осторожность в

назначении количества печатавшихся экземпляров.

Контингент читателей "Дневника писателя" составлялся главным образом

из интеллигентной части общества, а затем из любителей серьезного чтения всех

слоев русского общества. К концу первого года издания "Дневника" между

Федором Михайловичем и его читателями возникло, а во втором году достигло

больших размеров общение, беспримерное у нас на Руси: его засыпали письмами

и визитами с изъявлениями благодарности за доставление прекрасной моральной

пищи в виде "Дневника писателя". Некоторые говорили Федору Михайловичу, что они читают его "Дневник" с благоговением, как Священное писание; на него

смотрели одни как на духовного наставника, другие как на оракула и просили его

разрешать их сомнения насчет некоторых жгучих вопросов времени. И Федор

Михайлович любовно принимал этих своих клиентов и беседовал с ними, читал

их письма и отвечал на них... Особенною искренностью отличались в этом

отношении читатели провинциальные; многие из них, когда им случалось бывать

в Петербурге, считали своим долгом лично изъявить свое почтение уважаемому

писателю, а иные пользовались подобными случаями для того, чтобы посмотреть

на знаменитого писателя-"оракула" и послушать его... Только упорные русские

"западники" были недовольны "Дневником" Федора Михайловича и выражали

свое недовольство, между прочим, цитированием едкого изречения одного из

своих вожаков, гласившим, что "от Достоевского стало сильно деревянным

маслом пахнуть", - это значило, что он сделался святошею,

XII

Во время издания Ф. М. Достоевским "Дневника писателя" я вновь стал

бывать у Федора Михайловича, потому что опять начались у меня сношения с