– Зачем ты мне помогаешь?

Первый раз за время их плаванья Мерисид посмотрела ему в глаза.

– Ты не виноват в их смерти. Я это знаю, и если тебя убьют, на моей душе будет тяжкий грех. И еще меня очень просила Анукрис.

"Интересно, – парень закрыл глаза. – Что ты потребовала от неё за свою помощь? Золото? Или возможность быть рядом с любимым жиртрестиком?"

– Я оставлю лодку у старого причала возле кладбищенской ограды храма Сета, – вновь нарушила молчание девушка. – Там редко кто ходит, после того как заложили южные ворота. А завтра после праздника поплывем в другое место.

"Если я доживу до завтра", – с тоской подумал Алекс.

– Из лодки не выходи, – продолжала давать инструкции танцовщица. – Тут по берегу иногда кладбищенская стража шатается. Ну и опасайся крокодилов. У тебя есть еда?

– Мне хватит, – заверил её Александр, не открывая глаз.

Легкий толчок оказался для него полной неожиданностью.

– Приехали, – тихо сказала Мерисид.

Она чтото делала, но юноше было уже все равно.

Вдруг ему на лоб легла узкая прохладная ладонь.

– У тебя сильный жар! – вскричала девушка.

– Пройдет, – прохрипел Алекс.

– Жди, – решительно заявила Мерисид. – Я принесу лекарства.

Раздался плеск, шорох травы, треск сучьев. Александр приподнял голову. Лодка стояла у маленького полуразрушенного причала из тонких, даже на вид гнилых жердей. Берег покрывали густые заросли тростника и кустов, сочно зеленевших под ярким солнцем. В сплошной стене еле угадывался след заросшей тропинки. Чуть дальше виднелся верх стены из потрескавшегося кирпича. С легким стрекотом на борт приземлилась большая суставчатая стрекоза и уставилась на парня огромными блестящими глазами.

Александр поправил под головой сложенную куртку и прикрылся циновкой. Его начинало знобить. "Надо же, как меня развезло, – думал он сквозь глушившую мысли головную боль. – Вот тебе и волшебные капли Энохсета. Надул, старый козел!"

Стало душно, Алекс откинул циновку, но яркий свет резал глаза. Морщась от боли, юноша прикрыл лицо полой куртки. Гдето плеснула вода. Ближе. Лодка чуть качнулась. Парень сжал метательный нож. Чтото массивное с глухим стуком ударилось о борт, и вновь все стихло. Только жара, стрекозы и большущие, жирные слепни, с тяжелым гуденьем прилетавшие на запах пота. Юноша подтянул ноги к животу, пряча их под циновкой. Так эти бездушные кровопийцы стали пикировать на лицо. Александр полностью прикрыл его курткой и через минуту стал задыхаться. Достал бурдюк, через силу сделал пару больших глотков и едва не выблевал все обратно. Постепенно он пришел в состояние тихого отупения, не замечая ничего кроме гудящей головной боли. Тело мелко дрожало, и парень с трудом сдерживал зубную дробь.

Пылающий глаз солнца медленно полз по пронзительноголубому небу, лишенному малейших намеков на облака. Перед закрытыми глазами Алекса внезапно ожили картины прошлой жизни. Вечно озабоченная и хмурая мама, прибегавшая с одной работы, чтобы тот час же уйти на другую. Самодовольное лицо брата Женьки, лениво поучавшего отцанеудачника. Школьная дискотека, мерцание огней, Марина Пояркова в бледножелтом платье и белом бюстгальтере.

– Алекс!

Дискотека и школьный актовый зал испарились, а над ним склонилось озабоченное лицо Мерисид.

– Очнись!

С трудом разлепив пересохшие губы, Александр пролепетал:

– А я не сплю.

Девушка помогла ему сесть, поднесла ко рту бурдюк. Морщась, парень сделал глоток.

– Я принесла мазь, – танцовщица присела рядом.

– Тебе надо сменить повязку, – она стала ловко разматывать обхватывающие его живот бинты. – Сейчас будет больно.

Прежде чем он успел среагировать, Мерисид резко рванула.

– …аать! – Алекс вцепился в многострадальный кожаный браслет.

– Не приучены вы мужчины терпеть, – бормотала девушка, нанося на кожу зеленоватожелтую, пахучую мазь, консистенцией напоминавшую растаявший на солнце шоколад или чего похуже.

– Я сбежала на минуточку, – Мерисид сунула в рот пучок какихто листьев и с минуту сосредоточенно жевала. Выплюнув кашицу на ладонь, прижала её к ране, которую тут же начало пощипывать, и принялась бинтовать.

– Где ты этому научилась? – спросил Александр, с удивлением чувствуя, как чуть стих полыхавший в ране огонь.

– Я же танцовщица, – усмехнулась она. – А на праздниках чего только не случается. Да и среди мужчин всякие… попадаются.

Она ловко завязала узелок и поправила парик.

– Вот. Все, сегодня я больше не приду. Тут лепешки и кувшинчик с вином. Я знаю, ты пиво не очень любишь.

Девушка встала.

Алекс взял её за руку.

– Спасибо тебе. Я этого не забуду.

Мерисид шмыгнула носом.

– Нефернут…

– Я найду их, – пообещал юноша. – Слышишь, найду и на ремни порежу. Клянусь…