Вход/Регистрация
В летаргию и обратно
вернуться

Януш Ника

Шрифт:

Мечты – это хорошо, молодуха. Нет, это действительно хорошо. Только тоскливо и несбыточно. Не-сбы-точ-но – запомни это. А когда голова в облаках, кто деньги зарабатывать будет? Кто обстирывать-обхаживать будет? Готовить, убирать, следить за порядком? Все хотят быть героями, только высоко взлетев, падать-то тяжко, молодуха, – это я тебе по своему опыту говорю.

Я вижу, что ты смотришь на меня злобно. Провожаешь лютым взглядом, готова плюнуть в спину, взвизгнуть противным дискантом. Я, кстати, учительница музыки, тридцать пять лет в детском саду, насмотрелась – знаю, что говорю. Когда три-пять лет, эта мелочь пузатая вдохновенно читает стихи и поет нескладным хором про «светлое далеко»; слюнявчики замараны, слюни по-бульдожьи растекаются. Когда сорок-пятьдесят – все те же бульдожьи слюни, только от понимания, что прахом все идет, молодость ушла и ничего не исправить.

Так что, молодуха, выходи замуж, пока не поздно. Все равно ведь в слюнявчик рыдать будешь, мол, куда жизнь вся ушла-то, куда подевалась так быстро?… А когда мужик рядом, то поплакать все-таки есть кому, есть, кого попросить стакан воды принести.

И не смотри на меня зверским взглядом: тетя Люба знает, что говорит. Послушаешь меня – потом спасибо скажешь…»

Я закончила читать. Мы с Y молчим. Темно, свет не включаем.

– Неплох абзац про тетю Любу, учительницу музыки, и бульдожьи слюни, как по мне, – наконец аккуратно говорит Y. – Остальное – сыровато. А вообще, критика – дело неблагодарное, ведь знаю по себе: творец очень впечатлителен. А критика его работы может погубить светлые мысли. Признаюсь, я ненавижу критику своих книг. Более того, она для меня бесполезна – я ведь никогда не перепишу то, что задумал, в угоду кому-то. Напротив, стараюсь думать: даже великих всегда поначалу нещадно критиковали, но выигрывали, в конечном счете, те, кто верил в себя, никого не слушал и не сворачивал с пути. Поэтому давай договоримся: отныне только ты сама себе критик. И – мерило качества своей работы. Ладно?

Y гладит мои волосы и притягивает к себе. В эту минуту я чувствую его губы у своего уха и взволнованное дыхание. Он прижимает меня к себе так крепко, что у меня кружится голова. Наши руки напрягаются, пальцы сцепляются, глаза становятся влажными. Y мне что-то шепчет, легонько щекоча придыханием, что именно – я помню плохо; затем аккуратно сажает рядом и обхватывает двумя своими руками так, что я оказываюсь заперта им сразу со всех сторон. Стены темной комнаты плывут, растворяются и удаляются, приближая темный горизонт в золотых точках. Из приоткрытой форточки врывается прохладный ветер, начинает хозяйничать в комнате, играть моими волосами, пробегать по коже Y, оставляя мелкую дрожь и еще больше разжигая пламя. Мы стоим на пороге чего-то нового, огромного, того, что невозможно описать несколькими фразами или даже томами.

Суббота, 7 апреля: Первое настоящее тепло, Y, я, философия и ведьмы

В отличие от остального мира в Киеве не четыре сезона, а два.

Сезон пива и сезон водки.

Сезон водки – это когда километровые шарфы вокруг шеи, чвякающие от слякоти или снега ботинки и вечный бульон в носу.

Сезон пива – это… Впрочем, как раз сейчас этот прекрасный сезон вступает в свои права. Первые мини-юбочки, обнажающие девичьи, синюшные пока еще, ножки (к концу сезона ножки, впрочем, приобретут бронзовый оттенок), беспричинная приподнятость настроения и буйство феромонов в разогретом воздухе. (И, конечно же, как следует из названия сезона, в уличных кафе и лавчонках – пиво рекой.)

Счастье, а не сезон!..

* * *

Нас с Y сезон счастья тоже увлек – наш телефонный роман полностью перешел «в реал», и теперь мы не «учитель-ученик», а парочка ротозеев, частенько слоняющихся по городу, увлеченных философским трепом.

– Ты задумывался о своих нереализованных линиях жизни? – интересуюсь я.

Мне и правда любопытно.

– Вроде того кем я должен был стать и не стал? Какая жизнь была уготована, но не случилась?

– Да. Когда человек рождается, кажется, что перед ним открыты все дороги – выбирай любую.

– Абсолютно и полностью. Скажу тебе больше: я уверен, что все дороги перед человеком открыты не только при рождении. А во всякий момент его жизни. Я не адепт теории жизненного призвания, мне в этом вопросе нравится быть свободным. Ведь прямо сейчас мы можем выбирать, чего хотим и чего не хотим, что важно, а что – нет, куда идти, а где остановиться. Это никуда не девается – оно всегда с нами.

– Ну, не знаю.

– Почему же? Прямо сейчас я могу отправиться в трамвайное депо и поступить на курсы водителей трамвая. И это, поверь мне, круто изменит мою жизнь. Или стать за прилавок и продавать мороженое. Или подать документы на юридический факультет, чтобы впоследствии завести частную практику. Или продать все, что имею (а может, сыграть в лотерею грин-карт), и переселиться на Пятую авеню. И это тоже круто изменит жизнь. Что-то легче осуществить, над чем-то надо покорпеть, но – уверен – возможно почти все. Ничто не вечно. Все меняется, поэтому почти все в жизни возможно – я в этом абсолютно и полностью убежден.

Мы подходим к мороженщице, я покупаю эскимо, Y пиво (всегда наблюдаю одну и ту же картину: горожане, завидя Y, поначалу слегка остолбеневают, по-видимому, вспоминая, где его видели раньше, затем слегка улыбаются (понимают, кто это), в замешательстве здороваются и иногда просят автограф; вот и теперь торговка проделала все то же самое, только без автографа – узнала Y, хотя он низко надвинул кепи на глаза), и идем дальше.

Сегодня, в этот теплый и яркий весенний день, я позвала Y на прогулку, чтобы потренироваться перед своей первой в жизни экскурсией, – она у меня завтра. Сейчас мы направляемся на Замковую гору и оттуда начнем.

А пока я говорю:

– Я не была бы столь категоричной, Y. Думаю, с возрастом горизонты возможностей все-таки сужаются. Например, хотела, ну не знаю, рыжеротая тетя (странно, почему именно этот образ меня преследует вот уже который день?) стать врачом (возьмем для примера пока только ее карьеру). Хотела, но не стала. Не выучилась – не окончила медучилище, шесть лет университета и годы ординатур-интернатур. Время ушло. Теперь ей, предположим, пятьдесят. Ее гложет сожаление. Но что она сейчас может?

  • Читать дальше
  • 1
  • ...
  • 69
  • 70
  • 71
  • 72
  • 73
  • 74
  • 75
  • 76
  • 77
  • 78
  • 79
  • ...

Ебукер (ebooker) – онлайн-библиотека на русском языке. Книги доступны онлайн, без утомительной регистрации. Огромный выбор и удобный дизайн, позволяющий читать без проблем. Добавляйте сайт в закладки! Все произведения загружаются пользователями: если считаете, что ваши авторские права нарушены – используйте форму обратной связи.

Полезные ссылки

  • Моя полка

Контакты

  • chitat.ebooker@gmail.com

Подпишитесь на рассылку: