Они подошли к высокой стене, сложенной из сырцового кирпича. Возле арки ворот поэт остановился и забарабанил по толстым, ярко раскрашенным доскам. Послышался скрип песка под чьимито тяжелыми шагами. С лязгом открылась маленькое зарешеченное оконце, и на юношей уставилась круглая физиономия, украшенная пышными, лихо закрученными усами.

– Чего надо? – прорычала морда, обдав их острым запахом чеснока.

– Я платье принес госпоже Грейле, – улыбаясь, ответил Треплос.

– Госпожа отдыхает, – прогавкал привратник. – Приходи вечером.

Он собрался захлопнуть форточку.

– Стой, стой, – вскричал юноша. – Ты что меня не узнаешь?

В оконце вновь показались усы.

– Ну и кто ты такой?

Треплос поднял парик. Увидев тот креатив, что сделала Айри над пышной шевелюрой парня, Алекс отвернулся, с трудом сдерживая смех. Клочья криво обрезанных золотистых волос в живописном беспорядке торчали на голове юноши. "Прямо панкрок какойто", – подумал он, стараясь изо всех сил погасить улыбку.

Охранник, видимо, тоже заинтересовался столь гламурной прической.

– Мне не говорили, что сегодня придут шуты, – засмеялся он.

– Какие шуты! – вскипел поэт, вновь покрыв волосатое безобразие париком. – Это меня сегодня привезли в тележке с бельем! Ты еще меня поколотить собирался! Ну, вспомнил?

Привратник замолчал, приблизив лицо к решетке.

– Не похож. Тот то был либриец… а ты как будто келл.

– Он такой же келлуанин, как ты, – усмехаясь, сказал Александр. – Это просто краска.

– Точно! – вдруг обрадовался стражник, приглядевшись внимательнее. – Поэт?!

– Ага! – тряхнул париком юноша.

Стражник скрылся и тут же залязгал засовами. Открылась низенькая калитка. Треплос гордо взглянул на своего спутника.

За высоким забором располагался небольшой садик с купами покрытых цветами кустарников и посыпанными песком дорожками. В глубине возвышалось двухэтажное знание с колоннами и узкими, похожими на бойницы окнами.

– Нам сюда, – взял его за руку поэт.

Они прошли вдоль ограды, оказавшись на заднем дворе, так же засыпанном яркожелтым, крупным песком. Здесь дымилось какоето странное сооружение цилиндрический формы, высотой около метра с короткой глиняной трубой. Вдоль задней стены здания тянулась длинная крытая галерея.

В ее тени за низеньким столиком сидела полная женщина в коротком застиранном хитоне. Чтото мурлыкая себе под нос, она резала широким ножом капусту. На смуглой шее поблескивала ярко начищенная медная табличка, подвешенная на почерневшем кожаном шнурке.

– Здравствуй, кормилица! – громко гаркнул Треплос.

Женщина подняла изрезанное морщинами лицо и нахмурилась.

– Ты кто, и как сюда попал?

Александр заметил, что рука служанки поудобнее перехватила нож, а тело напряглось.

– Не узнала меня? – засмеялся юноша и вновь поднял парик.

В отличие от привратника, женщина сразу поняла, кто перед ней.

– Поэт! – всплеснула она руками и, кряхтя, поднялась изза стола. – Я знала, что ты вернешься! Никто еще не отказывался от пирожков старой Маки.

Странно переваливаясь, женщина подошла к дымящемуся сооружению. Алекс понял, что это какаято переносная печка. Служанка открыла бронзовую дверцу и вытащила узкий противень с румяными треугольными пирожками, размером с пачку сигарет. Словно не чувствуя жара, она перебрала их, выбирая порумянее.

– Вот, возьми, – улыбаясь беззубым ртом, женщина протянула Треплосу пирожок.

– Спасибо, Маки, – поблагодарил юноша, перебрасывая пирожок из ладони в ладонь. – Госпожа Грейла еще не проснулась?

– Я не видела, – покачала головой служанка. – Если хочешь, пошлю Радира узнать.

– Пусть сходит, – поэт присел в тени рядом со столиком. – Я принес платье. Надо вернуть.

– Это кто с тобой? – спросила женщина, кивнув на Алекса.

– Мой друг, – ответил Треплос. – Хочу познакомить его с госпожой Грейлой.

Служанка покачала головой, потом ударила ножом по кипящему котлу, поставленному сверху. Раздался звонкий дребезжащий звук.