Мировой капитал стремился в результате войны поделить мир по своим представлениям и по своим возможностям.

На самый большой кусок русской земли рассчитывала Германия, у неё были самые большие аппетиты.

Не забывали о собственных интересах Америка и Англия, война которым на их территориях никак не угрожала в силу географического положения.

С вожделением взирала на южные области русской империи Франция, а Япония, войдя во вкус своей победы в войне 1904–1905 гг., стремилась закрепиться на захваченных рубежах и вытравить на этих исконно русских землях даже саму память о России.

Но никто и подумать не мог, что война изменит Россию до неузнаваемости. Она послужит главной причиной рождения нового государства и кончины самодержавия.

Династия, правящая Россией триста лет, расстанется с властью лишь потому, что она была доверена натуре мелкой, слабой, неспособной управлять даже собой и членами своей семьи, а не то, что огромным государством, которое населяли более ста пятидесяти наций и народностей.

Оставались три года агонии и надежд, поиска новых путей развития России разными силами: как теми, кто желал ей могущества и процветания, так и теми, кто стремился её ослабить и вызвать социальные потрясения и возмущения.

Но не было в ту пору ни одной силы, ни одного провидца, ни одного политика, который бы мог сказать, что жить прежней России осталось всего лишь три года.

Всего коротких три года, которые вместят в себя самую страшную трагедию в её истории и самые непредсказуемые потрясения.

Но анализировать всё это – было делом политиков.

Делом же военных – было воевать, защищать своё Отечество.

И Алексей Максимович Каледин, со своей дивизией, в первые же дни войны, оказался на фронте.

Уже 9 августа 1914 года он повёл свою дивизию в бой с врагом под Тарнополем.

Порыв людей и их вера в своего командира были столь высоки, что они опрокинули австрийский корпус, и он вынужден был спешно отступать.

И только угроза окружения дивизии, которая не была поддержана своими войсками, вынудила Каледина прекратить наступление и отойти на прежние рубежи.

В первых же сражениях родилось незыблемое правило, которому он был верен всегда, все годы войны – он всегда водил подчинённые войска в сражения, а не просто посылал их туда.

За это он, уже с первых боёв в столь ответственной роли, стяжал у подчинённых не только подлинное уважение, но и высокую любовь. Им восхищались, ему подражали, ему наследовали.

Но его и ненавидели те казённые ретрограды, для которых человеческая жизнь ничего не значила. Они просто заходились в ярости и злобе, мелочной и подлой зависти к подлинному самородку, народному военному вождю, для которого высшим смыслом жизни было служение благословенному Отечеству.

И, слава Богу, что в суровый час испытаний у России были такие верные солдаты, такие преданные сыновья.

Война – дело страшное и кровавое. И любой командир среди прочих прав, наделён самым страшным и самым тяжёлым – посылать людей на смерть.

Натуры бесчувственные и равнодушные делают это без каких-либо надрывов души, оправдывая любые потери неизбежностью таковых: коль война – как же без крови и потерь?

Натуры слабые и истеричные, прольют крови ещё больше, нежели первые, но будут при этом виниться и каяться лично и всем объяснять, что они не хотели, они не думали, что так получится. А уж каплю пролитой собственной крови будут возносить до небес, при этом картинно рисуясь, полагая, что она, их кровь, затмевает собой по значимости, реки чужой.

Такие самые опасные в военном деле и их ни за что нельзя допускать к тому, чтобы они посылали на смерть других.

И есть подлинные святые души. Они не будут притворно охать и ахать, выставлять на показ свою душу, которая вберёт в себя всю боль и все страдания подневольных ему людей.

И посылая их на смерть, а на войне это приходится делать ежедневно, они предпримут все меры к тому, чтобы этой крови пролилось меньше, а вот враг – в ней бы захлебнулся.

Они и своей не пожалеют, если не будет иного выхода или под сомнение будет поставлена их честь, но и беспечно подставлять свою голову под пули не будут, трезво понимая, что только находясь во здравии они в наибольшей мере могут предотвратить кровь своих подчинённых.

Они никогда не скажут: «Любой ценой!», понимая, что цена даже одной жизни – безмерна.

И когда по воле старшего начальника, по ведомым только ему законам и правилам, во имя известных ему лишь целей будет литься кровь подчинённых, они молча встанут рядом с ними и не пошлют на убой, а поведут к победе, уже не задумываясь о последствиях для своей жизни и своей судьбы.

Алексей Максимович был именно таким. И там, где люди действовали по его личному решению, он десять раз ставил под сомнение своё решение, выбирая из него самое лучшее – обеспечит его выполнение, найдёт и лишнюю артиллерийскую батарею, и сотню-другую снарядов, недостаток которых войска остро почувствовали уже в первых боях.