– Ты хочешь жить? – раздался из темного угла сиплый, удивительно безжизненный голос.

"Наверное, так должны говорить посланцы смерти", – подумал поэт и втянул голову в плечи.

Из темноты вышел сухощавый мужчина в застиранной юбке, парике из овечьей шерсти и серым незапоминающимся лицом.

– Тебе задали вопрос, чужак, – нахмурился богато одетый стражник.

– Очень хочу, – тихо ответил Треплос.

– И что ты готов сделать, чтобы выжить?

– Все, что угодно, – не раздумывая, ответил юноша.

Мужчина с серым лицом кивнул. Один из мождеев достал изза саркофага корзину.

– Ешь.

Дрожащими руками поэт снял плетеную крышку. Внутри оказалась половина жареной утки, яблоки, изюм, мягкие булки и кувшин с вином. Он разложил все это богатство на крышке гроба и с жадностью накинулся на еду.

– Твой приятель Алекс убил слуг Тусета по его приказу.

От этих слов хрупкого келлуанина, юноша чуть не подавился.

– Он хотел и тебя заставить участвовать в этом грязном деле, но ты сбежал и скрывался в пустыне.

Высокий красивый мождей ухмыльнулся.

– Я ничего не перепутал? – поинтересовался незапоминающийся мужчина. – Или ты соскучился по своему новому жилищу?

Он постучал пальцем по саркофагу.

– Можно помочь, и эта гробница станет твоей гробницей.

Треплос сообразил, что маг стал жертвой какихто интриг, возможно связанных с теми загадочными папирусами.

– Я не совсем хорошо помню, когда Алекс приказал мне убить всех в доме Тусета? – промямлил он с набитым ртом.

По тонким сухим губам келлуанина скользнула тень улыбки.

– Ты так долго скитался в пустыне, что совсем потерял счет дням.

– Так и есть! – поэт сделал большой глоток, проталкивая в желудок плохо прожеванную пищу. – А зачем надо было убивать слуг Тусета?

– Твой бывший хозяин оказался колдуном, – любезно разъяснил собеседник. – Он приказал Алексу принести в жертву злобным демонам добрых келлуан.

– А я сбежал? – уточнил Треплос.

– Да.

– И я должен это комуто подтвердить?

– Ты догадлив, – одобрительно кивнул мужчина. – Ешь, набирайся сил.

Он обратился к красивому мождею.

– Я же говорил, Моотфу, что либрийцы очень понятливый народ.

– А я смогу потом уехать в Нидос? – с нескрываемым опасением поинтересовался юноша.

– Да, – быстро ответил келлуанин. – Мы и там найдем для тебя дело.

– Благодарю, господа. Я буду верно служить вам, – он поклонился сначала одному, потом другому, потом монументально застывшим охранникам.

– Вот только я многое забыл, – поэт вытер рот тыльной стороной ладони. – Не могли бы вы мне напомнить, как это было?

Тот, кого назвали Моотфу, звонко рассмеялся.

– Он мне нравится, Убисту! Ты правильно поступил, не отправив его.

По губам серолицего вновь промелькнула тень улыбки.

– Похвально, что ты быстро соображаешь и так легко готов предать своего господина.

Треплос подавился вином и громко закашлялся. А келлуанин невозмутимо продолжал:

– Я напомню тебе, как все произошло. Но сначала ты должен доказать нам свою преданность.

– Мне нужно когото убить? – догадался юноша.

– Почти, – кивнул собеседник. – Твой хозяин схвачен и ждет казни. Но слуга успел скрыться и гдето прячется.

– Алекс жив? – всполошился поэт.

– Пока, – нахмурился Убисту. – И ты поможешь нам его поймать.

Треплос вспомнил, как охранник мага швырял его по гостиничному номеру, и ему поплохело. Вновь связываться с этим парнишкой совсем не хотелось.

– В одиночку я могу с ним не справиться. Особенно после того… как плутал в пустыне.

– Тебе нужно лишь узнать, где он прячется, – успокоил его келлуанин.

– Остальное мы сами сделаем, – хохотнул Моотфу.

– Простите, господа, – юноша развел руками. – Но как я это сделаю?

– Мы думаем, что о нем известно жене брата Тусета, – сказал сухощавый.