— Я вам вчера не представился: майор Юлдашев. Воевал с первого и до последнего дня. Недавно демобилизовался и вот еду домой в Узбекистан. Я бы, конечно, мог показать вам документы. Но это просто смешно. Однако кое-что покажу.

Он расстегнул рубашку на смуглой груди, изуродованной шрамами. Самый большой и зловещий из них протянулся почти от плеча до пояса. Лейтенанты ахнули.

— А ты, молокосос, который не нюхал пороха, – обратился он к рыжему лейтенанту, – что ты знаешь о том, что было на фронте, о том, как там сражались люди разных национальностей?! Как ты, подонок, посмел порочить целые народы?! Если ты сейчас не возьмешь свои слова обратно, не извинишься, я застрелю тебя, как шакала, и рука не дрогнет.

С этими словами он достал из чемоданчика именной парабеллум — награда от командующего армией за мужество – и снял его с предохранителя. У лейтенанта мгновенно хмель прошел.

— Извините, товарищ майор, – проблеял он, – мы тут немного приняли ... Я был неправ, извините, пожалуйста ...

Через минуту ни лейтенантов, ни их вещей в купе уже не было. Когда они спешно перебрались в другой вагон, один из них сказал:

— А ведь он действительно мог застрелить. Решимость сделать это я прочёл в его глазах. А ты ещё говорил, что все они трусы.

2007 г.

НА ПУТИ К КАПИТАЛИЗМУ

ПИСЬМО ИЗ ИЗРАИЛЯ

Он шел, как всегда, медленно, тяжело переставляя ноги, стараясь разглядеть под снегом еле заметные наледи, понимая, что падение и любой перелом — это уже конец.

Маршрут был хорошо известен, и сотни раз пройден во время ежедневных прогулок. Вот там, метров через сто, у телефонной будки будет двухминутная остановка, чтобы успокоилось сердце. Потом небольшой подъём и снова остановка на перекрёстке в конце квартала.

В это время дня, в сумерках, на окраине города улицы всегда пустынны. Телефонная будка также была пуста. “Трубку сегодня не оторвали и шелухой семечек не насорили”, – с удовлетворением отметил старик.

Отдыхая, он по привычке осматривал всё вокруг и не мог не заметить свёрток бумаги, чуть припорошенный снегом. Ткнул его ногой. В нём оказались газеты. Из одной из них выпал конверт. Нагнуться и поднять его было совсем не легко. Но старик не пожалел, что сделал это. Конверт местами чуть подмок, однако сохранилась яркая марка с надписью, выполненной восточной вязью, и довольно чётко просматривался адрес. Главное, письмо было не вскрыто и, вероятно, не побывало в руках адресата.

Адрес был местный. Старик хорошо знал эту пятиэтажку, которая была совсем рядом. Как-то вдруг возникло желание самому занести письмо, вручить лично, увидеть удивлённо-радостную реакцию, принять слова благодарности, наконец, просто услышать благожелательный человеческий голос. Может быть, это от одиночества?

Так или иначе, но он начал отклоняться от привычного маршрута: “До программы “Время” ещё часа полтора, успею. Если квартира выше второго этажа, то письмо опущу в ящик”. Почтовый ящик оказался открытым, со сломанным замком, а квартира была на третьем этаже. “Ладно уж, доберусь, как-нибудь потихонечку,” – решил старик.

Остановившись у красиво обитой двери и стараясь отдышаться, он почему-то засомневался: “Правильно ли сделал, что пришёл сюда? В конце концов, я делаю доброе дело – принес письмо”.

На звонок открыли не сразу, а потом без привычного “Кто там?” (видимо изучение его фигуры через глазок не вызвало опасения) дверь открылась, и он увидел одетую по-домашнему, но со вкусом, пожилую женщину с миловидным русским лицом. Последнее обстоятельство удивило старика — это не вязалось с обратным адресом на письме, и он застыл в замешательстве.

— Добрый вечер! – сказала женщина, слегка улыбаясь, словно заметив растерянность незнакомца и желая его подбодрить.

— Добрый вечер! – повторила она. – Вы кого-то разыскиваете?

“Какое у неё необыкновенно милое лицо! – подумал старик. – Как она доброжелательна! Это такая редкость в наше время!”

Резким движением, почти так, как это он делал раньше, старик снял шапку. Он был выше среднего роста, фигура ещё сохранила следы былой подтянутости. Седые, почти белые длинные волосы украшали крупную голову с мужественным подбородком. Когда-то он нравился женщинам.

– Пожалуйста, извините, я тут недалеко живу, гулял, случайно нашёл на улице письмо с вашим адресом. Решил сам занести. Может быть, вы его очень ждёте?

– Письмо, мне? – женщина протянула руку за конвертом.

Старик заметил красивые тонкие пальцы. Она надела очки, висящие на цепочке.

– Да, действительно, это мне. Как я вам благодарна! Вам пришлось специально идти сюда и подниматься без лифта! Вы должны обязательно зайти и передохнуть.

– Нет, нет, я вас не отпущу, – продолжала она, увидев его нерешительность, – заходите, заходите, без разговоров!