вестей его отцу, тот никогда бы ему этого не простил. У старика были с пенсильванскими квакерами свои счеты. Дело в том, что майор Эффингем одно время служил на западной границе Пенсильвании, которой грозило тогда нападение французов и индейцев, заключивших между со¬ бой военный союз. И вот, миролюбие пенсильванских ква¬ керов чуть не привело к тому, что и он и его солдаты едва не лишились жизни, не говоря уж о славе. Это с точки зре¬ ния старого солдата было настоящим предательством: ведь он сражался, чтобы защитить колонистов. К тому же он считал, что коварные и злобные враги не оценят их хри¬ стианской кротости, а главное, не сомневался, что, отка¬ зывая ему в помощи, они не добьются мира, а только погу¬ бят его отряд. После отчаянной схватки ему с горсткой солдат удалось уйти от безжалостных преследователей, но он до конца своих дней не мог простить тех, кто оставил его одного в тяжелый час, хотя только ради них он под¬ вергался опасности. Напрасно ему доказывали, что не по воле колонистов он был послан на их границу: это было сделано для их блага, утверждал майор, и «их религиоз¬ ный долг повелевал им оказать ему помощь». Старый воин всегда недолюбливал квакеров за их хри¬ стианское смирение. Умеренность и здоровый труд наде¬ лили колонистов огромной физической силой, но ветеран смотрел на их богатырские фигуры с презрением: какой от всего этого толк, казалось, говорили его глазаг если го¬ лова у них забита всяким вздором? Он любил также по¬ вторять, что тщательное соблюдение внешних форм рели¬ гии указывает на скудость веры. К этому можно было бы добавить еще многое, но мы вовсе не собираемся тут раз¬ бирать, каким должен быть истинный христианин, а про^ сто сообщаем читателю взгляды майора Эффипгема. Вот почему Эдвард, хорошо зная, как относится его отец к колонистам-пенсильванцам, не решался сообщить ему о том, что заключил с одним из них деловое соглаше¬ ние и что теперь их благосостояние зависит от честности какого-то квакера. Мы уже упоминали, что эмигрировавший в Америку прапрадед Мармадыока был близким другом Уильяма Пенна. Однако отец нашего героя женился на женщине, не принадлежавшей к секте квакеров, и поэтому его сын не получил обычного для них религиозного воспитания. Тем не менее детство Мармадьюка прошло в обществе, 479

где все, даже самые будничные, дела были пронизаны ре¬ лигиозным духом, и это не могло не наложить отпечатка на его манеры и речь. Правда, позже, вступив в брак с женщиной, которой квакерство было совершенно чуждо, он во многом избавился от этих привычек; но все же не¬ которые из них сохранились у него до самой смерти, а в минуты душевного волнения он обычно начинал говорить библейским языком своей юности. Но не будем забегать вперед. Как бы то ни было, в дни, когда Мармадьюк стал ком¬ паньоном молодого Эффингема, внешностью и манерами он очень походил на квакера, и Эдвард опасался, что ему не удастся рассеять предубеждение своего отца. Поэтому их деловая связь сохранялась в глубокой тайне от всех, кого она прямо не касалась. В течение нескольких лет Мармадьюк благодаря свое¬ му трезвому уму и практической сметке очень успешно вел дела фирмы, и они получали большие прибыли. Он, как мы уже упомянули, женился на той, кому впослед¬ ствии суждено было стать матерью Элизабет, и друзья ви¬ делись все чаще. Мистер Эффингем, весьма довольный своим компаньоном, уже подумывал о том, чтобы предать их тайну гласности, но как раз в это время начались вол-1 нения, предшествовавшие войне за независимость1. Мистер Эффингем, в котором отец воспитал глубокую преданность королю, с самого начала распри между коло¬ нистами и Англией выступил горячим защитником прав своего государя, а Мармадьюк Темпл, человек с ясным умом, не зараженный аристократическими предрассудка¬ ми, встал на сторону народа. Конечно, оба следовали взглядам, привитым им с детства: сын верного коройе доб* лестного солдата считал волю монарха нерушимым зако^ ном, а потомок квакера, претерпевшего гонения вместе с Пенном, не мог забыть незаслуженные обиды своих пред-* ков. Это расхождение во взглядах давно служило при¬ чиной дружеских споров между компаньонами, но теперь оно переставало быть их частным делом, так как Марма¬ дьюк со свойственной ему дальновидностью уже замечал первые признаки надвигающейся бури. Искры недовольст¬ ва скоро разгорелись в пожар, и колонии, которые теперь 1 Война американских колоний Англии против британского владычества (1775—4783). 480

стали называть^ себя Штатами, оказались ареной много¬ летней кровопролитной борьбы. Незадолго до битвы при Лексингтоне1 мистер Эффин¬ гем, к тому времени уже оовдовевший, передал Мармадью- ку на хранение все свои ценности и, простившись с отцом, покинул страну. Но в самом начале войны он снова по¬ явился в Нью-Йорке, уже в мундире офицера королевской армии, и, получив под командование полк, выступил с ним к театру военных действий. Мармадьюк же открыто встал на сторону мятежников, как их тогда называли. Разу¬ меется, всякие сношения между друзьями прекратились — полковник Эффингем не искал их, а Мармадьюк проявлял благоразумную сдержанность. Вскоре последнему при¬ шлось покинуть столицу Пенсильвании Филадельфию, но он успел спасти от королевской армии все свое имущест¬ во, а также ценности, принадлежавшие его другу. До кон¬ ца войны он продолжал служить своей стране, занимал различные гражданские посты и исполнял поручавшиеся ему обязанности с большой добросовестностью и пользой. Однако Мармадьюк не упускал из виду и собственной вы¬ годы — так, во время распродажи поместий, конфискован¬ ных у сторонников короля, он приехал в Нью-Йорк и ску¬ пил большое количество земель по сравнительно низкой цене. Когда Мармадьюк стал хозяином имущества, насильно отнятого у его прежних владельцев, квакеры первое вре¬ мя смотрели на него довольно косо. Однако сопутствовав¬ ший ему успех, а может быть, и широкое распространение этого греха среди их единоверцев, скоро обелили его в гла¬ зах щепетильных сектантов; правда, кое-кто из тех, кому повезло меньше, иной раз намекал, что честным путем так быстро нажиться невозможно, но незапятнанное прошлое мистера Темпла да и его богатство вскоре заставили за¬ быть о подобных подозрениях. После окончания войны и утверждения независимости Штатов мистер Темпл оставил торговлю, ставшую в те дни весьма неверным и рискованным делом, и занялся освоением обширных земельных участков, которые он приобрел. Деньги и большая практическая сметка помог¬ ли ему преуспеть в этом начинании, хотя суровый климат и дикая природа тех мест, казалось, не обещали ничего 1 Первое сражение в войне за независимость (1775). 31 Фенимор Купер. Том II 481

хорошего. Состояние его возросло в десять раз, и он счи¬ тался теперь одним из самых богатых и влиятельных лю¬ дей в штате. А наследница у него была одна — его дочь, с которой мы уже познакомили читателя, пока он везет ее из пансиона в свой дом, давно уже ожидающий хозяйку. Когда население тех краев, где находилось его поместье, увеличилось настолько, что там можно было создать округ, мистер Темпл был избран его судьей. Это может вызвать улыбку у какого-нибудь ученого английского законника, но, во-первых, иного выхода не было, так как новые посе¬ ления не изобилуют юристами с университетскими дипло¬ мами, а во-вторых, умный и умудренный жизненным опытом человек может успешно справиться с любыми трудными обязанностями. И Мармадьюк, отличавшийся, как мы уже говорили, острым и ясным умом, не только выносил справедливые решения, но и всегда мог достаточно логично их обосновать. Как бы то ни было, в те годы все судьи нашей страны назначались именно так, и судья Темпл оказался нисколько не хуже остальных своих коллег и, по общему мнению, — которое он, впрочем, разделял и сам, — считался даже одним из лучших. На этом мы закончим краткий рассказ о жизни и ха¬ рактере некоторых из наших героев и в дальнейшем пре¬ доставим им действовать и говорить самим. Глава III Все зримое тобой природа создала: И скалы, что стремятся к небесам Подобно башням замков вековых, И мощные деревья, чьи стволы Раскачивает ветер ледяной, И блещущие искрами снега, Чья белизна и мрамор посрамит. Но грубый человек труды ее Нередко за единый портитв миг. Дуо Прошло несколько минут, прежде чем Мармадьюк Темпл немного оправился от пережитого волнения и смог рассмотреть своего нового спутника. Перед ним был моло¬ дой человек лет двадцати двух — двадцати трех, выше среднего роста. Ему пришлось ограничиться этими наблю¬ 482

дениями, так как фигуру юноши совершенно скрывала грубая куртка, туго перепоясанная шерстяным куша¬ ком, точно таким же, как у Кожаного Чулка. Судья пе¬ ревел взгляд на его лицо. Когда юноша садился в сани, черты его были омрачены странной тревогой, которую Элизабет сразу заметила, но, как ни старалась, не могла понять. Эта тревога была особенно сильна, когда юноша умолял старого охотника не проговориться, но и потом, когда он, сдавшись на их просьбы, занял место в санях, нетрудно было понять, что это доставляет ему мало удо¬ вольствия. Однако постепенно хмурые морщины на его лбу разгладились, и теперь он сидел молча, по-видимому, погруженный в глубокую задумчивость. Судья несколько минут внимательно смотрел на него, а затем улыбнулся, словно прося прощения за свою забывчивость, и сказал: — Кажется, мой юный друг, от ужаса я совсем ли¬ шился памяти: ваше лицо мне знакомо, но, даже если бы мне предложили двадцать оленьих хвостов для украше¬ ния моей шапки, я не смог бы назвать вашего имени. — Я приехал сюда всего три недели назад, — ответил юноша холодно, — а ваше отсутствие, если не ошибаюсь, длилось полтора месяца. ~ Завтра исполнится пять недель со дня моего отъезда. И все же я вас где-то видел. Впрочем, я так испугался, что, того и гляди, увижу вас сегодня ночью в окровавленном саване у своего изголовья. Что скажешь, Бесс? Compos mentis1 я сейчас или нет? Сумел бы я сей¬ час обратиться с речью к присяжным или, что в эту мину-« ту гораздо важнее, сумею ли я сегодня вечером как дол¬ жно встретить сочельник в большом зале Темплтона? *— Вероятно, сумеешь и то и другое, папочка, — донес¬ ся из-под пышных оборок капора веселый голосок. — Это ведь легче, чем убить оленя из дробовика. Йаступило короткое молчание, потом тот же голосок продолжал уже серьезно: — На этот раз у нас больше, чем обычно, поводов для благодарственной молитвы. Лошади, казалось, чувствовали, что долгий путь бли¬ зится к концу; налегая на постромки, они еще быстрее повлекли сани по ровному плато и скоро достигли места, где дорога круто уходила под обрыв и, извиваясь по скло¬ 1 В здравом рассудке (лат.). 81* 483

ну, спускалась в долину. Увидев четыре столба дыма, под¬ нимавшиеся из труб его дома, судья очнулся от своих мыслей. Указывая на внезапно открывшиеся перед ними дом, поселок и долину, он весело воскликнул, обращаясь к дочери: — Смотри, Бесс, вот мирный приют, где ты можешь прожить всю свою жизнь. И вы тоже, мой друг, если по¬ желаете остаться с нами. При этих словах молодые люди невольно посмотрели друг на друга, но взгляд Элизабет был холоден, хотя ее щеки вспыхнули румянцем, а странная улыбка, снова мелькнувшая на губах незнакомца, казалось, говорила, что вряд ли он согласится стать членом этой семьи. Однако вид долины мог растрогать сердце и куда более суровое, чем сердце Мармадьюка Темпла. Склон горы, по которому спускались сани, был настоль¬ ко крут, что приходилось соблюдать величайшую осторож¬ ность, да и дорога в те дни была всего лишь узкой тропой, пролегавшей в опасной близости к обрыву. Поэтому кучер сдерживал нетерпеливых коней, и у Элизабет было доста¬ точно времени, чтобы рассмотреть пейзаж, столь быстро менявшийся под воздействием человека, что теперь он лишь общими чертами напоминал ту восхитительную кар¬ тину, которой она так часто любовалась в детстве. Прямо под ними простиралась сверкающая снежной белизной равнина, окруженная со всех сторон горами. Склоны их были круты и обрывисты, и почти все они густо поросли лесом. Только два-три пологих отрога нарушали одно¬ образие гряды, окаймлявшей огромную снежную равнину, на которой не было ни единого дома, дерева или забора, так что она казалась белым облаком, опустившимся на землю. Лишь несколько темных пятен перемещалось по ее ровной поверхности, и Элизабет без труда догадалась, что это сани, направляющиеся к поселку или, наоборот, выез¬ жающие из него. Горы в западном конце равнины, хотя и высокие, были не такими обрывистыми и образовали множество долин и овражков, а также пологих уступов, вполне пригодных для земледелия. Большинство гор по эту сторону равнины по¬ росло хвойными деревьями, но менее резкие очертания противоположного склона давали отдых глазу: там на бо¬ лее плодородной почве произрастали буковые и кленовые леса. Видневшиеся среди них белые поляны, над которыми 484

нередко вились струщш дыма, показывали, что там уже поселились трудолюбивые фермеры. Кое-где эти поляны сливались в обширные вырубки — плод объединенного труда, но по большей части они были невелики и разоб¬ щены; впрочем, изменения происходили так быстро, а лю¬ ди, их производившие, трудились с таким усердием и на¬ стойчивостью, что Элизабет, казалось, видела, как эти вы¬ рубки расширяются прямо у нее на глазах, и она в немом изумлении замечала, насколько иным стал облик всего края за несколько коротких лет. Отроги в западной оконечности этой необыкновенной равнины, лишенные всякой растительности, и по разме¬ рам и по количеству превосходили отроги восточной ее оконечности. Один из них, особенно далеко выдававшийся вперед, был довольно крут, и на нем у самого обрыва над волной красивых сугробов высился гигантский дуб — он далеко простер свои ветви, словно стремясь хотя бы бро¬ сить тень на то место, куда не суждено было проникнуть его корням. Не стесненный, как его собратья в лесу, со¬ седством других деревьев, он привольно раскинул могу¬ чие узловатые сучья, словно наслаждаясь своей свободой. У южного края бесконечного белоснежного поля, почти под самыми ногами наших путешественников, вйднелось пятно в несколько акров величиной — лишь его подерну¬ тая рябью поверхность да клубившийся над ним пар вы¬ давали, что под ровной белой пеленой лежит горное озеро, скованное ледяным дыханием зимы. Там, где находилась эта полынья, из озера вырывался неширокий бурный по¬ ток, чей извилистый путь через настоящую долину к югу нетрудно было проследить похоснам й зарослям куги, окаймлявшим его русло, и по висящему над ним пару — ведь его вода была намного теплее морозного воздуха. Южный берег озера был обрывист, но невысок, а за ним простиралась долина, и рассеянные по ней многочислен¬ ные жилища поселенцев свидетельствовали о плодородии здешней почвы и относительно удобном сообщении с внеш¬ ним миром. У самого берега озера расположился поселок Темплтон. Он состоял примерно из пятидесяти строений самого раз¬ личного вида, по большей части деревянных; архитектура их не отличалась большой изысканностью, и многие зда¬ ния, казалось, не были закончены — очевидно, они возво¬ дились в большой спешке. Разнообразие их окраски пора¬ 485

жало взгляд. Два-три дома были целиком выкрашены в белый цвет, однако большинство могло похвастать только белым фасадом, а на остальные три стены их честолюбивые, но расчетливые владельцы потратили более дешевую красновато-бурую краску. Некоторые строения уже потем¬ нели от непогоды, и через разбитые стекла в окнах вторых этажей виднелись голые балки незаконченных перекры¬ тий, — видимо, легкомыслие или тщеславие заставило их хозяев взяться за задачу, которая оказалась им не по плечу. Все эти здания были расположены наподобие город¬ ской улицы, и тот, кто так распорядился, очевидно, думал больше о нуждах грядущих поколений, чем об удобствах теперешних обитателей поселка. Три-четыре наиболее со¬ лидных дома щеголяли, помимо белой краски, еще и зе¬ леными ставнями, представлявшими в это время года странный контраст с погребенными под снегом полями, лесами, горами и озером. Перед дверями этих домов были посажены молодые деревца, почти совсем лишенные ве¬ ток, — они походили на высоких гренадеров, стоящих на карауле у входа в княжеский дворец. Да и то сказать, хо¬ зяева этих роскошных жилищ были знатью Темплтона — настолько же, насколько Мармадьюк Темпл был его коро¬ лем. В них обитали два молодых человека, искушенных в юриспруденции, два лавочника, державшие в своих руках всю торговлю поселка, и молодой эскулап!, который, в отличие от большинства его собратьев, чаще встречал тех, кто появлялся на свет, чем провожал тех, кто его покидал. Над всей этой пестрой архитектурной коллекцией гос¬ подствовал особняк судьи Темпла. Он был окружен боль¬ шим фруктовым садом, занимавшим несколько акров. Часть деревьев в нем осталась еще со времен индейцев, и их обомшелые, уже клонящиеся к земле стволы являли резкий контраст двух-трехлетним деревцам, видневшимся почти за всеми изгородями поселка. Кроме-того, от ворот к подъезду вела аллея из молодых ломбардских тополей, которые тогда только-только были завезены в Америку. Дом этот строился по указаниям некоего Ричарда Джонса, о котором мы уже упоминали; он приходился судье двоюродным братом, считался мастером на все руки, был очень услужлив и занимался хозяйственными делами, 1 Эскулап — в греческой мифологии бог — покровитель ме¬ дицины.. Слово это Часто обозначает врача.