– Знаешь, Пати… - невыразительным голосом шепнула Энни.

– Да?

– Иногда... Иногда я себя ненавижу, - наконец, выпалила Энни, спрятав лицо в ладонях и выпустив наружу громкое рыдание.

Пати уставилась на подругу, не в силах поверить услышанному. За четыре года, что она знала девушку, она никогда не слышала от нее таких грубых слов.

– Что ты говоришь, Энни? – удивленно спросила Пати.

Энни подняла на нее глаза, в глубине которых застыли раскаяние и боль.

– Я себя ненавижу, Пати, - глухо повторила она. – Я не та, за кого вы меня принимаете.

– Что это значит, Энни? – встревожено воскликнула Пати, сжав ее руку.

– Я испорченная маленькая эгоистка, - выкрикнула Энни. – Эгоистка, предавшая самого дорогого мне человека!

– Энни! – задохнулась Пати, потрясенная неожиданным признанием. – Как тебе такое в голову пришло? Ты одна из самых лучших людей, каких я только встречала!

– Ты просто меня не знаешь, Пати, - ответила Энни, вставая и подходя к окну. –Красивое платье, да? – спросила она, приподняв очаровательную клетчатую юбку, которую Арчи подарил ей на день рождения. – Я не имею на него права. Дом,в котором я жила, образование, которое я получила, мои родители, мой парень и даже мое будущее, - все, что у меня есть, не мое. Я все украла! – закончила она срывающимся голосом.

– Украла? – переспросила Пати. Энни! Что ты такое говоришь?

– Я всю жизнь украла, Пати! Украла у Кенди! – между рыданиями воскликнула Энни.

Пати обняла ее, все еще не понимая ее слов, но безоговорочно предлагая свою поддержку, несмотря на ее слова.

– Все в порядке, Энни, - бормотала Пати.

– О, Пати! Все, что выстрадала Кенди, случилось по моей вине. Я… меня удочерили лишь потому, что она отказала моим родителям, - призналась Энни. – Мой отец сначала хотел удочерить ее, но я просила ее остаться со мной, в доме Пони. Она так хотела иметь родителей, но ради меня пожертвовала своей мечтой. Но когда они спросили моего согласия, я… не отказалась. О, Пати! Я заняла ее место!

Пати, которая стояла, все еще обнимая Энни за плечи и не веря ушам, понемногу начала понимать признания девушки и принялась говорить слова утешения:

– Энни! Ты была ребенком. Тебе ведь было всего пять или шесть лет?

– Какая разница, Пати? Кенди было столько же. После удочерения моя мать приказала прекратить писать Кенди письма, и я послушала. А когда мы с ней встретились в доме Лизы и Нила в Лейквуде, то притворилась, что не знаю ее. Даже когда у нее были неприятности, я ничем не помогла. И ты знаешь, что случилось в школе Святого Павла.

– Энни! Но все это в прошлом, и Кенди даже и не вспоминает об этом, - утешала ее Пати. – Ты не должна себя винить. Все прошло. Просто наслаждайся тем, что дали тебе жертвы Кенди!

– Не могу, Пати! – воскликнула Энни, отворачиваясь к окну, не в силах выдержать ее взгляд. – Пока Кенди не найдет свое счастье, я буду чувствовать себя виноватой! – Энни приблизилась к стеклу и протерла его так, что обе они могли рассмотреть холм и древнее дерево.

– С чего ты взяла, что Кенди не счастлива? – удивилась Пати. – Она не живет в большом доме, но это ее собственное решение. Независимость для ее важнее денег и роскоши. Она делает что хочет, работает где хочет и наслаждается жизнью больше, чем все мы.

– А как же семья? – просила Энни, словно говоря с собой. – Где отец и мать, о которых она всегда мечтала? Как же любовь? Где те люди, которых она любила? Один из них мертв, а другой… Если бы она приняла Арчи вместо того, чтобы толкать его в мои объятия…

– Прекрати, Энни! – воскликнула Пати, шокированная ее мыслями. – Уж в этом ты точно не виновата! Если хочешь найти виновного, вини судьбу или Бога, но не себя! Кенди никогда не любила Арчи, и ты это прекрасно знаешь. Да, она решила свести вас, не обращая внимания на его ухаживания, но лишь потому, что любила Терри… и что бы между ними не произошло, ты не могла этому помешать. Их разрыв был их собственным решением, и ты не можешь обвинять себя в том, что произошло потом.

– Но почему она? – спросила Энни, подняв глаза к небу, словно пытаясь найти там ответ. – Почему на ее долю выпало самое ужасное? Такая чудесная женщина заслуживает самого лучшего!

– В этом ты права, Энни, - отозвалась Пати, кивнув со слезами на глазах. – Но Бог подвергает нас лишь тем испытаниям, которые мы способны вынести, ни больше ни меньше. Именно поэтому она сейчас облегчает страдания раненых, а мы находимся здесь.

– Кенди! – вздохнула Энни. – Она всегда берет на себя трудности, а я наблюдаю со стороны. Она выросла сильной, бесстрашной и благородной, как наше дерево, - добавила она, обратив взор на холм. – Я так часто молюсь о том, чтобы она нашла свою истинную любовь, чтобы у нее была семья, о которой она мечтала. Только тогда моя душа успокоится.

– Энни! – вздохнула Пати, не зная что сказать: ведь она тоже желала подруге самого лучшего.

Две девушки застыли, молча любуясь белоснежным холмом. Рождественская елка одиноко стояла посреди комнаты… В конце концов, Кенди не могла надеть на верхушку звезду.

Кенди в ярости ворвалась в палатку. Она бросилась к своему рюкзаку, стоявшему у раскладушки. Быстрыми гневными движениями она открыла его, вытащила белую форму и пару ботинок. Так же стремительно она сбросила с себя зеленую одежду, не обращая внимания на спящих в этой же палатке пациентов, которые в любой момент могли проснуться. Но от тихого шума, издаваемого Кенди, проснулась лишь Жюльен и молча прислушалась, как девушка разговаривает сама с собой.