Шрифт:
— Сергей Антонович! Да кабы вы знали!.. Вы для меня... Дозвольте в плечико поцеловать...
— Будет, будет, —тсказал Ковров, обнимая старика.
Далеко за полночь Сергей Антонович и Николай засиделись в кабинете. Ковров только что закончил читать показания Хлебонасущенского.
— У этого господина несомненные литературные способности... Не хуже, чем в журналах, пишет... Но какое же душевное одичание! Какая мерзкая душонка? Как думаешь, Николя, не откажется он от своих показаний? — спросил Ковров.
— Никогда. Ему на воле теперь страшнее, чем в тюрьме. Он знает, что Устинье терять нечего... Кроме того, узнал я, что пули, которыми убит Чернявый, находятся в следственной части. А у меня имеется та, которой был ранен Иван, и револьвер, из которого он был ранен.
— Итак, чем мы располагаем? — подытожил Ковров. — Показания Хлебонасущенского, дневник доктора Катцеля, орудие убийства Чернявого и покушения на Ивана, свидетели: Юлия, Глаша, Загурский.
— Юлия Николаевна пока не должна выходить из дома,— сказал Николай. — Глаша и Степан будут говорить слугам в соседских домах, что она больна.
— Как лучше поступить, Николя?.. Явиться в следственную часть или под каким-либо предлогом позвать Аристарха Петровича сюда? — спросил Ковров.
— Полагаю, что лучше было бы поговорить с ним здесь... Но как это осуществить? Чего ради он откликнется на наше предложение...
— Это я, Николя, беру на себя. Напишу ему записочку, да для пущей важности подпишусь бывшим капитаном Золотой роты. Он, насколько я понимаю, человек азартный. Явится...
— Серж... Я должен сказать тебе очень важную вещь...
— Я знаю, Николя, о чем ты собираешься мне сказать... Анна Яковлевна уже отписала Юлии, что ты собираешься жениться на Долли Шеншеевой.
— Но это же решилось всего неделю назад! — изумился Николай.
— Женщины в таких делах все чувствуют раньше и лучше нас... Твоя женитьба со всех сторон уже обсуждалась между Юлией и Глашей, и насколько я знаю, твой выбор высочайше одобрен. А если серьезно... Давно пора, Николя, в России холостяков не уважают... Слово-то какое народ придумал... Бобыль... Я вот тоже вскорости собираюсь папашей стать! Представляешь меня отцом?!
— Очень даже представляю... Рад за тебя, Серж! Ты уже замечательный отец. Митя с Таней тебя любят как родного.
— Хорошие ребята... Думаю, из них толк выйдет. Когда свадьба?
— Это зависит от того, как скоро мы завершим наше дело. С Юлии Николаевны должно быть снято обвинение... И ей ничто не должно угрожать... — сказал Николай.
— Это верно,— согласился Ковров. — За тем и приехали.
Дом фон Шпильце. Петербург.
В кабинете у Амалии Потаповны сидел Загурский. Утром ему принесли записку от генеральши, в которой она сетовала на невнимание и приглашала на чай: Загурский понял, что ее приглашение связано с приездом в Петербург Ковровых.
— Какие новости, Платон Алексеевич? Что слышно в свете?..
— Все на дачах. В Петербурге, говорят, сто лет не было такой жары...
— О, да! — согласилась Шпильце. — Эта жара совершенно меня измучила... Россия — страна крайностей: то мороз, от которого замерзают внутренности, то жара, от которой сходишь с ума. Да, кстати... Я слышала, что в Петербург вернулись Ковровы...
— Что вы говорите?— изобразил изумление Загурский.
— Вы, случаем, не предполагаете, зачем они явились? — спросила Шпильце.
— Понятия не имею...
— С Бероевой не снят судебный приговор... По первому же доносу полиция обязана арестовать ее и препроводить в тюрьму.
— Это не так просто, Амалия Потаповна. Существует заключение о смерти, акт, подтверждающий похороны... Боюсь, такого доносчика сочтут умалишенным... Да и Юлии Николаевне, в сущности, ничего не грозит. Соберут консилиум, подтвердят психическую неустойчивость и отпустят с Богом.
— Вы, как всегда, правы... Но зачем приехал Ковров? И этот бывший венгерец...
— Какой венгерец?
— Думается, вы прекрасно знаете, о ком речь... Вы были в доме Чечевинских, и ваша жена была...
— Не хотите ли вы сказать, что осуществляете за нами слежку?
— Господь с вами, Платон Алексеевич!.. Слухами земля полнится...
— И теперь, я полагаю, вы ждете отчета о моем визите? Не так ли?
— Я имела смелость думать, что мы с вами друзья... В трудные минуты я всегда шла к вам на помощь...