Я отпила немножко принесенного абсента и закурила. Обратила внимание, что мы с Борисом разглядываем друг друга так, что посторонним людям может показаться, что это игра в «гляделки». Странным было то, что никакого дискомфорта его пристальное разглядывание у меня не вызывало.

– Рассказывай давай, – попросила я Бориса, глядя на его руки. Мне нравились такие пальцы у мужчин, длинные, но не изящные, а крупные, с почти прямоугольными ногтями.

– Рассказывать будем оба, ты и я, без этого все равно трудно, я уже понял, – сказал Борис.

– Трудно что?

– Трудно будет сказать так, чтоб ты услышала то, что я скажу, – ответил Борис.

– Боря, что-то я запуталась, ты б меня не парил этими кроссвордами, у меня голова слабая, душевная организация тонкая, в общем, полная пидерсия, эйфория и декаданс, – мягко хамила я из дивана.

– Маруся, забудь, я не хочу тебя путать, ну правда, мне трудно это в себе удержать, а как рассказать об этом – не знаю. Марусь, я не верю, что ты в состоянии воспринять это адекватно, но я готов проиграть тебе все словесные баталии, понимаешь? – Боря наклонился вперед и посмотрел мне в глаза.

– «Подойдите ближе, бандерлоги», – невольно озвучила я Борин взгляд.

– Гадина какая, – заулыбался Борис.

К нашему столику подошел какой-то пузатенький мужчина, и Борис, поздоровавшись с ним, представил меня.

– Алексей, приятного вечера, – отозвался пузатик и, переговорив о чем-то с Борисом, отвалил.

Мне почему-то подумалось, что по обычному сценарию Боря сейчас должен сказать, что это был хозяин заведения, чтобы я окончательно убилась об стену, но Боря промолчал, заработав себе еще один бал.

– Боря, а с тобой Пермь давно случилась? – спросила я тоном пионера первой смены у пионера второй.

– Пять лет назад, здесь производство, в Москву летать приходится часто. А ты недавно, насколько я понял? – в свою очередь спросил Борис.

– Да пару недель, меня сослали, чтобы не увольнять, – ответила я, вызывая жалость у себя самой.

– Ну, не нужно так убиваться, тебе тут не будет скучно, я обещаю. Да город, конечно, говно, но вот люди тут удивительные. Завтра покатаемся по окрестностям, посмотришь, тут не так уж уныло, как кажется из Москвы, – очень дружелюбно сказал Боря.

– Я что, слишком звучно «акаю», и сразу ясно, откуда я? – спросила я в ответ на замечание про Москву.

– Все в комплексе, – улыбнулся Борис.

Мой абсент подходил к концу, а жизненный опыт подсказывал, что в запасе осталось еще три по 40 мл, прежде чем я начну концертную программу. Иными словами, время до превращения Золушки в тыкву еще оставалось.

– Зачем ты полезла в чат? – спросил Борис.

– Нахлобучивает понемногу, никак не могу понять, что со мной, но … в общем, грустно как-то, а что? – в свою очередь поинтересовалась я.

– Да ничего, любопытствую просто. Я не сплю уже больше года, пару лет назад развелся, чуть-чуть попил, потом чуть-чуть погулял, потом повис в «сети», потому что все остальное быстро становится скучным, – просто ответил Борис.

– Классика, – с сарказмом ответила я.

– Безусловно.

– Борь, я больше не полезу в сеть, понимаешь, я все это уже однажды проходила и знаю всю эту херню. От этих посиделок ничего, кроме красных глаз, рассеянности и головняка, я не увижу. Пару лет назад я немало денег отнесла врачам, чтобы меня выучили жить заново после таких вот ночных бдений. Будем считать, я один раз сорвалась, но больше не стану. Меня сюда заслали много работать, и, просто не выдержу такой бессонницы, – разгорячившись, протараторила я.

– Больше не полезешь, я прослежу, – спокойно сказал Борис.

– То есть как это проследишь? – недоуменно нахмурилась я.

– Лично, – ответил Боря и улыбнулся.

– Ой, блин, Боря, ты, конечно, принц, не вопрос, но место личной за мной слежки уже занято, – захохотала я.

– Марин, ты замужем? – спросил Боря так, как если бы я сообщила, что я сатанист.

– Дважды нет, Борис, я с трудом представляю себе замужнюю женщину, ужинающую в ресторане с мужчиной, скачанным из «сетки». В некотором смысле оскорбительно даже предполагать во мне подобное блядство, потому что ничем иным я это не назвала бы. Мне показалось, что твоих запасов в головном отсеке должно хватить на идентификацию собеседника! И теперь я пребываю в абсолютной растерянности и, будучи тобой оскорблена, невероятно жалею, что мои предположения о содержимом твоей черепной коробки оказались так далеки от истины, – понесло меня.

Борис слушал весь мой гон с нереальной улыбкой и молчал. А этого мы с абсентом не выносили в принципе. Я включила быка и вдохнула воздуху, чтобы смыть с лица Бориса все улыбки словесным цунами, когда он вскочил из-за столика и, подойдя к моему дивану, схватил меня и закрыл мне рот своими губами. Целоваться с ним оказалось нереально вкусно, это окончательно удалило во мне остатки разума. Я самым банальным образом просто перестала соображать. Когда Борис все же отпустил меня, говорить почему-то расхотелось, и я просто хлопала глазами, стараясь делать это выразительно.