— Ты, Джаопер Уэстерн? Ты оставишь озера, леса и нашу армию? И это ради суетной жизни в городах и по¬ селениях и какой-то незаметной разницы во вкусе воды! Разве нет у нас солонцов, если тебя тянет на соленое? И разве человеку не следует мириться с тем, чем доволь¬ ствуются другие божьи создания? А я-то рассчитывал на тебя, Джаспер, рассчитывал, что теперь, когда мы с Мэйбл заживем своим домком, ты, может, тоже найдешь себе до¬ стойную спутницу и поселишься где-нибудь поблизости. Я приглядел чудесное местечко для жилья, милях в пяти¬ десяти от крепости; тут же, лигах в десяти, есть удобная бухта — ты мог бы в любую свободную минуту приезжать к нам на куттере. Каждый из нас охотился бы на своих уго¬ дьях. Мне даже представлялось, что ты с женой и мы с Мэйбл со временем приобретем эти усадьбы в полную соб¬ ственность. Мы сохранили бы нашу дружбу и в разлуке*, и, если бы господу было угодно, чтобы его творения узнали счастье на земле, не было бы никого счастливее нашей четверки. — Ты забываешь, мой друг, — отвечал Джаспер, взяв Следопыта за руку и улыбаясь ему вымученной улыб¬ кой, — что четвертой участницы нашего содружества, той подруги, которую я должен холить и лелеять, пока что п в помине пет. И я сильно сомневаюсь, что полюблю кого- нибудь больше, чем тебя и Мэйбл. — Спасибо тебе, мой мальчик, большое спасибо! Но к Мэйбл у тебя, конечно, просто дружеское чувство, не то, что у меня. Представь себе, ночами, вместо того чтобы крепко спать, как спит все живое, я только и грежу, что о ней. Вижу я, скажем, стайку резвящихся ланей и только навожу на них ружье, чтобы раздобыть себе дичинки на завтрак, как вдруг эти милые зверюшки оглядываются на меня, и у каждой лицо Мэйбл, и все они смеются мне в ли¬ цо, словно говорят: «Стреляй в нас, если посмеешь!» Слы¬ шу ее звонкий голосок, распевающий с птицами в лесу. А этой ночью мне приснилось, будто я переправляюсь че¬ рез Ниагарский водопад и крепко прижимаю ее к себе, так не хочется мне с пей расставаться. Самые ужасные мину¬ ты моей жизни были, когда мне приснилось — то ли бес меня попутал, то ли проклятый чародей мынг, — будто Мэйбл навсегда для меня потеряна: не то сама меня поки¬ нула, не то ее увели силой... — О, Следопыт, если утрата Мэйбл так печалит тебя 436

во сне, каково же мне переживать это на деле — знать, что все это правда, ужасная, горькая правда! Эти слова вырвались у Джаспера неожиданно для него самого — так выливается жидкость из внезапно разбито¬ го сосуда. Он произнес их невзначай, почти бессознатель¬ но, но с таким подлинным чувством, что нельзя было со¬ мневаться в их глубокой искренности. Следопыт вздрогнул и с минуту растерянно смотрел на друга. И тут, несмотря на все простодушие нашего героя, его словно озарило. Кто не знает по собственному опыту, что, когда у нас собирает¬ ся множество подкрепляющих друг друга доказательств, достаточно одного, еще неизвестного нам факта, чтобы мысль лихорадочно заработала и из смутных посылок ро¬ дился ясный вывод. Следопыт был доверчив и прямо¬ душен, а главное, убежден, что друзья в той же мере желают ему счастья, как он желает им, и до этой злосча¬ стной минуты в душе его ни разу не пробудилось подозре¬ ние, что Джаспер любит Мэйбл. Однако теперь он и сам узнал, что такое пылкая страсть, а нечаянное признание друга было слишком непосредственным и бурным, чтобы можно было еще в чем-то сомневаться. Чувство глубокого унижения и невыносимого страдания охватило Следопыта при этом открытии. Ему пришло на ум, как молод, как обаятелен Джаспер, — все говорило за то, что Мэйбл не может не предпочесть такого поклонника. И сразу же в Следопыте, как всегда, заговорило душевное благородство, его врожденная скромность и склонность недооценивать себя — проснулось уважение к правам и чувствам других людей, уважение, которое было как бы неотъемлемой частью его великодушной натуры. Он взял Джаспера за руку, подвел его к лежащему на земле бревну, заставил своей железной рукой на него опуститься и сам сел рядом. Не успел юный матрос дать волю своему горю, как тут же испугался и устыдился себя-самого. Он пожертво¬ вал бы всем на свете, чтобы вычеркнуть из жизни эту минуту слабости, однако природная искренность и друже¬ ская откровенность, всегда связывавшие его со Следопы¬ том, не позволили ему больше таиться, избегая объясне¬ ний, которых, он знал, теперь не миновать. Заранее со¬ дрогаясь перед тем, что последует, он все же и мысли не допускал о каких-либо увертках и недомолвках. — Джаспер, — начал Следопыт таким торжественным 437

тоном, что у юнопш затрепетал каждый нерв, — ты меня удивил, признаться! Оказывается, ты питаешь к Мэйбл куда более нежные чувства, чем я думал. И, если только тщеславие и самомнение меня не обманывают, я жалею тебя, мой мальчик, жалею от всей души. Кому и знать, как не мне, до чего несчастен тот, кто полюбил такую девуш¬ ку, как Мэйбл, — разве только он надеется, что она отве¬ тит ему взаимностью. Но в этом деле, Пресная Вода, нуж- на полная ясность, чтобы между нами, как говорят дела¬ вары, не оставалось ни малейшего облачка. — Какой еще ясности тебе нужно, Следопыт? Я люб¬ лю Мэйбл Дунхем, а Мэйбл Дунхем меня не любит, вот и вся недолга: она предпочитает выйти за тебя; единствен¬ ное, что мне остается, — это отправиться в дальнее плава¬ ние и постараться забыть и тебя и ее. — Забыть меня, Джаспер? Это было бы наказанием, которого я никак не заслужил. С чего ты взял, что Мэйбл меня предпочитает? Откуда у тебя эти сведения, мой друг? Мне это кажется маловероятным! — Но ведь она собирается за тебя замуж, а Мэйбл вряд ли согласилась бы выйти за человека, который ей не мил. — Да ведь на этом браке настаивал сержант. Мэйбл чересчур послушная дочь, чтобы выйти из воли умираю¬ щего отца. Сам ты когда-нибудь говорил с ней, объяснил¬ ся ей в любви? — Нет, Следопыт, я счел бы это подлостью по отно¬ шению к тебе. — Верю, мой мальчик, верю каждому твоему слову. И у тебя, конечно, хватило бы мужества уехать в дальние края и похоронить в себе это чувство. Но этого не должно быть. Нет, Мэйбл обо всем должна узнать, и она поступит, как подскажет ей сердце, пусть это даже разобьет мое, Джаспер. Так ты ни разу ей об этом не заикнулся, мой Друг? — Ни разу по-настоящему, открыто и прямо. И все же, Следопыт, уж признаюсь тебе в своей ребяческой глупо¬ сти, мне просто трудно что-нибудь скрыть от такого вели¬ кодушного друга. Я расскажу тебе все как есть, и давай поставим на этом крест. Ты ведь знаешь, как молодые лю¬ ди иногда понимают друг друта с полуслова — или думают, что понимают, — хотя между ними ничего не было сказа¬ но прямо. Как они угадывают мысли друг друга — или 438

думают, что угадывают, — по сотне ничтожных намеков и признаков. — Нет, Джаспер, ничего этого я не знаю, — просто¬ душно признался Следопыт; и в самом деле, его невинные авансы никогда не встречали у Мэйбл того драгоценного сладостного поощрения, которое молчаливо отмечает пе¬ рерастание тайной склонности в разделенную страсть. — Нет, нет, Джаспер, я ничего этого не знаю. Мэйбл всегда обращалась со мной как должно и говорила все, что ей нужно, простым и понятным языком. — А посчастливилось тебе услышать от нее, Следопыт, что" она тебя любит? — Нет, Джаспер, таких слов я от нее не слышал. Она говорила мне, что нам не следует жениться, что она и мы¬ сли такой не допускает. Что она не достойна быть моей женой, хотя уважает меня и ценит. Но сержант уверил меня, что все робкие юные девушки это твердят, то же са¬ мое говорила ее мать задолго до рождения Мэйбл; пусть она только при любых условиях согласится на брак, а там все уладится. Я и подумал, что все в порядке. Хоть Джаспер и питал искреннюю дружбу к своему удачливому сопернику и от всей души желал ему счастья, мы поступили бы недобросовестно, утаив от читателя, что сердце юноши чуть не выскочило из груди от невыразимой радости, когда он услышал признание Следопыта. Й не то чтобы его поманила к&кая-то надежда, — нет, с ревнивым своекорыстием влюбленного он радовался, что никто дру¬ гой не удостоился того сладостного признания, по которо¬ му тосковал он сам. — Расскажи мне, как разговаривают без слов, — по¬ просил внезапно помрачневший Следопыт, с решимостью человека, который уже не надеется услышать ничего для себя отрадного. — Мне случалось объясняться так с Чин¬ гачгуком и его сыном Ункасом до того, как беднягу убили. Но я не представлял себе, что и молодым девицам знакомо это искусство, а особенно такой, как Мэйбл Дунхем. — Тут и рассказывать нечего, Следопыт! Это взгляд, улыбка или легкий кивок, это незаметная дрожь в руке или в плече, когда девушка случайно к тебе прикоснется. А так как меня била дрожь от чуть слышного дыхания Мэйбл или легчайшего прикосновения ее платья, то я бог весть что себе вообразил, и эти пустые надежды ввели меня в заблуждение. Сам я ничего прямо не говорил Мэйбл, а 439

теперь уже и поздно, раз у меня никаких надежд не оста¬ лось. — Джаспер, — сказал Следопыт просто, но с достоин¬ ством, исключавшим всякие попытки возражения, — нам надо условиться насчет похорон сержанта и нашего отъ¬ езда отсюда. Как только мы все это уладим, у нас с тобой найдется время потолковать о сержантовой дочке. Тут на¬ до подумать серьезно, ведь сержант доверил ее моим за¬ ботам. Джаспер был только рад переменить разговор, и вскоре оба друга разошлись в разные стороны, чтобы выполнить те обязанности, которые на каждого из них возлагали его положение и призвание. После полудня все умершие были преданы земле. Сер¬ жанта похоронили на самой середине прогалины, под сенью старого вяза. Мэйбл плакала навзрыд, находя в сле¬ зах какое-то неизъяснимое облегчение. Ночь прошла спо¬ койно, как и весь следующий день, — Джаспер отложил отплытие корабля из-за сильного ветра, поднявшегося на озере. Такое же соображение задержало отъезд капитана Санглие — он только на утро третьего дня после смерти сержанта покинул остров, когда погода изменилась и снова подул благоприятный ветер. Перед отплытием он пожал Следопыту руку с видом человека, считающего, что ему посчастливилось встретиться с незаурядной личностью.. Оба они расстались друзьями, исполненными взаимного ува¬ жения, хотя каждый продолжал оставаться для другого загадкой. Глава XXIX Лукав был взор прелестных глаз, Она потупилась, мила, Но взоры встретились. Тотчас Тенъ на лицо ее легла. Мур, «Лалла Рук» Бурные события последних дней потребовали от нашей героини такого душевного напряжения, что вскоре она вышла из состояния подавленности. Мэйбл оплакивала ги¬ бель отца, она невольно содрогалась, вспоминая смерть Дженни и все те ужасы, свидетельницей которых ей при¬ 440

шлось стать; и все же ей удалось немного прийти в себя, освободиться от глубокой угнетенности, неизменного спут¬ ника тяжелых потрясений. Возможно, скорбь, поразившая Июньскую Росу и ввергшая ее почти на сутки в какое-то оцепенение, помогла Мэйбл справиться со своим горем. На нее легла обязанность утешать молодую индианку, и она по мере своих сил выполняла этот человеческий долг с тем ласковым, бережным, ненавязчивым участием, какое про¬ являют обычно женщины в подобных случаях. Отплытие «Резвого» было назначено на утро третьего дня, и Джаспер завершил уже все необходимые приготов¬ ления. Вещи были погружены, и Мэйбл простилась с Июньской Росой — грустное, трогательное расставание! Словом, все было готово к отъезду, и на острове не остава¬ лось никого, кроме индианки, Следопыта, Джаспера и на¬ шей героини. Роса забралась в лесную чащу, чтобы выпла¬ каться на воле, а трое наших друзей направились туда, где лежали на песке три пироги; одна из них принадлежала Росе, а две другие должны были доставить на судно наших путешественников. Следопыт шел впереди, но, приблизив¬ шись к берегу, он, вместо того чтобы подойти к лодкам, сделал остальным знак следовать за ним и повернул к по¬ валенному дереву, лежавшему на самом краю прогалины, где их не могли видеть с куттера. Сев на ствол, он знаком предложил Мэйбл и Джасперу места справа и слева от себя. — Садитесь, Мэйбл. Сядь и ты, Пресная Вода, — начал он усевшись. — У меня на душе лежит одна забота, и сей¬ час самое время от нее освободиться, пока не поздно. Сядь¬ те же, Мэйбл, и помогите мне снять этот камень с души — если не с совести, — пока еще хватает сил. Две-три минуты прошли в тягостном молчании. Моло¬ дые люди с удивлением ждали — мысль, что у Следопыта что-то на совести, казалась обоим одинаково невероятной. — Мэйбл, — продолжал Следопыт, — нам надо объ¬ ясниться начистоту, прежде чем мы присоединимся к ва¬ шему дяде на куттере. Кстати, известно ли вам, друзья, что Соленая Вода после того побоища днюет и ночует на «Резвом» — это, говорит, единственное место, где человек может не опасаться эа свой скальп. Эх, дети, дети, до шуток ли мне сейчас! Я стараюсь быть веселым, выбро¬ сить все из головы, но человек не может повелеть воде течь вспять. Вы знаете, Мэйбл, что, умирая, сержант завещал 441

нам стать мужем и женой, жить вместе и любить друг дру¬ га, сперва на земле, доколе будет угодно господу богу, а потом и за гробом. От утренней свежести щеки Мэйбл порозовели, напоми¬ ная ее прежний здоровый румянец, но при этом неожи¬ данном обращении кровь отлила от ее лица, и на него сно¬ ва легла печать восковой бледности, которую придала ему скорбь. И все же она ласково и серьезно взглянула на Сле¬ допыта и даже попыталась ему улыбнуться. — Вы правы, дорогой друг, — ответила она, — таково было желание бедного батюшки, и я уверена, что целая жизнь, посвященная служению вам, вряд ли будет доста¬ точной наградой за все, что вы для нас сделали. — Боюсь, Мэйбл, что мужа и жену должно связывать более сильное чувство, чем простая благодарность. Вот чего я боюсь. Вы-то ведь ничего для меня не сделали, во всяком случае ничего особенного, а между тем сердце мое тянется к вам, понимаете, Тянется; и, значит, похоже, что чувство это не имеет ничего общего со спасением скальпов и служ¬ бой проводника. Щеки Мэйбл снова вспыхнули. Она старалась улыбать¬ ся, но голос ее чуть дрогнул, когда она произнесла: — Не лучше ли отложить этот разговор, Следопыт? Мы с вами не одни, а для стороннего слушателя не может быть ничего неприятнее, нежели семейные объяснения, ничем ему не интересные. — Я потому и затеял этот разговор, Мэйбл, что мы не одни и что здесь с нами Джаспер. Сержант считал меня подходящим для вас спутником жизни, и, хоть у меня и были на этот счет сомнения, — да, серьезные сомнения, — все же он убедил меня, и вы знаете, к чему это привело. Но, когда вы, Мэйбл, обещали вашему батюшке выйти за меня замуж и так скромно, так мило протянули мне руку, вам было неизвестно одно обстоятельство, как выражается ваш дядюшка, и я считаю правильным рассказать вам о нем, прежде чем у нас с вами что-нибудь решится. Мне часто приходилось утолять голод жесткой олениной за неимени¬ ем ничего лучшего, но стоит ли мириться с тем, что ни¬ куда не годится, когда можешь получить то, что тебе по вкусу? — Вы говорите загадками, Следопыт, и я вас плохо по¬ нимаю. Если это объяснение действительно необходимо, я просила бы вас выражаться яснее.. 442

— .?Видите ли, Мэйбл, мне пришло в голову, что, согла¬ сившись выполнить желание сержанта, вы не подозревали, какие чувства питает к вам Джаспер Уэстерн. — Следопыт! — воскликнула Мэйбл. Она все время менялась в лице и дрожала всем телом, словно в лихорадке. Но Следопыт был слишком поглощен своими рассуждениями, чтобы заметить ее волнение, тогда как Пресная Вода закрыл лицо руками, боясь встретиться с ней взглядом. — Я говорил с Джаспером и, сравнивая его мечты с мо¬ ими Мечтами, его чувства с моими чувствами, его желания с моими желаниями, понял, что оба мы слишком вас лю¬ бим, чтобы обоим нам суждено было счастье. — Вы забываете, Следопыт! Вспомните, ведь мы обру¬ чены! — пролепетала Мэйбл так тихо, что только при боль¬ шом напряжении можно было ее расслышать. Неудивительно, что проводник не разобрал последнего слова и тут же признался в своем невежестве обычным: «Что вы сказали?» — Вы забываете, что мы жених и невеста, и ваши на¬ меки неуместны, не говоря уж о том, что они всем нам крайне неприятны. — Уместно то, что правильно, Мэйбл, а правильно то, что приводит к справедливым и честным поступкам. Что же до неприятности всего этого, то я чувствую это прежде всего на себе. Так вот, Мэйбл, знали бы вы, что Джаспер — Предная Вода относится к вам примерно так же, как я, вы, может, и не согласились бы связать свою жизнь с таким не¬ красивым, старым хрычом, как я? — К чему эта пытка, Следопыт, чего вы добиваетесь? Джаспер Уэстерн ничего подобного не думает. Он ничего не говорит и ничего не чувствует. — Мэйбл! Этот крик души вырвался у молодого человека против воли, выдавая накипевшие чувства. Правда, больше он их ничем не обнаружил. Мэйбл закрыла лицо руками; оба сидели, словно два провинившихся школьника, смертельно боящихся огорчить любимого наставника. В этот миг Джаспер, кажется, готов был отречься от своей любви к Мэйбл, лишь бы не причи¬ нить страданий другу, тогда как Мэйбл не могла собраться с мыслями, так внезапно услышав о том, на что она, быть может, втайне надеялась, но чему не смела верить. Она не 443