Следопыту пришлось признать, что чуткий слух Мэйбл не обманул ее. Но он попросил ее сдержать свои чувства, напомнив, что дикари часто прибегают к любой хитрости, лишь бы достичь своей цели, и что стоны, возможно, при¬ творные: их хотят выманить из блокгауза или заставить хотя бы отворить дверь. — Нет, нет, — торопливо возразила Мэйбл, — какое же тут притворство! Это стонет человек от физической или душевной боли. Стоны до ужаса естественны. — Ну что ж, мы скоро узнаем, друг там или недруг. Уберите свечу, а я спрошу через бойницу. Даже такое, казалось бы, простое дело требовало, на взгляд опытного Следопыта, сугубой осмотрительности: сколько раз у него на глазах гибли люди только по своему легкомыслию и пренебрежению к излишним, по их мнению, мерам предосторожности. Поэтому он приблизился к бой¬ нице лишь настолько, чтобы его могли услышать внизу, даже если он будет говорить негромко. — Кто там? — осведомился Следопыт, когда счел, что выбрал наиболее безопасную позицию. — Кто тут стонет? Если друг, говорите смело и рассчитывайте на нашу помощь. — Следопыт! — ответил хорошо знакомый Мэйбл и проводнику голос сержанта. — Следопыт, ради бога, ска¬ жи, жива ли моя дочь? — Батюшка, я здесь! Цела и невредима. Ах, если б была хоть капля надежды, что и с вами все благополучно! Оба они ясно услышали радостное восклицание, но вслед за ним снова раздался мучительный стон. — Сбылись мои худшие предчувствия,с каким-то мрачным спокойствием проговорила Мэйбл. — Чем бы это нам ни грозило, батюшку надо внести в блокгауз. — Так оно и должно быть по естеству, да и богом нам заповедано. Но успокойтесь, Мэйбл, и постарайтесь взять себя в руки. Все, что можно сделать для сержанта, будет сделано. Только прошу вас, возьмите себя в руки. — Я спокойна, Следопыт. Никогда в жизни я не была более спокойна и уверена в себе, чем сейчас. Но ради бога давайте действовать без промедления! Твердый тон девушки поразил Следопыта, а старание Мэйбл держаться спокойно и стойко в какой-то мере, быть может, обмануло его. Во всяком случае, он почел дальней¬ шие объяснения излишними, спустился вниз и стал отпи¬ 378

рать засовы. Эту сложную процедуру он проделал со все¬ гдашней своей осторожностью, но едва только высвободил массивную дверь, как почувствовал, что кто-то с силой на нее напирает, и чуть было вновь ее не захлопнул. Однако, заглянув в щель и поняв причину, рванул дверь к себе, и прислоненное к ней бесчувственное тело сержанта Дунхема рухнуло на порог блокгауза. Следопыт в один миг втащил его в помещение и задвинул засовы. После чего они с Мэйбл могли беспрепятственно подать помощь раненому. На протяжении всей этой тяжелой сцены Мэйбл про¬ являла ту силу духа и неистощимую энергию, на какую способны женщины в минуты сильных потрясений. Она принесла свечу, смочила водой запекшиеся губы отца, помогла Следопыту приготовить ему ложе из соломы и смастерила из тряпья подушку. И все это деловито, без лишних слов, не пролив ни единой слезы, пока отец, придя в себя, еле слышным голосом не стал благословлять ее за нежность и заботу. Однако Мэйбл не представляла себе, насколько серьезно положение отца. Следопыт тем време¬ нем обследовал раненого и обнаружил, что пуля прошла навылет; хорошо знакомый с такими ранениями, он понял, что сержант едва ли выживет. Глава XXIV Тебе — вся нежность слез моих, Кровь пролил бы до капли я, Когда бы стала хоть на миг Спокойной ты, любовь моя. Мур, «Ладла Рук» С той минуты, как внесли свечу, сержант Дунхем не спускал глаз со своей красавицы дочери, следя за каждым ее движением. Потом он поглядел на дверь, проверяя, до¬ статочно ли она прочна (без носилок нельзя было перене¬ сти раненого наверх, и его оставили в нижнем помеще¬ нии), и снова устремил взгляд на личико Мэйбл. Когда жизнь быстро угасает, с новой силой вспыхивают земные привязанности, и те, кого мы должны потерять навеки, ста¬ новятся нам особенно дороги. — Слава богу, дитя мое, хоть ты избежала их смерто¬ 379

носных пуль! — воскликнул сержант; он говорил без тру¬ да и, как видно, не испытывал при этом боли. — Расскажи, Следопыт, как приключилась эта беда. — Эх, сержант! Это ты правильно сказал, что беда. Что нас предали и донесли неприятелю, где находится пост, так же верно, мне думается, как то, что блокгауз пока наш. Но... — Майор Дункан был прав, — прервал его Дунхем, по¬ ложив руку на плечо Следопыту. — Только не в том смысле, в каком ты думаешь, сер¬ жант, только не в том смысле. Нет, нет. По крайней мере, я так считаю. Я знаю, природа слаба — человеческая природа, я имею в виду, — и что какой бы у нас ни был цвет кожи, красный ли, белый, негоже хвалиться своими достоинства¬ ми, но готов руку дать на отсечение, что на всей границе нет и не было парня честнее и благороднее Джаспера Уэстерна. — Да благословит вас за это бог, Следопыт! — вырва¬ лось у Мэйбл, и от полноты чувств слезы хлынули у нее из глаз. — Да благословит вас бог! Честный обязан засту¬ паться за честного, храбрый — никогда не покидать храб¬ рого. Сержант с тревогой смотрел на дочь, пока та не закрыла лицо передником, чтобы скрыть свои слезы, потом вопроси¬ тельно взглянул на проводника. Но мужественные черты Следопыта выражали лишь обычную искренность, прямоту и честность, и сержант знаком велел ему продолжать. — Ты помнишь место, где я и Змей расстались с тобой, сержант, — продолжал Следопыт, — о том, что было рань¬ ше, нечего говорить. Поздно теперь раскаиваться, что сде¬ лано, то сделано; но, думаю, останься я с лодками, всего этого не произошло бы! Хороших проводников много, поче¬ му им не быть, но ведь природа одаривает не каждого, так что среди хороших должны быть и лучшие. Бедный Джиль- берт, который меня заменил, надо думать, дорого попла¬ тился за свою ошибку. — Он был убит наповал, — упавшим голосом ответил сержант. — Все мы поплатились за свои ошибки! — Нет, нет, сержант, это тебе не в укор сказано, никто лучше тебя не смог бы командовать вылазкой. Лихо вы их окружили! А как ты повел свою шлюпку прямо на их гау¬ бицу, — самому Лунди не грех бы у тебя поучиться. Глаза сержанта засияли, и на лице его даже появилось 380

выражение победного торжества. Правда, торжество это было в меру одержанной им скромной победы. — Да, это было неплохо сделано, друг мой, — согласил¬ ся он, — мы штурмом взяли их носовой бруствер. — Это было замечательно сделано, сержант, хотя бо¬ юсь, что, когда все станет известно, окажется, что негодяи вернули свою гаубицу. Но ничего, ничего, крепись, сер¬ жант, старайся выбросить из головы все плохое и думай только о хорошем. И жизнь нас этому учит и вера. Если враг овладел гаубицей, он вернул лишь то, что принадле¬ жало ему раньше, и помешать ему мы были не в силах. Но блокгауз они еще не захватили и вряд ли его возьмут, разве только подпалят его ночью. Так вот. сержант, с Ве¬ ликим Змеем мы расстались на реке, милях в десяти от¬ сюда; даже когда подходишь к своему лагерю, и то надо принимать меры предосторожности. Что сталось с Чингач¬ гуком, я не знаю; Мэйбл вот говорит, он здесь поблизости, и я не сомневаюсь, что благородный делавар выполняет свой долг, хоть мы сейчас не знаем, где он. Помяни мое слово, сержант, он еще докажет свою ловкость и мужество и придет нам на помощь в самую трудную для нас минуту. О, Змей — мудрый и доблестный вождь, любой белый мо¬ жет позавидовать его достоинствам, хотя, по правде ска¬ зать, ружье его бьет не так метко, как «оленебой». Так вот, подходя к острову, я не увидел дыма и сразу насторожился, потому уж кто-кто, а я-то знаю, что солдатам пятьдесят пятого ввек не разложить бездымного костра, сколько им ни тверди об опасности. Так что я был начеку, а тут еще наткнулся на этого странного рыболова, как только что рассказывал Мэйбл, и все их адские козни увидел как на ладони. Нечего говорить, сержант, прежде всего я подумал о Мэйбл и, когда узнал, что она в блокгаузе, пробрался сю¬ да, чтобы спастись или умереть вместе с ней. Сержант перевел благодарный взгляд со Следопыта на дочь, а Мэйбл, к своему изумлению, почувствовала, что у нее упало сердце, хотя, казалось бы, в этот миг ее должна была тревожить лишь судьба тяжелораненого отца. Сер¬ жант протянул ей руку, она сясала ее в своих и поцеловала. Но, не в силах совладать с собой, опустилась на колени у его ложа и громко разрыдалась. — Мэйбл, — твердо произнес сержант, — на все воля божья. Нечего обманывать тебя и себя: мое время пришло, и для меня большое утешение умереть, как подобает сол¬ 381

дату. Лунди не осудит меня, наш добрый Следопыт расска¬ жет ему, как все произошло. Ты помнишь наш последний разговор? — Нет, отец, наверное, и мое время настало!—восклик¬ нула Мэйбл, которой в ту минуту казалось легче уме¬ реть. — Я не надеюсь на спасение, и самое - лучшее для Следопыта, пока не поздно, оставить нас и вернуться в форт с печальным известием. — Мэйбл Дунхем! — укоризненно произнес Следопыт, с нежностью взяв девушку за руку. — Я этого не заслу¬ жил. Я знаю, что необразован, неотесан, неловок... — Следопыт!.. — Ну-ну, забудем об этом,* вы не хотели меня обидеть, не могли такое подумать. Какой смысл говорить о бегстве, когда сержанта нельзя трогать с места, а блокгауз надо защищать любой ценой. Может быть, Лунди сообщат о на¬ шем бедственном положении, и он вышлет отряд нам на выручку. — Следопыт... Мэйбл...—с трудом проговорил сержант; от боли, которую он тщетно старался превозмочь, у него выступил на лбу холодный пот, — подойдите оба ко мне. Между вами все сказано, надеюсь? — Не говорите ничего, батюшка. Все будет так, как вы желаете. — Слава богу! Дай мне твою руку, Мэйбл, — вот, возь¬ ми ее, Следопыт. Я не могу иначе обручить вас. Я знаю, что ты будешь ей хорошим мужем. Не откладывайте свадь¬ бы из-за моей смерти; к осени в форт приедет священник, пусть он вас сразу обвенчает. Шурин, если только он жив, пожелает вернуться на свой корабль, и тогда Мэйбл оста¬ нется без защитника. Мэйбл, твой муж был лучшим моим другом, это послужит тебе хоть каким-то утешением. — Положись на меня, сержант, — сказал Следопыт. — Предоставь это мне, я свято выполню твою последнюю во¬ лю. Поверь, все будет сделано, как должно. — Я всецело... всецело полагаюсь на тебя, мой верный друг, и даю тебе право действовать, как действовал бы сам. Мэйбл, дитя мое, дай мне напиться... Ты никогда не пожа¬ леешь об этой ночи. Да благословит тебя бог, доченька, да благословит и защитит тебя бог! Нежность отца до глубины души тронула чувствитель¬ ную девушку, в этот миг ей казалось, что даже церковный обряд не скрепит ее будущий союз с проводником более 382

Я знаю, что ты будешь ей хорошим мужем.

священными узами. И все же невыносимая тяжесть давила ей сердце, и она сочла бы великим благом умереть. Затем сержант прерывающимся голосом коротко рассказал, что произошло после того, как они расстались со Следопытом и делаваром. Подул попутный ветер, и вместо того чтобы заночевать на острове, как предполагалось раньше, он ре¬ шил продолжать путь и добраться до поста в тот же вечер. Не наскочи шлюпка у оконечности одного из ближних островов на мель, отряд подошел бы незаметно и беду в какой-то мере удалось бы избежать, но, как видно, шум, поднятый солдатами при высадке, выдал их приближение неприятелю, и тот успел подготовиться к встрече. Хотя сол¬ дат и удивило отсутствие часового, они, нисколько не подо¬ зревая об опасности, причалили и даже оставили оружие в шлюпках, чтобы выгрузить свои ранцы и провиант. Индей¬ цы открыли огонь с такого близкого расстояния, что, несмотря на темень, он оказался губительным. Солдат ско¬ сило всех до единого; правда, двое или трое потом все же поднялись и скрылись куда-то. Четверо или пятеро были убиты наповал или, во всяком случае, умерли от ран спустя несколько минут; однако индейцы, против своего обыкнове¬ ния, почему-то не кинулись снимать скальпы. Сержант Дунхем упал, как и все, но он услышал голос Мэйбл, когда она выскочила изч блокгауза. Этот отчаянный возглас пробудил в нем отцовские чувства и придал ему силы до¬ ползти до двери блокгауза и, опираясь на нее, припод¬ няться. Окончив свой несложный рассказ, сержант совершенно обессилел; он нуждался в покое. Мэйбл со Следопытом ухаживали за ним, не смея больше тревожить его расспро¬ сами. Следопыт воспользовался передышкой, чтобы взгля¬ нуть из бойниц и с крыши, что делается на острове, и осмот¬ реть с дюжину хранившихся в блокгаузе ружей; отправля¬ ясь на вылазку, солдаты взяли с собой полковые мушкеты. Но Мэйбл ни на мгновение не отходила от отца и, когда по его дыханию ей показалось, что он уснул, опустилась на колени и стала молиться. В блокгаузе воцарилось гнетущее безмолвие. Лишь на¬ верху под мокасинами Следопыта слегка поскрипывали по¬ ловицы да время от времени раздавался стук приклада об пол: это разведчик осматривал ружья, проверяя заряды и затравку, и только хриплое дыхание раненого нарушало тишину. Мэйбл жаждала заговорить с отцом, которого 384

скоро потеряет навеки, но не решалась потревожить его сон. Однако сержант Дунхем не спал, он пребывал в том состоянии, когда мир внезапно теряет свою привлека¬ тельность, свои соблазны, свое могущество, и неведомое будущее заполняет ум человека своими загадками, откро¬ вениями и необъятностью. Для простого солдата сержант Дунхем был человеком высоконравственным, но он никогда особенно не задумывался о смертном часе. И, если бы во¬ круг него кипел бой, возможно, он так бы и умер в воин¬ ственном угаре; но здесь, в тиши почти безлюдного здания, без возбуждающего грохота битвы, без ратного клича, кото¬ рые поддержали бы в нем искусственный подъем, без пьянящей надежды на победу, все явления представали в их истинном свете и земная юдоль обретала свою подлин¬ ную цену. Сержант все бы отдал за слово духовного напут¬ ствия, но не знал, кто бы мог это сделать. Он подумал о Сле¬ допыте, но не полагался на его осведомленность. Подумал о Мэйбл, но искать духовной поддержки у собственного ребенка оказалось ему противным природе. Тогда-то ои и почувствовал великую ответственность родителей перед детьми и ясно осознал, сколь мало выполнил свой долг, передав чужим людям попечение о сиротке. В то время как все эти мысли проносились, в уме умирающего, Мэйбл, ло¬ вившая каждый его вздох, услышала вдруг легкий стук в дверь. Думая, что это Чингачгук, она кинулась отпирать, отодвинула два засова и, держа руку на третьем, спросила, кто там. В ответ послышался голос дяди, умолявшего впустить его. Не колеблясь ни мгновения, она отворила Кэпу дверь. Едва он переступил через порог блокгауза, как Мэйбл быстро ее захлопнула и заперла: она уже успела наловчиться и теперь легко справлялась с этой обязанно¬ стью. Увидев безнадежное состояние зятя и поняв, что Мэйбл ц сам он в безопасности, грубый моряк расчувствовался до слез. Свое появление он объяснил тем, что индейцы не очень-то его стерегли; они считали своих пленных мертвец¬ ки пьяными, потому что усердно накачивали его и квартир¬ мейстера ромом, чтобы они не могли ввязаться в бой, ко¬ гда прибудет отряд. Мюр спал или притворялся спящим, а Кэп, лишь только раздались выстрелы, спрятался в кустах. Найдя пирогу Следопыта, он добрался в ней до блокгауза с благим намерением забрать племянницу и с ней бежать. Незачем говорить, что, увидев, в каком состоянии сержант, 25 Фенимор Купер. Том II 385

и убедившись, сколь надежен блокгауз, он отказался от своего первоначального плана. — На самый худой конец, мастер Следопыт, — сказал он, — сдадимся ^ это даст нам право на пощаду. Мужское наше достоинство обязывает нас продержаться какой-то срок, а долг по отношению к самим себе требует спустить флаг, когда представится возможность выторговать наилуч¬ шие условия. Я это и предлагал мистеру Мюру, когда нас захватили минги, которых вы совершенно справедливо че¬ стите бродягами, — более подлых бродяг я не видывал на свете... — Так вы их раскусили! — перебил Следопыт, который с такой же готовностью* ругал мингов, с какой расхваливал своих друзей. — Вот если б вы попали в плен к делаварам, вы бы узнали разницу. — Ах, по мне, все они на один покрой, мерзавцы что с кормы, что с носу, за исключением, разумеется, нашего друга Змея — тот просто джентльмен для индейца. Когда дикари напали на остров, подстрелив капрала Мак-Нэба и солдат, словно зайцев, лейтенант Мюр и я спрятались в пе¬ щере — их тут в скалах полным-полно, настоящие крото¬ вые норы, только геологические, прорытые водой, как объяснил мне лейтенант, —=?ж засели там, как два заговорщика в трюме, пока голод не вынудил нас сдаться. Что ни говори, а брюхо — основа основ человеческой нату*< ры. Я предлагал квартирмейстеру поставить свои Условия, потому, как ни плохо было в пещере, мы могли бы все же продержаться там час-другой, но он отказался, говоря, что мошенники не сдержат слова, если кого-нибудь из них ранят, поэтому не нужно никаких условий. А сдаться я согласился по двум причинам: во-первых, потому, что все равно можно было сказать, что мы уже сдались: как гово¬ рится, раз спустился в трюм — значит, сдал корабль; а во- вторых, потому, что у нас в желудке сидел куда более сви¬ репый враг, чем на палубе, — таких схваток я никогда еще не испытывал. Голод — чертовское обстоятельство, как подтвердит всякий человек, у которого двое суток маковой росинки во рту не было. — Дядюшка, бедный отец ведь серьезно, очень серьез¬ но ранен, — печально и укоризненно произнесла Мэйбл. ^ Правда, Магни, правда! Я посижу с ним и постара¬ юсь как могу его утешить. Дверь хорошо заперта, девочка# Для такого разговора душа должна быть спокойна* 386