– Да что ты можешь знать, дура! – Небраа пьяно махнул рукой. – С тобой в приличной компании и показаться то стыдно.

Молодая женщина до боли сжала кулаки. Прислуживавшая за столом Самхия с тревогой смотрела на госпожу, щеки которой покраснели, а в глазах горела ненависть. Анукрис выдохнула и сама налила себе пива.

– А где Мерисид? – вдруг вытаращил маленькие красные глазки Небраа. – Я желаю сегодня спать с ней!

И он игриво засмеялся.

– Где у нас красавица Мерисисд? Твой господин тебя жлалает!

"У тебя и у трезвого то "жлалание" не велико, – брезгливо подумала Анукрис. – Зачем она тебе пьяному?"

А вслух мягко сказала, стараясь успокоить разбушевавшегося супруга:

– Скоро придет.

Не тут то было!

– Где моя милая Мерисид! – во весь голос заорал Небраа, делая попытку встать со стула. – Где радость моих…

Он мокро плюхнулся ягодицами на жалобно треснувший стул и посмотрел на жену. Зрачки у него стали маленькие, как просяные зернышки, и в них поднималась волна безумия.

– Вы её от меня спрятали! От меня!!!

Небраа все же вскочил, но тут же тяжело грохнулся на пол и выблевал пережеванное мясо. Остро запахло кислятиной. Повозившись, младший писец захрапел. Слуги вытерли зловонную лужу, с трудом отволокли бесчувственную тушу в спальню, где тяжело бросили на кровать.

– Где же ты, моя Мерисид, – причмокивая губами, пробормотал хозяин дома, поворачиваясь на бок.

"Я бы тоже очень хотела это знать", – подумала Анукрис, прикрывая дверь.

Бывшая танцовщица сидела, прижавшись спиной к прохладному камню необычного чернокрасного цвета. Несколько глыб лежали на дне корабля вперемешку с обвязанными веревками тюками. Как на большинстве судовзерновозов, перевозивших пшеницу из Келлуана в Нидос, палубы у него не было. Только на носу и корме имелись небольшие дощатые площадки.

Чтобы избавиться от лишних вопросов, Мерисид притворилась спящей. Крепко обняв корзину, она преклонила голову на крышку и тихо посапывала, наблюдая за матросами изпод полуприкрытых ресниц, чутко прислушиваясь к долетавшим до неё обрывкам разговоров.

Сопровождавший груз писец тихо спросил капитана:

– Вы что шлюху в Абидосе взяли?

– Нет, – ответил тот. – Это паломница. Хочет принести жертву Гебу в Бухене.

– Почему одна?

– Говорит, отстала, другие будут ждать её на месте.

– Красивая.

– Ничего, – согласился Хафмин. – Только старовата больно.

"Сам ты старый козел!" – подумала Мерисид, прикрывая глаза. Незаметно для себя она задремала, резко проснувшись от громких звуков.

Женщина подумала, что корабль тонет, и надо спасаться, но оказалось, что капитан затянул хвалебный гимн Лауму. Матросы охотно поддержали, и бывшей храмовой танцовщице стоило большого труда не скривиться, таким противным показалось их пение.

Внезапно она почувствовала на себе чейто внимательный взгляд. Чуть повернула голову и встретилась с глазами низенького толстяка, с которым разговаривала на берегу в Абидосе.

Матрос усмехнулся. Мерисид сделала вид, будто только что проснулась.

– Долго еще до Бухена?

– Долго, красавица, – пропищал матрос. – Спи.

Женщина достала из корзины черствую лепешку, разломила, протянув вторую половину толстяку.

Тот взял, не прекращая ворочать веслом.

– Гляди! – осклабился другой матрос, крепкий седой старик с криво торчавшим изо рта зубом. – Наш Мотиер пассажирке приглянулся!

– Не угощай его, красавица! – крикнул ктото от другого борта. – Он женщин не любит, больше по мальчикам!

Матросы засмеялись. Даже капитан хохотал, держась рукой за рулевое весло. Только писец чуть скривил губы в легкой усмешке.

– От меня тебе больше удовольствия будет! – скалился кривозубый старик.

– Да у тебя давно все зубы выпали, – отозвался еще один матрос. – Чем будешь кусать такое яблочко!

– Найду! – крикнул обиженный старик. – Мой зуб побольше твоего будет!

"Все как всегда, – подумала Мерисид. – Мужчины как павлины. Стоит только женщине слово сказать, сразу перья распустят, и давай мериться, у кого красивее".