значение не только законность власти большинства, но и

сама возможность «мобилизации большинства или даже

правящей коалиции» 45. «Вместо высоко стратифицированного общества, в котором несколько крупных блоков образовывали большинство, мы имеем конфигуративное общество — общество, в котором тысячи меньшинств, существование многих из которых носит временный характер, находятся в непрерывном круговороте, образуя совершенно новые переходные формы, редко составляющие коалицию, обеспечивающую консенсус в 51% по основным вопросам» 46.

Но как практически обеспечить участие меньшинств в

процессе принятия решений? Как придать ему подлинно

демократический характер? Тут, говорит Тоффлер, могут

быть самые разные решения. «...В конце концов мы можем

даже избирать по крайней мере некоторых из наших долж-

‘*4 Tojfler A. The Third Wave. N. Y., 1980, p. 435, 45 Ibid., p. 436.

*6 Ibid,

m

ностных лиц самым старым способом: по жребию» 47. Но

можно, добавляет он, найти другие, более современные

пути. Например, сохранить существующие представительные учреждения, но изменить их полномочия и процедуру

принятия решений, оставив за ними 50% голосов при решении того или иного вопроса, а остальные 50% отдав

«случайным» представителям нации. «Такая система,—полагает Тоффлер, — не только бы обеспечила более репрезентативный процесс, чем любое из „представительных*4

правительств, но и нанесла бы сокрушительный удар по

группам специальных интересов и лобби, наводняющим

коридоры большинства парламентов. Таким группам пришлось бы пытаться воздействовать на народ, а не на

отдельных выборных представителей.

А если пойти еще дальше, можно было бы вообразить

ситуацию, когда избиратели того или иного округа выдвигают в качестве своего «представителя» не отдельное лицо, а взятую наугад группу лиц. Эта группа могла бы непосредственно «служить» в конгрессе — как если бы это было отдельное лицо... Или она могла бы выбрать кого-то, кто в свою очередь представлял бы ее, получая при этом

инструкции, как голосовать...» 48.

Второй ключевой принцип политической системы будущего — так называемая «полупрямая демократия» (semi-

direct democracy), когда воля народа выражается и через

его представителей, и путем самопредставтггельства, т. е.

непосредственного участия в принятии решений на законодательном и исполнительном уровне. «Используя самые

современные компьютеры, спутники, телефонную и телеграфную связь, технику опросов и другие средства, образованные граждане могут — впервые в истории — начать

самостоятельно вырабатывать многие из политических

решений.

Вопрос не стоит: или — или. Речь не идет ни о противопоставлении прямой демократии непрямой, ни о противопоставлении самопредставительства представительству

через других.

Обе системы имеют свои преимущества, и существуют

в высшей степени творческие, хотя и не использованные до

конца способы соединения прямого участия граждан и

„представительства44 в новую систему полупрямой демо-

47 ibid., р. т .

v Toffler А. The Third Wave, p. 442.

277

кратйи» 49 Конкретно полупрямая демократия, поясняет

Тоффлер, могла бы осуществляться на основе использования различных технических процедур. Например, к голосам законодателей, выступающих «про» и «контра» какого-то законопроекта, могли бы приплюсовываться голоса

его противников и сторонников за пределами законодательного органа, так что конечный итог голосования действительно выражал бы, как полагает автор «Третьей волны», волю народа.

И, наконец, третий «ключевой принцип», лежащий в

основе новой политической системы,— принцип «разделения решений», в какой-то мере нейтрализующий нынешнюю «перегрузку». Суть его проста: власть должна быть

более децентрализованной, а решения должны приниматься

ца различных уровнях: те, которые касаются местных

дел,—на местном уровне* затрагивающие общенациональные интересы — на общенациональном уровне. Возможно, что некоторые вопросы пришлось бы решать на всех уровнях сразу. Очень важно также, замечает Тоффлер, создать