монастыре, дядей-монахом. Эту вторую повесть Достоевский одобрил гораздо

более первой и нашел ее зрелее. Образ Михаила представляет некоторое сходство

с образом Алеши в "Братьях Карамазовых" {4}. Когда, несколько лет спустя, я

читала этот роман, по мере того как он выходил в свет, это сходство бросилось

мне в глаза, и я заметила это Достоевскому, которого видела тогда очень часто.

– А ведь это, пожалуй, и правда!
– сказал Федор Михайлович, ударив себя

рукой по лбу, - но, верьте слову, я и забыл о Михаиле, когда придумывал своего

Алешу. Разве, впрочем, бессознательно он мне пригрезился, - прибавил он, подумав. <...>

По приезде в Петербург Анюта тотчас написала Достоевскому и

попросила его бывать у нас. Федор Михайлович пришел в назначенный день.

Помню, с какой лихорадкой мы его ждали, как за час до его прихода уже стали

прислушиваться к каждому звонку в передней. Однако этот первый его визит

вышел очень неудачный {5}.

Отец мой, как я уже сказала, относился с большим недоверием ко всему,

что исходило из литературного мира. Хотя он и разрешил сестре познакомиться с

Достоевским, но лишь скрепя сердце и не без тайного страха.

228

– Помни, Лиза, что на тебе будет лежать большая ответственность, -

напутствовал он мать, отпуская нас из деревни.
– Достоевский - человек не нашего

общества. Что мы о нем знаем? Только - что он журналист и бывший каторжник.

Хороша рекомендация! Нечего сказать! Надо быть с ним очень и очень

осторожным.

Ввиду этого отец строго приказал матери, чтобы она непременно

присутствовала при знакомстве Анюты с Федором Михайловичем и ни на минуту

не оставляла их вдвоем. Я тоже выпросила позволение остаться во время его

визита. Две старые тетушки-немки поминутно выдумывали какой-нибудь предлог

появиться в комнате, с любопытством поглядывая на писателя как на какого-то

редкого зверя, и наконец кончили тем, что уселись тут же на диване, да так и

просидели до конца его визита.

Анюта злилась, что ее первое свидание с Достоевским, о котором она так

много наперед мечтала, происходит при таких нелепых условиях; приняв свою

злую мину, она упорно молчала. Федору Михайловичу было и неловко и не по

себе в этой натянутой обстановке; он и конфузился среди всех этих старых

барынь, и злился. Он казался в этот день старым и больным, - как всегда, впрочем, когда бывал не в духе. Он все время нервно пощипывал свою жидкую русую

бородку и кусал усы, причем все лицо его передергивалось.

Мама изо всех сил старалась завязать интересный разговор. С своею

самою светскою, любезною улыбкой, но видимо робея и конфузясь, она

подыскивала, что бы такого приятного и лестного сказать ему и какой бы вопрос

предложить поумнее.

Достоевский отвечал односложно, с преднамеренной грубостью. Наконец,

a bout de ses resources {исчерпав все свои возможности (франц.).}, мама тоже

замолчала. Посидев с полчаса, Федор Михайлович взял шляпу и, раскланявшись

неловко и торопливо, но никому не подав руки, вышел.

По его уходе Анюта убежала к себе и, бросившись на кровать, разразилась

слезами.

– Всегда-то, всегда-то всё испортят!
– повторяла она, судорожно рыдая.

Бедная мама чувствовала себя без вины виноватой. Ей было обидно, что за

ее же старания всем угодить на нее же все сердятся. Она тоже заплакала.

– Вот ты всегда такая: ничем не довольна! Отец сделал по-твоему,

позволил тебе познакомиться с твоим идеалом, я целый час выслушивала его

грубости, а ты нас же винишь!
– упрекала она дочь, сама плача как ребенок.

Словом, всем было скверно на душе, и визит этот, которого мы так ждали, к которому так наперед готовились, оставил по себе претяжелое впечатление.

Однако дней пять спустя Достоевский опять пришел к нам, и на этот раз

попал как нельзя более удачно: ни матери, ни тетушек дома не было, мы были

одни с сестрой, и лед как-то сразу растаял. Федор Михайлович взял Анюту за

руку, они сели рядом на диван и тотчас заговорили как два старые давнишние