– Так это Вачам? – продолжал расспросы Алекс.

– Еще нет, – девушка вытерла пот. – Город чуть дальше.

Они подошли к задней стене храма. Мерисид с тяжелым вздохом поставила свою ношу на песок, юноша без сил опустился рядом.

– Пришли уже, – постаралась приободрить его танцовщица. – Сейчас только факел возьму.

Она нырнула в полуразвалившийся дверной проем, чемто зашуршала и вышла, в одной руке держа три короткие палки с намотанным тряпьем, а другой – отряхивая юбку от песка.

– Я здесь была год назад, – сказала танцовщица. – С одним мужчиной. Он ездил на охоту в пустыню и припозднился. Пришлось ночевать здесь.

– Не испугались? – усмехаясь, спросил Александр, наблюдая, как девушка ловко высекала огонь.

– Чего? – удивилась Мерисид и, взмахнув факелом, раздула пламя.

– Ну, всетаки храм, – юноша встал, опираясь на стену.

– Я же не дурочка деревенская, – фыркнула танцовщица и протянула факел Алексу. – Святыню отсюда увезли, службы не проводят. Теперь это просто больше здание.

– Тебе виднее, – пожал плечами Александр.

Девушка навалилась всем телом, уперлась босыми ногами в каменные плиты, и толстая, украшенная резьбой дверь недовольно скрипнула набившимся в бронзовые петли песком. Из открывшегося проема пахнуло пылью и прохладой.

– Заходи, – приглашающе кивнула головой Мерисид и уверено зашагала по широкому темному коридору.

– Здесь хранили святыню, – проговорила она, осветив факелом квадратную комнату со стенами от потолка до пола покрытыми бесчисленным множеством иероглифов и рисунков. – Тут нет окон. Тебе лучше расположиться в молельном зале.

Узкие полоски солнечного света из расположенных под потолком окон прорезали обширное помещение подобно лучам прожекторов, отражаясь от белых стен и колонн, разрисованных яркими картинками. В углах на невысоких постаментах стояли метровые статуи женщины с кошачьей головой.

В центре на полу чернели угли костра.

– Странно, – пробормотала девушка. – Раньше здесь этого не было.

– Наверное, еще ктото ночевал, – сказал Алекс, опускаясь на колени. Пепел покрывал тонкий слой песка и пыли.

– Этот костер жгли уже очень давно, – успокоил он спутницу.

– В углу сухой камыш, – быстро заговорила Мерисид. – Здесь в корзинке циновка, вода, пиво, лепешки, сухая рыба и еще коечто. Ночью из храма не выходи. Сюда иногда забредают львы и гиены.

Александр посмотрел на широкий главный вход.

– Не бойся, – перехватила его взгляд девушка. – Эти двери только тараном прошибешь.

– Надеюсь, – пробормотал он.

– Когда я приду в следующий раз, не знаю, – предупредила танцовщица. – Выздоравливай. Это все, что я могу сделать для тебя и Анукрис.

Мерисид замялась.

– Передай ей чтонибудь. Очень уж она за тебя переживает.

– Скажи, что еще пару дней, и я смогу набить морду Растору, – улыбнулся Александр.

– Кому? – нахмурилась девушка.

– Она знает, – заверил ее Алекс. – Ты главное передай.

Мерисид кивнула. Парень закрыл за ней дверь, задвинул толстый засов и вернулся в молельный зал.

Юноша без труда отыскал в углу большую кучу пожелтевшего, ломкого камыша. Бросил сверху циновку и со стоном лег. Как бы Александр не бодрился перед прекрасной танцовщицей, чувствовал он себя хреново. Гудела голова, тело бросало в озноб, растревоженная рана в боку вновь горела огнем. Юноша наделал лекарства, запил его вином, найденным в корзине, без аппетита зажевал все лепешкой и финиками.

Под действием высокой температуры и выпитого вина сознание Алекса стало погружаться в какоето полусонное состояние. Парень то лежал с закрытыми глазами, то бездумно смотрел на вечный танец пылинок в солнечных лучах. "Этот гад попортил меня сильнее Низы", – мелькнула ленивая мысль, и вновь в голове воцарилась гудящая пустота.

Вдруг Александру показалось, что стоявшая в углу статуэтка богини Баст повернула голову и взглянула на него большими кошачьими глазами пронзительно голубого цвета.

– Привет, бред, – прошелестел он спекшимися губами. – Здорово, глюк.

Скульптура словно раздвоилась. Одна, как и положено нормальному произведению искусства, осталась на постаменте, вторая ловко спрыгнула и направилась к нему, постепенно подрастая.

"А платье то на ней точьвточь, как я сшил Айри когдато", – подумал Алекс.

Не оставляя следов на покрытом пылью полу, богиня подошла совсем близко, села прямо на воздух, положив нога на ногу и раскачивая блестящей сандалией метре от его глаз.