3 Эзоп -- древнегреческий баснописец, создатель жанра басни, согласно

легендам обладавший внешностью юродивого.

4 Успеньев день -- религиозный праздник, храмовый в Успенской церкви

села Долбина. Успенье Богородицы -- 15/27 августа.

К. Н. Батюшков

ИЗ ПИСЕМ

Н. И. Гнедичу. 3 января 1810 г. <Москва>

<...> Видел, видел, видел у Глинки весь Парнас, весь сумасшедших дом1:

Мерз<лякова>, Жук<овского>, Иван<ова>, всех... и признаюсь тебе, что много

видел. <...>

Н. И. Гнедичу. 16 января <1810 г. Москва>

<...> Скажу тебе, что я отдал Жуковскому твое послание ко мне с моим

ответом2, кой-где оба поправив. Он тебя любит ... ибо он один с толком <...>

Н. И. Гнедичу. 9 февраля 1810 г. Москва

<...> В "Вестнике" я напечатал твое и мое послание. С Жуковским я на

хорошей ноге, он меня любит и стоит того, чтоб я его любил...

<...> Какову мысль мне подал Жуковский! Именно -- писать поэму:

"Распрю нового языка со старым", на образец "Лютрена" Буало, но

четырехстопными стихами3 <...>

Н. И. Гнедичу. <17 марта 1810 г. Москва>

<...> Спасибо за "Илиаду". Я ее читал Жуковскому, который предпочитает

перевод твой Кострову. И я сам его же мнения <...>

Поверь мне, мой друг, что Жуковский истинно с дарованием, мил и

любезен и добр. У него сердце на ладони. Ты говоришь об уме? И это есть, поверь

мне. Я с ним вижусь часто, и всегда с новым удовольствием <...>

Н. И. Гнедичу. 1 апреля <1810 г. Москва>

<...> Жуковского я более и более любить начинаю <...>

<...> Пришли, пожалуйста, отрывок из Мильтона о слепоте4, я его отдам

напечатать Жуковскому: и его, и меня этим одолжишь <...>

Н. И. Гнедичу <1810 г. Москва>

<...> Здесь ничего нового нет. Глинка со всеми поссорился. Мерзляков

читал 4-ю песнь Тасса, в которой истинно есть прекрасные стихи. Жуковский --

сын лени, милый, любезный малый <...>

П. А. Вяземскому. 7 июня. Полночь <1810 г. Москва>

<...> Я буду к вам в понедельник или во вторник и притащу девицу

Жуковскую5, которую я видел сегодни... Кстати, В. Л. Пушкин прислал послание

к Жук<овскому>... A propos. Joukovsky a 'et'e bien malade. Un mal affreux s'est

empar'e de son derri`ere -- c'est bien s'erieux, ce que je vous dis l`a. Le m'edecin l'a menac'e d'un coup d'apoplexie et lui a fait donn'e force lavements, et le voil`a de nouveau rendu aux muses et `a ses amis. Je l'ai trouv'e ce matin f^etant le plat de l'egumes et un gros

morceaux de viande r^oti, capable de nourir une dizaine du matelots anglais affaim'es. Il est toujours le m^eme, c'est a dire, aussi chaste et plus chaste encore qu'avant sa maladie

<...>

Joukovsky a fait imprim'e un long Kyrielle sur la mort de Bobroff6, cela cadre `a

merveille avec votre 'epigramme qui sera tout `a c^ote {Кстати, Жуковский был сильно

болен. Болезнь подошла к нему сзади. Я говорю это совершенно серьезно. Врач

пугал его апоплексическим ударом и, прописав сильный клистир, вернул его

музам и друзьям. Сегодня утром я застал его угощающимся тарелкой овощей и

огромным куском жареного мяса, достаточным, чтобы накормить десяток

голодных английских матросов. Он не изменился, то есть остался столь же

целомудренным, или стал еще более целомудренным, чем до болезни...

Жуковский печатает длинную литанию на смерть Боброва, она прекрасно

дополняет твою эпиграмму, которая будет напечатана рядом (фр.).}.

П. А. Вязeмскому. 29 июля <1810 г. Хантоново>

<...> Уведомь меня, как течет время в вашем Астафьеве, что делает

деятельный Жуковский, стало ли у тебя чернил и бумаги на этого трудолюбивого

жука? Я к нему писал, адресуя письмо в Типографию. Если это не эпиграмма, то,

видно, мне по смерть не писать!

<...> И сообщи мне свои тайные мысли о Жуковском, который, между

нами сказано будь, великий чудак7. Где он, в Белеве или у вас?
– - не влюблен ли

<...>

Н. И. Гнедичу. <Декабрь 1810 г. Хантоново>