Теперь его могли заметить только с воды. Чтобы хоть както спрятаться, он прикрыл себя циновкой, так кстати оказавшейся в лодке. Завершив маскировку, Алекс высыпал из сумки грязносерые, тяжелые камни и принялся искать средство для скорейшего заживления ран. Кряхтя и морщась, срезал пропитанную смолой тряпку, обнажая крышку золотого флакона со знаком сломанной стрелы. Нацедил из бурдюка вина в медный стаканчик, добавил каплю густой темновишневой жидкости с запахом гвоздики и медленно выпил.

Теперь осталось только ждать. Порезанные руки его мало беспокоили, а вот рана в боку болела все сильнее. Скоро парню стало казаться, что под кожей у него поместили горячий уголек. Александр перевернулся на спину, затем вновь на бок и опять на спину. Боль становилась невыносимой. Чтобы не закричать, он вцепился зубами в кожаный браслет и тихо завыл не в силах терпеть муки молча.

Вдруг в истерзанное страданием сознание ворвался дробный топот. Ктото быстро бежал к причалу. Юноша нашарил рукоятку меча.

– Алекс! – услышал он знакомый голос Мерисид. – Ты здесь?

Он выплюнул изжеванную кожу, и прохрипев:

– Тут, – откинул циновку.

С причала на него смотрели большие, покрасневшие от слез глаза девушки. Оглянувшись, она спустилась в лодку и стала торопливо её отвязывать.

– Что случилось? – тревожно спросил Александр.

– Нефернут убили, – дрогнувшим голосом ответила Мерисид, отодвигая его в сторону.

Парень вскрикнул.

Она вытащила изпод него длинное весло.

– И всех слуг тоже.

– …да как больно то! – прохрипел Алекс, не в силах сдержать хлынувшие слезы. – Кто?

– Ты!

От удивления парень на миг забыл о боли.

– Кто?! – переспросил он, вытаращив глаза.

– Ренекау сказала, что Алекс сошел с ума и всех убил, – стоя в середине лодки, танцовщица ловко гребла одним веслом.

– Вот… сука! – грязно выругался Александр. – Вот… врет!

– Знаю, – не глядя на него, проговорила Мерисид. – Иначе я бы тебе не помогала.

– Убью…гадину!

– Не нужно, – покачала головой девушка. – Она уже мертва.

– Как так? – еще больше удивился юноша.

По мере того, как заплаканная танцовщица рассказывала, боль возвращалась, ему пришлось прилагать огромные усилия, чтобы вслушиваться в её слова.

– Ренекау сказала слугам соседей, что это сделал я? – уточнил Алекс.

– Да, – подтвердила Мерисид.

– Дождалась этого, – он поморщился, стараясь отвлечься от пожара, разгоравшегося в боку. – Старшего мождея и повторила ему то же самое?

– Моотфу так сказал, – не глядя на него, кивнула девушка.

– А потом наша… – Александр употребил непереводимое русское слово и торопливо пояснил для собеседницы. – Лгунья. Умерла, так?

Мерисид натянула на него циновку.

– Да. Впереди лодка. Не высовывайся.

– Тогда этот Моотфу её и добил, – сделал вывод Алекс. – Чтобы никто не узнал правды.

Его лодочница молча работала веслом. Юноша прикрыл глаза. Сквозь дырки между размочаленными стеблями тростника, из которых была соткана циновка, солнце било прямо в глаза, и они слезились то ли от яркого света, то ли от невыносимой боли.

– Не могу поверить, чтобы он мог такое сделать с Нефернут, – нарушила молчание Мерисид.

– Они были любовниками? – спросил Александр, отодвигая край циновки с лица.

– Откуда ты знаешь? – танцовщица перестала грести.

– Догадался после твоих слов, – ответил юноша и, меняя тему, спросил. – Куда ты меня везешь?

– Анукрис просила тебя спрятать, – сказала танцовщица, вновь начиная работать веслом. – Есть место, где ты сможешь отлежаться.

Алекс вспомнил разговор, подслушанный под окнами комнаты Нефернут. Не понятно, почему вдруг Мерисид решила помочь той, кто украл у неё "пивобрюхого" Небраа.

"Что если эта балерина везет меня прямо в могилу?" – подумал Александр. Бок жгло чуть тише, зато он чувствовал, как поднимается температура. Плюнув на осторожность, юноша прямо спросил: