Шрифт:
Спустя сорок лет Николай Михайлович Петрухин рассказывает:
– С особой теплотой вспоминаю наш дружный, активный класс. Мы вместе ходили в походы, устраивали тематические вечера, диспуты, помогали друг другу в учебе, участвовали в субботниках, в спортивных соревнованиях. А над всем витал дух романтической влюбленности в наших очаровательных девушек. Сим Сергей, с которым мы крепко дружили и дружим до сих пор, со многими одноклассниками поддерживает связь. Знаю, что Ким Наталья живет в Петербурге, Кан Эльвира стала журналисткой, Курума Анатолий – хозяйственником. Для меня странно, что теперь вдруг возникает вопрос о межнациональных отношениях. А ведь тогда такой проблемы не существовало. Мы знали, что Сим Сергей – кореец, Курума Анатолий – по отцу японец, по матери – русский, но для нас они были славными друзьями. Все мы были советскими школьниками, ценили друг в друге открытость, доброту, дружбу, то есть те человеческие качества, которые ценятся у всех народов во все времена. От злобы и вражды мы были защищены всем укладом жизни. Ну не могли в те годы у кого-то похитить ребенка или учинить разбой среди бела дня с применением огнестрельного оружия.
Оглядываясь на те годы, скажу: наша юность прошла в счастливое время. Большинство моих одноклассников закончили вузы, другие получили среднее образование, все работают, никто не спился, не опустился. Конечно, кто-то подумает: каждому юность вспоминается в розовом тумане. Отвечаю: нам не зачем рядить свои школьные годы в цветные одежды, то замечательное время остается фактом истории.
Теперь вернемся к человеку по имени Фурихата Тосикацу, чья судьба на Сахалине сложилась не только благополучно, но и, пожалуй, счастливо. Поронайская районная газета «Звезда» в номере за 5 декабря 1968 года поместила небольшой рассказ с фотографией о его производственных и семейных делах.
Приехал он на Карафуто в 1942 году с женой Еу и двумя маленькими детишками и принял под свое начало маяк города Рудака (Анива). После прихода советских войск его назначили бригадиром на рыбокомбинат, а со временем перевели в Поронайск, на ЦБК, где он стал работать специалистом по контрольно-измерительным приборам.
В дни, когда корреспондент беседовал с Фурихатой, последний был уже признанным авторитетом, бригадиром электриков, умелым наставником, чьи ученики успешно работали в разных цехах. К числу его личных достижений руководство комбината отнесло рационализаторские предложения, которые значительно сокращали расходы предприятия. Общий экономический эффект составил пять тысяч рублей – деньги по тем временам значительные. А его наставничество вообще невозможно оценить в денежном выражении.
Почему он не уехал в Японию в период массовой репатриации? Скорее всего из-за детей. Всего в семье Фурихаты родилось восемь душ – как можно было срываться в неизвестность с такой артелью?
В 1955 году Фурихата и Еу приняли подданство СССР. Несомненно, Фурихата обладал незаурядными способностями, если сумел овладеть русским языком в такой мере, что штудировал техническую литературу, должностные инструкции и вел занятия по специальности с молодыми.
Еще больше преуспели его дети. Дочь Кейко закончила исторический факультет МГУ – лучшее учебное заведение страны. Жаль, мы не знаем, каких успехов она добилась в Симферопольском научно-исследовательском институте истории, куда была направлена на работу. Сын Хибекацу, получив диплом Ленинградского технологического института, вернулся в Поронайск – его назначили в древесный цех ведущим механиком. Одна из дочерей после десятилетки поступила в лабораторию ТЭЦ, остальные дети пока учились в школе.
Фурихата получал по тогдашним меркам хорошую зарплату, но все равно семье пришлось бы туго без помощи государства. Еу, как многодетной матери, удостоенной ордена «Материнская слава» II степени, выплачивал пособие райсобес, школа из фонда всеобуча выделяла денежные средства на приобретение одежды и обу-ви, не оставался безучастным к нуждам семьи и профсоюз предприятия. Не случилось в семье ни одного черного дня, когда бы хозяин в отчаянии хватался за голову из-за безденежья, бесхлебья, дикого холода в доме и полной беспросветности впереди. Такого в тех условиях просто не могло быть! В семье знали: определенного числа – день в день – отец получит аванс, через полмесяца – зарплату, такого-то числа – премию квартальную, а в декабре – годовую; согласно графику уйдет в отпуск, предварительно получив отпускные. Не роскошествовали (и славу богу – хоть японскому, хоть православному), но и нужды не знали. Младшие летом уезжали в пионерские лагеря, старшие – в лагеря труда и отдыха, там питались, занимались спортом и трудились в меру своих сил, приобщаясь к общегосударственным делам и познавая цену трудовой копейке. Пусть малую толику, но вносили в семейный бюджет. А что плохого было в том, что младшие донашивали одежду старших? Учились бережливости, заботились друг о друге.
Сколько интересного, полезного, поучительного таилось в японской семье, встроенной в советское общество! Какой фигурой была хозяйка Еу – конечно же, ее задача не сводилась лишь к тому, чтобы накормить и обстирать детей. Каково было духовное влияние родителей на детей? Что в них оставалось «японского», национального, что впитывали они из советского образа жизни, из школы, книг, кинофильмов, ребячьей дружбы?
Жаль, что тот уникальный опыт не заинтересовал ни педагогов, ни социологов. Впрочем, тогда ответ на все был прост и ясен: коль семья приняла гражданство СССР, то стала нормальной советской семьей.
Где вы теперь, дети, внуки и правнуки Фурихаты Тосикацу, родившегося в Японии, умершего в Советском Союзе?
Михаил Лаврентьевич часами может рассказывать о тонкостях своей профессии, о товарищах и наставниках, об успехах заводчан в социалистическом соревновании, о ярких смотрах художественной самодеятельности. Вместе с тем его память хранит событие особого значения, оно запечатлено в альбоме, подаренном руководителями города Китами в 1978 году. Тогда Поронайск и Китами установили побратимские связи.
Говорят, побратимство зародилось у славян. Оно означало, что в особых случаях дружба приравнивается к братским отношениям. Такой обычай был особенно распространен у запорожцев, чья жизнь постоянно подвергалась опасностям. Казак считал долгом спасти побратима в бою, сложить за него голову. Сейчас таких жертв не требуется, а вот установление отношений, которые возвышались бы над просто вежливыми, являлись бы доброжелательными, необходимо. Живем-то рядом.
Ранней осенью в Японию вылетели первый секретарь Поронайского горкома КПСС Михаил Петрухин, старший варщик целлюлозы Поронайского ЦБК Евгений Русанов, Герой Социалистического Труда, и один из работников горисполкома.