За особую плату — те деньги, что были найдены у него в кармане, — он вызвался подать французам сигнал: к напа¬ дению и для этого и пристроился к экспедиции под нача¬ лом сержанта Дунхема. Будучи весьма падок до женского пола, Мюр был не прочь жениться на Мэйбл, как, впрочем, и на любой другой хорошенькой девушке, которая бы за него пошла, и его увлечение сержантовой дочерью было, в сущности, притворным. Это был удобный предлог при¬ соседиться к отряду Дунхема, не разделяя ответственности за предстоящее поражение. Капитану Санглие тайные побуждения Мюра были хорошо известны, в том числе и его виды на Мэйбл, и он, саркастически посмеиваясь, изло¬ жил все это своим слушателям, разоблачая пункт за пунктом интриги злосчастного квартирмейстера. — Touchez la! 1 — сказал в заключение капитан, про¬ тягивая Следопыту жилистую руку. — Вы honn^ete2, а это beaucoup3. Ми прибегал к шпионы, как к горька, medicine \ для польза дела! Mais je les d'eteste, louchez la!5 — Я пожму вашу руку, капитан, — ответил Следо¬ пыт, *— вы законный и естественный враг, и к тому же враг не трусливый. Но труп квартирмейстера не будет по¬ ганить английскую землю. Я собирался было отвезти его Лунди, чтобы майор похоронил его под дуденье своих лю¬ бимых волынок. Но нет — он останется здесь, в местах, видевших его злодейства, и пусть надгробным камнем слу¬ жит ему измена. Ну что ж, капитан Каменное Сердце, якшанье с предателем, очевидно, входит в обязанности солдата регулярных войск. Говоря по чести, мне была бы не по душе такая служба, и я рад, что все это происшествие на совести у вас, а не у меня. Но какой же это окаянный грешник! Злоумышлять против родины, друзей, да и против самого господа! Джаспер, мой мальчик, поди-ка сюда на минуту, мне надо сказать тебе несколько слов.- Отведя молодого матроса в сторону, Следопыт стиснул ему руку и со слезами на глазах обратился к нему со сле¬ дующей речью: — Ты знаешь меня, Пресная Вода, и я знаю, тебя, а потому все эти новости ни в чем не изменили моего к тебе 1 Пожмите ее! (франц.) 2 Честный (франц.). 3 Много (франц.). 4 Лекарство (франц.). 5 Но я их ненавижу... Пожмите ее! (франц.) 420

отношения. Я ни на секунду не поверил той клевете, хотя было время, когда все казалось подозрительным, да, не стану отрицать — крайне подозрительным, я просто был сам не свой. Но я ни минуты в тебе не сомневался, я слиш¬ ком хорошо тебя знаю. Сказать по правде, я и квартирмей¬ стера не считал способным на такую подлость. — А ведь у него был офицерский патент — указ от самого короля! — Неважно, Джаспер Уэстерн, от короля или не от короля. У него был указ от самого господа бога — нести службу честно и выполнять свой долг перед богом и людь¬ ми, а он поступил как последний подлец! — Подумать только, что его ухаживание за Мэйбл было, чистейшим притворством! — Да, это был отъявленный негодяй. Не иначе, как его-мать согрешила с мингом. Только ублюдок может не¬ честно поступить с женщиной. Господь затем и сотворил их слабыми и беспомощными, чтобы мы добротой и пре¬ данностью добивались их любви. Сержант на смертном одре завещал мне Мэйбл, и милая девочка сказала, что со¬ гласна стать моей. Теперь я знаю, что должен печалиться о двух существах, угождать двум натурам, утешать два сердца; ко порой, Джаспер, мне кажется, что я недостоин этой славной девушки. Джаспер впервые услышал эту новость, и она ошело¬ мила его. Хоть бедный малый старался ничем себя не вы¬ дать, лицо его покрылось мертвенной бледностью. И всё же он нашел в себе силы убежденно сказать: — Королева и та не погнушалась бы тобой, Следопыт. — Это ты так судишь, мой мальчик! Ну конечно, я без промаха попаду в оленя или минга, если придется; я на¬ равне с кем угодно разыщу след в лесу и прочитаю, что говорят звезды, а в этом не всякий разберется. И, уж ко¬ нечно, у Мэйбл будет вдосталь дичи, и рыбы, и голубей. Но каков-то я ей покажусь, как дело у нас дойдет до зна¬ ний, и взглядов, и мнений, и приятных разговоров,—ведь будет время, когда жизнь для нас замедлит свой ход и каждый предстанет перед другим в своем настоящем виде! — Если ты, Следопыт, предстанешь в своем настоя¬ щем виде, нет женщины, которая не будет счастлива с тобой. — Знаю, знаю, таково мнение друга: когда человека любишь, в нем видишь одно хорошее. Другое дело моло¬ 421

дая девушка. Она, конечно, мечтает о суженом своих лет и чтобы и всем прочим он был ей под стать. Никак не возь¬ му в толк, Джаспер, почему Мэйбл не тебя выбрала — ты бы куда больше ей подошел. — Почему не меня выбрала? — повторил за ним Джа¬ спер, стараясь подавить дрожь в голосе. — А чем бы я мог заслужить ее расположение? У меня те же недостатки, что у тебя, а главное, нет твоих достоинств, за которые те¬ бя уважают даже генералы. — Что ни говори, а это чистейшая случайность. Мало ли я провожал по лесу женщин, видел их и в гарнизонах, а ведь ни к одной не чувствовал того, что к Мэйбл Дуп- хем. Правда, бедняга сержант меня к ней заранее распо¬ ложил, а когда мы немножко познакомились, мне уже и уговоров не нужно было, чтобы; думать о ней и днем и но¬ чью. У меня железная натура, Джаспер, прямо сказать, железная, и все вы меня знаете как человека крепкого, а все же, кажется, потеряй я Мэйбл Дунхем, мне бы этого не перенести. — Давай кончим этот разговор, Следопыт, — сказал юноша, решительно поворачивая обратно к костру, но с видом человека, которому безразлично, куда идти. — Все эти разговоры та к чему. Ты и Мэйбд достойны друг дру¬ га. Отец ее отдал тебе предпочтение, и никого это не ка¬ сается. А вот квартирмейстер с его притворной любовью возмущает меня до глубины души. По-моему,4 это даже хуже, чем измена королю. Друзья уже подошли к костру, и разговор их естест¬ венно оборвался. А тут, кстати, в отдалении показался Кэп и с потерянным и грустным видом зашагал к ним на¬ встречу. Все это время он провел в блокгаузе у ложа уми¬ рающего и ничего не знал о событиях, происшедших после капитуляции французов. Значительная доля самоуверен¬ ной развязности, которая обычно придавала его обраще¬ нию оттенок презрительной снисходительности ко всему окружающему, покинула его, он как-то сник и присмирел. — Смерть — грустное зрелище, джентльмены, что там ни говори, — начал он, подойдя поближе. — К примеру сказать, сержант Дунхем уж на что образцовый солдат, а пришла ему пора отдать якорную цепь, он и цепляется за нее, будто и не собирается пропускать через клюз *. Слиш- 1 Клюз — отверстие в борту судна, через которое пропускает¬ ся якорный канат или цепь. 422

ком он привязан к дочери, это она его держит. А я как вижу, что другу моему пришла пора отправляться в даль¬ нее плавание, всегда желаю ему скорого и благополучного отплытия. — Уж не хотите ли вы уморить сержанта раньше вре¬ мени? — с упреком возразил ему Следопыт. — Жизнь до¬ рога и людям преклонных лет. Чем меньше она иной раз стоит, тем больше ее ценят. У Кэпа и в помине не было таких жестоких намерений насчет своего шурина, хоть он и чувствовал себя не на месте в роли сиделки, оправляющей больному постель, и от души желал старому другу скорейшего избавления от душевных и телесных мук. Обиженный столь превратным истолкованием своих слов и желая оправдаться, он заявил с раздражением: — В вашем возрасте, Следопыт, и при вашем благора¬ зумии негоже нападать на человека за то, что он в тяже¬ лую минуту не сумел как следует выразить свои мысли. Сержант Дунхем — мой шурин и близкий друг, насколько солдат может быть близок моряку, и я почитаю его и ценю. Я не сомневаюсь, что он прожил достойную жизнь, и не вижу большого греха в том, чтобы пожелать хороше¬ му человеку благополучно ошвартоваться у небесного причала. Все мы смертны, в том числе и лучшие из нас, и это нам урок, чтобы мы не возгордились нашей силой и красотой... Но где же квартирмейстер, Следопыт? Йадо бы ему проститься с сержантом, пусть и ненадолго, — ведь всем нам предстоит этот путь. — На сей раз, мастер Кэп, вы дело говорите, вы не¬ нароком попали в самую точку. Правильные мысли, как известно, часто приходят в голову людям, которые сами того не подозревают. Вам надо бы, однако, развить свою мысль, сказав, что не только лучшие, но и худшие из нас смертны. Квартирмейстеру не придется прощаться с сер¬ жантом, он его опередил на тропе смерти нежданно-не¬ гаданно для себя и для других. — Что-то вы сегодня неясно выражаетесь, Следопыт. Всем нам в такую минуту подобают серьезные мысли, но зачем говорить притчами? — Может, слова мои и темны, зато мысль ясна. Коро¬ че говоря, мастер Кэп, если сержант Дунхем с оглядкой и не спеша готовится в свой долгий путь, как человек сте¬ пенный и серьезный, то квартирмейстер опередил его 423

головоломным прыжком. И, хотя это вопрос, в котором я не смею иметь свое суждение, однако позволительно думать, что пути у них разные и никогда больше они не пересе¬ кутся. — Объяснитесь, дружище, *— сказал моряк, оторопело озираясь в поисках Мюра^ чье долгое отсутствие начало его удивлять. — Я нигде не вижу квартирмейстера, но по¬ лагаю, что он в достаточной мере мужчина, чтобы не убе¬ жать теперь, когда одержана победа. Другое дело, кабы предстояла драка. — Все, что от него осталось, — здесь, перед вами, под этой шинелью, — ответил проводник и вкратце поведал Кэпу, какая смерть постигла лейтенанта. — Тускарора по¬ разил его с проворством гремучей змеи, но только без пре¬ дупреждения. Я видел немало дерзких нападений и ярост¬ ных вспышек у дикарей, но никогда не видел, чтобы душа так неожиданно покинула тело и притом в минуту, столь неблагоприятную для умирающего. Дыхание Мюра пре¬ секлось вместе с ложью, которую произносили его уста, и дух отлетел в то мгновение, когда коварство его достигло предела. Кэп слушал Следопыта с разинутым ртом и раза два откашлялся, словно проверяя собственное дыхание. — Не нравится мне ваша беспокойная, неустроенная жизнь между пресной водой и дикарями, — сказал он на¬ конец.—И чем скорей я с ней разделаюсь, тем больше буду себя уважать. Теперь, когда все стало на свое место, я должен отметить, что этот ваш Мюр так проворно бросил¬ ся в свое убежище в скалах, чуть в воздухе запахло поро¬ хом, что я просто диву дался, откуда у офицера такая прыть. Но я слишком торопился поспеть за ним и забыл это занести в судовой журнал. Ах, грех какой! Так вы говорите, он изменник и готов был продать свое отечество треклятым французам? — Он мог что угодно продать: отчизну, душу, тело, Мэйбл и все наши скальпы тому, кто больше предложит. Fla сей раз услуги его оплачивали соотечественники капи¬ тана Каменное Сердце. — Что ж, на них похоже. Они всегда покупают то, че¬ го не могут взять силой, а в крайнем случае удирают во все лопатки. Мосье Санглие с иронической галантностью приподнял шляпу, благодаря за комплимент с учтивым презрением, 424

которое, однако, не произвело ни малейшего впечатления на тугодума-моряка. Но Следопыт с его врожденным так¬ том и чувством справедливости не мог оставить выпад Кэпа без ответа. — На мой взгляд,— заметил он,— не так уж велика разница между англичанином и французом. Они, правда, говорят на разных языках и служат разным королям, но и те и другие — люди и думают и чувствуют как люди, ко¬ нечно, когда для этого имеются основания. Если француз подчас празднует труса, то это бывает и с англичанином, а уж бежать без оглядки случается даже лошади, а тем более человеку, и от национальности это меньше всего зависит. Капитан Каменное Сердце, как назвал его Следопыт, снова поклонился, тна этот раз дружелюбно, без саркасти¬ ческой усмешки, словно понял, что намерения у Следопыта самые добрые, если он и выражается несколько грубовато, после чего отвернулся, всем своим видом показывая, что все, что теперь заблагорассудится сказать и сделать такому ничтожеству, как Кэп, его нимало не интересует и он не намерен для этого манкировать своим завтраком. Полюбовавшись на эту выразительную пантомиму, Кэп продолжал: — Я, собственно, пришел за квартирмейстером. Сер¬ жанту недолго осталось жить, я и подумал, что он захочет сказать своему заместителю несколько слов. Но, выходит, я опоздал; как вы. правильно заметили, Следопыт, лейте¬ нант его опередил. — Командовать отрядом, вернее тем, что от него оста¬ лось, с успехом может и капрал, не стоит ради этого бес¬ покоить сержанта. А все, что требуется сделать, сержант наверняка поручил бы мне. Нам остается похоронить на¬ ших мертвецов и сжечь все строения, они находятся на территории неприятеля — по диспозиции, если не по пра¬ ву, — и, значит, нечего их ему дарить. Возвращаться сюда нам уже не придется, раз французишки нас выследили, — это значило бы с открытыми глазами лезть в волчий кап * кан. Все эти дела мы со Змеем возьмем на себя, нам так же привычно налаживать отступления, как и насту¬ пления. — Отлично, дружище! — сказал Кэп.— Но как быть с моим шурином? Нельзя же' отпустить человека без не¬ скольких слов напутствия и утешения. Надо помочь -его 425

душе отдать швартовы и сняться с якоря. Смерть, в конце концов, дело всех нас касающееся, раз никому ее не обой¬ ти рано или поздно. — То, что вы говорите, совершенно верно, мой друг, я и сам стараюсь всегда быть наготове. Я часто думал, Со¬ леная Вода: счастлив тот, кто ничего не оставляет после себя, когда ему выходит срок. Взять хоть меня. Я охотник, разведчик и проводник, у меня ни клочка земли за душой, и все же я владею такими богатствами, что со мной не сравнится и обладатель богатейшего поместья в Олбани. Под небесным шатром, ступая по ковру сухих листьев, мне так привольно бродить по земле, как будто я ее господин и владыка. А что еще человеку нужно? И не сказать, чтобы не было у меня земных привязанностей, — правда, не бог весть они какие, если не считать Мэйбл Дунхем, да ведь ее-то с собой не унесешь! В соседней крепости есть у меня щенки — премилые зверюшки, — но для охоты они шумливы, и приходится нам временно жить поврозь. При¬ знаюсь, трудно было бы мне расстаться с «оленебоем»; но я не вижу оснований, почему бы нам вместе не лечь в мо¬ гилу, ведь мы, можно сказать, одного с ним роста — точка в точку шесть футов. А не считая собак и ружья, единст¬ венное моё достояние — трубка, подаренная Змеем, да кое- какие памятки от путешественников, все это можно уме¬ стить в подсумке и положить под голову, — а потому при¬ каз о выступлении не застанет меня врасплох, смею вас уверить! — Вот-вот, то же самое говорю и я, — сказал моряк; оба они шли к блокгаузу, но так увлеклись каждый своей проповедью, что забыли, куда и зачем идут. — Точно так же обстоит дело у меня. Сколько раз я думал с легким сердцем, когда нам грозило кораблекрушение, что владе¬ лец посудины не я, а кто-то другой! «Если старая калоша и пойдет ко дну,— говорил я себе,— это будет стоить мще жизни, но не состоянья, а это, как-никак, утешение». Я за¬ метил, шатаясь по свету от Горна до Нордкапа, не говоря уж об этой короткой прогулке по пресным водам, что если у человека есть несколько талеров в ларце под замком, то под тем же замком он держит свое сердце. А потому все свои капиталы я ношу на себе зашитыми в пояс. Человек без сердца выеденного яйца не стоит, это все равно что рыба с продырявленным пузырем. ^ А человек без совести, по-моему, и не человек вовсе, 426

так, жалкий ублюдок, и это знает всякий, кто имел дело с мингами. Меня мало интересуют талеры и португальские золотые — эта более ходкая монета в наших местах, — и я с вами согласен, что, если у кого ларец набит червонцами, значит, он там же схоронил свое сердце. Последний раз, как в стране у нас был мир, я столько за два лета наготовил пушнины, что и сам было возмечтал о собственности. Един¬ ственное, что меня треЬожит, когда я думаю о женитьбе на Мэйбл, — это как бы мне не слишком привязаться к вещам из желания устроить ее получше. — Вы рассуждаете как философ, мастер Следопыт, и, насколько я понимаю, как истинный христианин. Я бы руки не подал человеку, который стал бы в этом сомневаться. Для меня белый человек не может не быть христианином, как и краснокожий не может не ве¬ рить в блаженные поселения. И, в сущности, допуская известную разницу в верованиях и в учении о том, чем дух займется после смерти, я считаю, что каждый добрый де¬ лавар — добрый христианин, хотя бы его и не крестили, а каждый добрый христианин — добрый делавар в рассуж¬ дении человеческой природы. Мы со Змеем частенько об этом толкуем, у него большой интерес к этим вещам. — Черта с два у него интерес! — возмутился Кэп. — Кто это пустит его в церковь со всеми его скальпами за поясом? — Не судите поспешно, друг Кэп, а глядите в корень! Все это лишь пустая оболочка, дань среде и воспитанию, а также естественным склонностям человека. Оглянитесь на род людской и постарайтесь понять, почему вы видите здесь красного, а там черного воина, а в других местах — белые армии? Все это, да и многое другое, что я мог бы вам указать, создано для особой, неизвестной нам цели. Нам не пристало отрицать факты и закрывать глаза на истину. Нет, нет, у каждого цвета кожи свои склонности, свои законы и верования, но нельзя осуждать того, кто этого еще как следует не разумеет. — Вы, верно, много читали, друг Следопыт, у вас на все такие твердые взгляды, — ответил Кэп, немало удив¬ ленный столь простым символом веры своего спутника. Теперь и мне все ясно как на ладони, хоть сам бы я до этого вовек не додумался. К какому же исповеданию вы принадлежите, мои друг? — Что вы сказали? 427