происходило в самом начале заселения края. Тогда у нас еще не было ни мельниц, ни зерна, ни дорог, ни даже рас¬ корчеванных участков, ничего, кроме голодных ртов, кото¬ рые надо было накормить, ибо, несмотря на тяжелый год, переселенцев не стало меньше, — нет, голод, охвативший все пространство до самой восточной границы, как будто еще увеличивал число ищущих новые земли. — А что ты предпринял, чтобы помочь несчастным? — спросила Элизабет, которой невольно передалось волнение отца, -г-- Пусть даже сам ты не голодал, но ведь на тебе ле¬ жала большая ответственность за других. — Да, друг мой, — проговорил судья и на минуту за¬ думался, как бы перебирая в памяти все тогдашние свои ощущения. — От меня зависели судьбы сотен людей. Они все уповали на меня, ждали, что я дам им кусок хлеба. Страдания близких, безнадежность положения парализова¬ ли предприимчивость и энергию поселенцев. Днем голод гнал их в леса на поиски пищи, а к вечеру они возвраща¬ лись измученные, с пустыми руками и в отчаянии броса¬ лись на постель, зная, что их ждет бессонная ночь. Оста¬ ваться бездеятельным в ту страшную пору было недопустимо. Я закупил партию пшеницы в Пенсильвании. Ее перевезли в Олбани, затем на лодках переправили по Мохоку, а уж оттуда, навьючив мешки на лошадей, доста¬ вили сюда, в лесную глушь, и здесь распределили поровну между всеми. Затем переселенцы сплели невода и закинули их в окрестные озера и реки. И тут нам как будто было ниспослано чудо: в пятистах милях отсюда двинулись и пошли по извилистым путям бурной Саскуиханны огром¬ ные косяки сельди — наше озеро кишело бесчисленным множеством рыбы. Ее выловили неводами, поделили между собой, и всем было роздано необходимое количество соли. И вот с этого времени голод для нас миновал, наступило благоденствие *. — Верно, верно! — подхватил Ричард. — Как раз я-то и распределял рыбу и соль. Бенджамену — он был моим по¬ мощником — пришлось натянуть веревки вокруг того места, где я стоял, чтобы оградить меня от толпы поселен¬ цев: они так пропахли чесноком — ведь все это время ди¬ кий чеснок был единственной их пищей, — что я при деле¬ же путался в расчетах. Ты, Бесс, была тогда совсем 1 Все это исторический факт. (Примеч. автора.) 667

малюткой и ничего этого не знала. Мы делали все, что только могли, чтобы уберечь тебя и твою мать от голода. Да, в тот год я потерпел немалый урон: все мои свиньи и индюшки были съедены. — Нет, Бесс, тебе трудно это понять,«— продолжал судья уже более веселым тоном и как будто не заметив, что Ричард перебил его. — Тот, кто не был тогда с нами и знает лишь понаслышке о том, как люди осваивают новые земли, смутно представляет себе, какими тяжкими трудами и лишениями это достается. Тебе здешние места кажутся ди¬ кими, нецивилизованными, но если бы ты знала, как здесь было глухо и дико, когда я впервые поднялся на эти горы! Рано утром в первый же день, как мы приехали сюда, я оставил всех своих спутников подле ферм в Вишне¬ вой долине, а сам по оленьей тропе добрался до вершины горы. С тех пор я называю ее Горой Видения, потому что зрелище, открывшееся передо мной, показалось мне со¬ вершенно фантастическим. Вершина была голая, лесной пожар выжег на ней всю растительность, и потому мест¬ ность вокруг была открыта взору. Листья уже опали. Я влез на высокий бук и просидел на нем целый час, лю¬ буясь дикой природой, словно застывшей в молчании. В бескрайних лесных просторах не было ни единой прога¬ лины, ни единой вырубки, бесконечная лесная чаща пре¬ рывалась лишь гладким, как зеркало, озером. Оно было покрыто мириадами перелетных птиц. И тогда же, сидя на суку дерева, я увидел медведицу с двумя медвежатами. Они спускались к озеру на водопой. Все время, пока я шел лесом, сквозь чащу проносились олени, но ни там, ни с вер¬ шины горы я не заметил никаких следов пребывания чело¬ века — ни вырубки, ни хижины, ни единой извилистой тропинки, каких теперь здесь такое множество. Ничего, кроме гор, а за ними снова горы и внизу долина — сплош¬ ное море переплетшихся между собой голых ветвей, где иногда лишь мелькала увядшая листва какого-нибудь де¬ рева, неохотнее других расстающегося со своим летним нарядом. Даже Саскуиханна была вся скрыта за высоким, непроходимым лесом. — И ты был совершенно один? — спросила Элизабет.— Ты всю ночь провел в лесу один-одинешенек? — Нет, дитя мое. Целый час я сидел на дереве и с во¬ сторгом и в то же время с тоской разглядывал все, что бы¬ ло перед моими глазами. Потом я слез со своего наблюда¬ 668

тельного поста и спустился в горы. Я оставил коня пощи¬ пать ветки деревьев, а сам походил по берегу озера и осмотрел те места, где теперь стоит Темплтон. Там, где те¬ перь выстроен наш дом, росла огромная сосна, и оттуда сквозь деревья был просвет до самого озера. Оно было видно как на ладони. Под ветвями сосны я и совершил свою оди¬ нокую трапезу. И тут я вдруг заметил, что на противопо¬ ложном берегу, но несколько более к востоку, у подножия горы, курится дымок. Это было первое свидетельство бли¬ зости жилья. Я потратил немало усилий, чтобы добраться до места, откуда шел дымок, и вот наконец увидел перед собой грубо сколоченную бревенчатую хижину. И, хотя в самой хижине никого не оказалось, я всюду заметил при¬ знаки того, что она обитаема, что в ней... — Это была хижина Кожаного Чулка, — быстро прого¬ ворил Эдвардс. — Да, совершенно верно. Хотя сперва я предположил, что это жилище индейца. Но, пока я бродил возле хижи¬ ны, появился и сам Натти. Он шел, сгибаясь под тяжестью туши убитого им оленя. Вот тогда-то и состоялось наше первое знакомство, до этого я и не подозревал, что в моих лесах обитает охотник-траппер. Натти спустил на воду свою пирогу, перевез меня на другой берег, туда, где стоял мой конь, и указал место, где тот мог остаться до^утра, до¬ бывая себе скудный корм. А потом мы вернулись к хижине охотника, где я и заночевал. Элизабет так поразило глубокое внимание, с каким Эдвардс слушал рассказ ее отца, что она даже оставила свои расспросы, но юноша сам продолжил разговор, обра¬ тившись к судье. — Скажите, сэр, — начал он, — Кожаный Чулок ока¬ зался гостеприимным хозяином? — Вполне! Он держался просто, но приветливо до тех пор, пока уже позже, к вечеру, не узная мое имя и цель моего приезда, — тут радушие его заметно уменьшилось или, вернее сказать, вовсе исчезло. Прибытие поселенцев он воспринимал, я полагаю, как ущемление своих прав. Собственно, он так и сказал, только выразил это в обычной своей манере, туманно и запутанно. Я даже толком не понял его доводов и -возражений, но заключил, что он недоволен главным образом тем, что мы помешаем его охоте. — И вся земля здесь уже была вашей собственностью 669

или вы приехали только посмотреть ее с намерением ку¬ пить? — спросил Эдвардс довольно резко. — Она принадлежала мне уже несколько лет. Я при¬ ехал проверить, пригодна ли она для заселения. Да, Натти выказал себя гостеприимным хозяином: он отдал мне свою постель — медвежью шкуру, и я провел ночь в его доме, а наутро вернулся к моим товарищам — топографам и земле¬ мерам. — Он ничего не говорил вам, сэр, о правах индейцев на эту территорию? Кожаный Чулок весьма склонен сомне¬ ваться в справедливости захвата ее белыми. — Да, что-то припоминаю. Но то ли я плохо разобрал¬ ся в том, что он говорил тогда, то ли позабыл. Права индей¬ цев на эту территорию были аннулированы еще в конце войны, но, даже если бы этого и не произошло, я так или иначе хозяин этой земли: я приобрел ее, получив на то осо¬ бое разрешение правительства. Никто не может посягать на мои права владельца. — Ваши права, сэр, несомненно законны и обоснован¬ ны, ответил юноша холодно и, потянув за поводья, при¬ держал коня. Пока разговор не перешел на другую тему, Эдвардс участия в нем больше не принимал. Мистер Джонс редко допускал, чтобы разговор долго длился без его участия. Воспользовавшись минутной пау¬ зой, он подхватил нить беседы и стал в свойственной ему манере рассказывать о дальнейших событиях того време¬ ни: по-видимому, он был одним из тех землемеров, о кото¬ рых упомянул судья Темпл. Но, так как рассказ его не заключал в себе столь интересных подробностей, какие были в рассказе судьи, мы воздержимся от передачи раз¬ глагольствований шерифа. Вскоре путники добрались до места, откуда открывался обещанный им вид. Это был один из тех живописных и своеобразных пейзажей, которыми так богат Отсего, но, чтобы полностью насладиться его красотой, нужно было видеть его без ледяного покрова и расцвеченным живыми красками лета. Мармадьюк заранее предупредил, дочь, что ранней весной виды здесь не так хороши: поэтому, бросив лишь беглый взгляд на простиравшиеся перед ними про¬ сторы и представив себе их в летнюю пору, всадники дви¬ нулись в обратный путь в твердой надежде побывать здесь вторично в более благоприятное время года. 670

— Весна в Америке — наихудший сезон, — проговорил судья, — в особенности в здешних горах. Зима, как видно, избрала их своей цитаделью. Сюда она отступает, когда подходит весна, и весне удается изгнать ее отсюда лишь после длительной осады, во время которой борьба ведется с переменным успехом. — Весьма уместная и меткая метафора, судья Темпл,—* заметил шериф. — Да, гарнизонные войска Деда Мороза делают грозные вылазки, — надеюсь, мосье, вы понимаете, что такое «вылазки», — и иной раз заставляют отступать войска генерала Весны назад, в долину. — Да-да, сэр, — ответил француз; своими вытаращен¬ ными глазами он следил за каждым шагом коня, который неуверенно нащупывал дорогу среди корней деревьев, ям, бревенчатых мостов и болот — все это и составляло доро¬ гу. — Да, я все понял — долина замерзает на полгода. Шериф даже не обратил внимания на ошибку француза. Все участники кавалькады вдруг почувствовали, что еще долго придется им ждать длительного и ровного тепла, что хорошая погода еще весьма ненадежна. Веселье и живая беседа сменились молчанием и задумчивостью, когда все увидели, что на небе начали сгущаться тучки — они нес¬ лись как бы сразу со всех сторон, хотя воздух был совер¬ шенно Неподвижен. Путь наших всадников проходил через участок выруб¬ ленного леса, и как раз в этот момент зоркий глаз судьи заметил признаки приближения бури, и судья указал на них дочери. Вихри снега уже скрыли гору, являвшуюся северной границей озера, и бодрящее весеннее тепло сме¬ нилось пронизывающей стужей — приближался норд-вест. Теперь все думали только о том, как бы поскорее добраться до поселка, хотя из-за плохой дороги волей-нево¬ лей приходилось сдерживать лошадей, которые иной раз норовили пуститься вскачь там, где осторожность требова¬ ла идти лишь шагом. Ричард по-прежнему ехал впереди, за ним — мосье Лекуа, затем Элизабет. Она, казалось, переняла ту холод¬ ность й отчужденность, с какой Эдвардс держался во время разговора с ее отцом. Мармадыок ехал следом за дочерью, то и дело ласково давая ей советы относительно того, как управлять лошадью. Луиза Грант, по-видимому, целиком полагалась на помощь молодого человека, и потому Эдвардс ехал рядом с ней все время, пока они пробирались по угрю¬ 671

мому темному лесу, куда так редко проникали лучи солнца и где стоящие стеной деревья даже дневной свет делали тусклым и мрачным. Сюда пока еще не долетал ни малей¬ ший ветерок, но мертвая тишина, часто предшествующая буре, усугубляла тягостное чувство — казалось, было бы легче, если бы буря уже свирепствовала над головой. И вдруг все услышали голос Эдвардса — то был крик такой громкий и отчаянный, что при. звуках его у всех за¬ стыла кровь в жилах. — Дерево! Дерево!.. Спасайтесь! Хлещите коней! Де¬ рево! Дерево!.. — Дерево! Дерево! — в свою очередь, крикнул Ричард и с такой силой ударил коня, что испуганное животное сде¬ лало прыжок чуть ли не в пять метров, и из-под копыт его взметнулись фонтаны воды и грязи. — Дерево!.. Дерево!.. — завопил француз. Прижав голову к шее своего скакуна и закрыв глаза, он так яростно колотил каблуками по его бокам, что тот в одно мгновение очутился у самого крупа коня Ричарда. Элизабет придержала свою кобылку, все еще ничего не понимая, но уже с беспокойством глядя на дерево, вызвав¬ шее такую тревогу, и прислушиваясь к треску,.вдруг нару¬ шившему безмолвие леса. В следующую секунду рука отца схватила; уздечку её лошади. — ' Господи, срхрани и помилуй! — воскликнул судья. И Элизабет почувствовала, что кобылка, повинуясь его сильной руке, рванулась вперед. Все пригнулись как можно ниже к седельным лукам, и в тот же момент послышался зловещий треск, в воздухе загудело, как от сильного ветра, и раздался такой грохот и удар, что земля задрожала — это рухнул прямо поперек дороги один из могучих лесных великанов. Судье Темплу достаточно было одного взгляда, что¬ бы убедиться, что его дочь и все, кто находился впереди, живы и невредимы. Он обернулся назад, преисполненный страха и беспокойства за остальных. Эдвардс остался по ту сторону рухнувшего дерева; сильно откинувшись в седле назад, он правой рукой держал уздечку своего коня, а ле¬ вой — уздечку коня мисс Грант, стараясь прижать его голо¬ ву возможно ниже. Оба животных дрожали всем телом и испуганно храпели. Луиза, выпустив из рук поводья и за¬ крыв лицо ладонями, сидела, наклонившись вперед; поза ее выражала одновременно и отчаяние и покорность. 672

В этот момент послышался зловещий треск — рухнул поперек дороги один из могучих лесных великанов.

— Вы не пострадали? Вы не ранены? — первым нару¬ шил молчание судья. =* Нет, благодарение богу, — ответил юноша. — Но, если бы у дерева были длинные сучья, мы бы погибли. Он тут же умолк, видя, что тело Луизы медленно спол¬ зает с седла. Не подоспей он вовремя, девушка упала бы на землю. Однако причиной обморока был только страх, и Луиза с помощью Элизабет скоро пришла в себя. Ее вновь усадили в седло, и, поддерживаемая с одной стороны судьей, а с другой — мистером Эдвардсом, она была теперь в со¬ стоянии следовать за кавалькадой, медленно продвигав¬ шейся к дому. — Внезапное падение дерева — самое опасное явление в лесу, потому что его нельзя предусмотреть, — сказал Мармадьюк. — Оно происходит не из-за сильного ветра и не по какой-либо другой видимой причине. — Причина падения деревьев, судья Темпл, совершен¬ но очевидна, — сказал шериф: — дерево состарилось, по¬ степенно ослабело от морозов, подгнило, и его центр тяже¬ сти уже не приходится на середину основания дерева — в таком случае оно непременно падает. Хотел бы я знать, что может быть точнее математического расчета. Я изучал ма¬ тематику, и я... — Да-да, мы все это знаем, Ричард, — прервал его Мар¬ мадьюк. — Ты рассуждаешь правильно, и, если память мне не изменяет, я сам все это разъяснял тебе когда-то. Но как предостеречься от такой опасности? Ведь не будем же мы ходить по лесу и измерять основания деревьев и у каждого высчитывать его центр! Если ты можешь дать полезный совет, друг мой Джонс, ты окажешь всем живущим здесь большую услугу. — Ты хочешь, чтобы я ответил тебе на это, друг мой Темпл? Изволь, — сказал Ричард. — Образованный человек всегда ответит тебе на любой твой вопрос. Разве падают все деревья? Разумеется, нет, а только те, что подгнили. Не подходи близко к корням гнилого дерева, и ты в безопас¬ ности. — Тогда, значит, в лес вовсе ходить нельзя. Но, по счастью, сильные ветры обычно сами сваливают большую часть этих опасных сгнивших деревьев: через просеки ве¬ трам открыты доступы в самую глубь леса. Такие случаи, как только что происшедший, чрезвычайно редки. К этому времени силы Луизы уже вернулись к ней, и 674

кавалькада могла продвигаться несколько быстрее, но всад¬ ники были всё еще далеко от дома, как вдруг их настигла метель. Когда они благополучно добрались наконец до по¬ селка и спешились возле «дворца» Темпла, одежда у них была вся в снегу, а черные перья на шляпе мисс Темпл под тяжестью сырого снега совсем поникли. В то время как Эдвардс помогал Луизе сойти с коня, добрая, простодушная девушка горячо сжала руку юноши и прошептала: — Теперь, мистер Эдвардс, оба мы, и отец и дочь, обя¬ заны вам спасением нашей жизни. Мчавшаяся с северо-запада метель разыгралась вовсю, и солнце еще не успело сесть, как уже все признаки весны исчезли: озеро, горы, поселок, поля —все снова скрылось под ослепительным снежным покровом. Глава XXII И старики и молодежь Селенье бросили, спешат толпой В луга, волненьем радостным объяты. Уильям Соммервилл, «Охота» С этого дня и вплоть до самого конца апреля погода то и дело резко менялась: сегодня мягкие весенние ветерки, пробравшись в долину, пытаются в союзе с живительным солнцем разбудить дремлющие силы растительного цар¬ ства, а завтра над озером проносятся хмурые северные ве¬ тры и стирают всякое воспоминание о своих нежных пред¬ шественниках. Но вот наконец снег стаял, кругом зазеленели пшеничные поля, среди которых здесь и там торчали обуглившиеся пни, еще осенью служившие осно¬ ванием величавых сосен. Повсюду работали плуги, и над зарослями клена уже не поднимались дымки сахароваров. Озеро утратило свою зимнюю красу, оно перестало похо¬ дить на сверкающую ледяную равнину, но неподвижные его воды были все еще скрыты под темной пористой коркой льда, которая, пропитавшись водой, вот-вот готова была растаять. Большие стаи диких гусей долго кружили над озером, ища места для отдыха, и, очевидно, поняв, что до воды не добраться, улетали в северном направлении, высоко 43* 675