временное введение военного положения» 73. Усиливается

давление со стороны оппозиции. Наконец, террористов

арестовывают, но страсти не утихают, ибо все опасаются

повторных инцидентов. Президент обращается к пароду

Америки, призывая его к сдержанности. При этом он просит не ограничивать его полномочий, позволяющих ему

объявить в стране чрезвычайное положение. Он просит

также предоставить ему право приостановить действие

Билля о правах...

Как нетрудно заметить, установление «тоталитарной

диктатуры», как представляет ее себе Гудмен, не связывается с насильственным отрицанием буржуазной демократии. В статье «Обратный отсчет от 1984. Большой Брат, возможно, придет в точно назначенный час», напечатанной

вместе с упомянутым сценарием, Гудмен поясняет, что

«орвеллианский мир» может оказаться «естественным»

результатом функционирования традиционных буржуазно-демократических институтов. В рамках этих институтов, без видимых отклонений от буквы закона (либо вопреки закону, но без открытого его отрицания) происходят

такие изменения, которые ведут к незаметному вползанию

73 Goodman D. Op. cit., p. 354.

293

Запада в «мир 1984-го» и делают американскую демократию столь хрупкой и неустойчивой, что достаточно небольшого внешнего толчка, чтобы она была ликвидирована как

таковая. «...Социальные тенденции последнего тридцатилетия,— пишет Гудмен,— как никогда раньше приблизили

Запад к 1984-му, и эти тенденции могли бы резко ускориться при определенных обстоятельствах» 74.

Гражданам Океании, описанной в «1984», присуще

«раздвоение мышления». В нынешней Америке, пишет

Гудмен, оно существует: «Когда администрация Никсона, откровенно придерживаясь курса на установление закона

и порядка внутри страны, порицала все формы „гражданского неповиновения44, она одновременно вела тайное подслушивание телефонных разговоров, организовывала незаконные вторжения в помещения и колтроль за перепиской, осуществляла слежку за „врагами44…» 75

Океанией правит «Большой Брат» — всемогущий и

вездесущий диктатор, недреманное око которого следит за

всеми и каждым, всегда и везде. Но не менее сильную

власть, утверждает Гудмен, мы обнаруживаем и в современной Америке. «При нынешнем патерналистском прав-

лелии и мощной президентской власти Большой Брат может быть чем-то диффузным, но он остается столь же

мощным» 76.

В Океании практикуется тотальная слежка, осуществляемая с помощью электронных устройств. Такая же картина наблюдается сегодня и в США. «Слежка за „подрывными44 элементами со стороны американских правительственных органов документально подтверждена расследованием, проводившимся конгрессом» 77.

В Океании люди приучены видеть и чувствовать так, как «надо», чтобы не «подрывать» устои существующего

общества; изобретен некий «неоязык», делающий еретическую мысль лингвистически невыразимой; разорваны все

эмоциональные связи между людьми, в том числе и между родственниками... Но все это, по словам Гудмена, присуще и Америке конца 70-х годов. «Нынешние социальные тенденции отчетливо свидетельствуют об общей деградации индивидуальных свобод, упадке рационального

74 Goodman D. Countdown to 1984. Big Brother May Be Right on Schedule.— The Futurist, 1978, Dec., p. 350.

75 Goodman D. Countdown…, p. 351.

76 Ibid., p. 352.

77 Ibid.

294

мышления, ограничении возможности человека остаться

наедине с самим собой, сужении возможностей его самоопределения; будущее вроде того, которое описано в

„1984й, приближается с каждым годом. Но критики

,,1984“ делают слишком поспешный вывод, что „у нас это

невозможно11 и что ,,1984“ ие мог бы стать реальностью

в течение каких-нибудь ближайших пяти лет. Они утверждают, что наши демократические убеждения имеют

слишком глубокие корни, чтобы быть разрушенными хищным Большим Братом.

Отчасти они правы. Ни одна из этих социальных тенденций ие достигла еще той силы, как это представлял

себе Орвелл в ,,1984“, и при нынешних темпах „прогресса4* орвеллианское будущее отстает от нас более чем на

пятилетшою дистанцию. К сожалению, тенденции могут

получить ускорение. Ни одно из предсказаний Орвелла не

находится за пределами возможного, и почти любая из социальных и политических тенденций, описанных выше, могла бы достичь предела благодаря единственному