Мейендорф не узнают меня; княгиня Юсупова начала дружный разговор, и мы

познакомились. Мила своею откровенностию о ее положении на бале. Я и

Жуковский в толпе: кому больнее? Мое положение. Опочинина обещала

приехать. Тон глупее дела! Пушкины. Утешенный Вяземский.

24 декабря. <...> Обедал в Демуте. У графини Пушкиной с Жуковским,

Велгурским, Пушкиным, графиней Ростопчиной, Ланская, княгиня Волхонская с

Шернвалем, граф Ферзен. <...>

25 декабря, Рождество Христово. <...> Был у Жуковского. Как нам

неловко вместе! Но под конец стало легче. <...> К Карамзиным. С Пушкиным,

выговаривал ему за словцо о Жуковском в четвертом No "Современника" (забыл

Барклая)10.

29 декабря. <...> Кончил вечер у князя Вяземского с Жуковским, с

которым в карете много говорил о моем здесь положении.

30 декабря. <...> В Академию: с Лондондери об оной; с Барантом, его

избрали в почетные члены. Фус прочел отчет, Грефе о языках: много умного и

прекрасного, но слишком гоняется за сравнениями и уподоблениями. Жуковский,

Пушкин, Блудов, Уваров о Гизо. <...> к Карамзиным, где Пушкины.

1837

17 генваря. <...> Обед у Карамзиных с Полетикой, Жуковским,

Вяземским. Разговор о либерализме. Жуковский просил портрета и оскорбился

вопросом: на что тебе? <...> на вечер к княгине Мещерской, где Пушкины,

Люцероде, Вяземский.

21 генваря. <...> Жуковский примечает во мне что-то не прежнее и

странное, а я люблю его едва ли не более прежнего <...>

27 генваря. <...> Скарятин сказал мне о дуэле Пушкина с Геккерном; я

спросил у Карамзиной и побежал к княгине Мещерской: они уже знали. Я к

Пушкину: там нашел Жуковского, князя и княгиню Вяземских и раненного

смертельно Пушкина, Арндта, Спасского -- все отчаивались. Пробыл с ними до

полуночи и опять к княгине Мещерской. Там до двух и опять к Пушкину, где

пробыл до 4-го утра. Государь присылал Арндта с письмом, собственным

карандашом: только показать ему: "Если Бог не велит нам свидеться на этом

свете, то прими мое прощенье (которого Пушкин просил у него себе и Данзасу) и

совет умереть христьянски, исповедаться и причаститься; а за жену и детей не

беспокойся: они мои дети, и я буду пещись о них". Пушкин сложил руки и

благодарил Бога, сказав, чтобы Жуковский передал государю его благодарность.

Приезд его: мысль о жене и слова, ей сказанные: "Будь спокойна, ты ни в чем не

виновата".

28 генваря. <...> Был на похоронах у сына Греча; опять к Пушкину,

простился с ним. Он пожал мне два раза, взглянул и махнул тихо рукою.

Карамзину просил перекрестить его. Велгурскому, что любит его. Жуковский --

все тот же. <...>

29 генваря. День рождения Жуковского и смерти Пушкина. Мне прислали

сказать, что ему хуже да хуже.

В 10-м часу я пошел к нему. Жуковский, Велгурский, Вяземский ночевали

там. <...>

В 2 Ў пополудни поэта не стало: последние слова и последний вздох его.

Жуковский, Вяземский, сестра милосердия, Даль, Данзас, доктор закрыл ему

глаза. Обедал у графа Велгурского с Жуковским и князем Вяземским <...>

30 генваря. День ангела Жуковского. <...>

31 генваря. <...> Знать наша не знает славы русской, олицетворенной в

Пушкине. Слова государя Жуковскому о Пушкине и Карамзине: "Карамзин

ангел". <...>

1 февраля. <...> В 11 часов нашел я уже в церкви обедню, в 10 Ґ

начавшуюся. Стечение народа, коего не впускали в церковь, по Мойке и на

площади. Послы со свитами и женами. <...> Жуковский. Мое чувство при пении.

Мы снесли гроб в подвал. Тесновато. Оттуда к вдове: там опять Жуковский.

Письмо вдовы к государю: Жуковского, графа Велгурского, графа Строганова

просит в опекуны. <...>

2 февраля. <...> Жуковский приехал ко мне с известием, что государь

назначает меня провожать тело Пушкина до последнего жилища его. Мы

толковали о прекрасном поступке государя в отношении к Пушкину и к

Карамзину. После него Федоров со стихами на день его рождения и опять