— Это гора на земле, и на ее вершине — жилища блед¬ нолицых! Пусть женщины моего- брата омоют ноги среди людей одного с ними цвета. — У пауни зоркие глаза, если он в такой дали разли¬ чает бледнолицых. Индеец медленно повернулся к говорившему и, помол¬ чав, строго спросил: — Мой брат умеет охотиться? — Увы, я не более, как жалкий зверолов, и зверя я беру в капканы. — Когда равнину покроют бизоны, он различит их? — Конечно, конечно!.. Увидеть быка легче, чем уло¬ жить его на бегу. — А когда птицы улетают от холодов и облака стано¬ вятся черными от их пера,— это он тоже видит? — Еще бы! Не так уж трудно подстрелить утку или гуся, когда их миллионы и небо от них черно. — Когда падает снег и покрывает хижины Больших Ножей, видит чужеземец его хлопья в воздухе? — Сейчас мое зрение не очень хорошо,— чуть пе¬ чально ответил старик,— но было время, когда мне дали прозвание по зоркому глазу. — Краснокожие различают Больших Ножей так же легко, как вы, чужеземцы, видите бизонов, и перелетную птицу, и падающий снег. Ваши воины думают, что Вла¬ дыка Жизни создал всю землю белой. Они ошибаются. Они сами бледны и видят во всем свое собственное лицо. Оставь! Пауни не слеп и сразу видит людей твоего пле¬ мени! Воин вдруг замолк и склонил голову набок, как будто напряженно к чему-то прислушиваясь. Потом, круто по¬ вернув коня, проскакал в ближний конец зарослей и стал внимательно всматриваться в сумрачную прерию, но гля¬ дел он не туда, откуда явился отряд, а в противоположную сторону. Его поведение показалось наблюдавшим и стран¬ ным и непонятным. Он вернулся, пристально поглядел на Инес,, опять ускакал, снова вернулся, и так несколько раз — как будто мысленно вел какой-то трудный спор с самим собой. Он натянул поводья, сдерживая разгорячен¬ ного коня, и, казалось, хотел заговорить, но опять склонил голову на грудь, напряженно прислушиваясь. С быстротой оленя он проскакал в тот конец, откуда вглядывался в даль, потом описал несколько стремительных малых 8 Фени мор Купер. Том III 209

кругов, точно все еще не сделал выбора, и наконец по¬ несся, точно птица, которая вот так же кружила над гнез¬ дом, перед тем как улететь. С минуту было видно, как всад¬ ник мчится по степи, затем бугор скрыл его из глаз. Собаки, уже некоторое время проявлявшие беспокой¬ ство, побежали было вслед за индейцем, но быстро прекра¬ тили погоню: сели, как обычно, на задние лапы и жалоб¬ но завыли, как будто предостерегая о близкой опасности. Глава XIX Что, если он не устоит? Шекспир Рассказанное в конце последней главы было проделано так быстро, что старик, хоть и приметил каждую подроб¬ ность, не успел ни с кем поделиться своими догадками о намерениях незнакомца. Но, как только пауни исчез из виду, траппер стал и сам потихоньку пробираться к тому краю зарослей, откуда только что ускакал индеец. — В воздухе носятся запахи и звуки,— покачивая го¬ ловой, ворчал он на ходу,— да только мои старые уши и нос не способны уловить и распознать их. — Ничего не видно,— сказал Мидлтон, последовав¬ ший за ним.— У меня и зрение и слух отличные, но смею вас уверить, что и я ничего не вижу и не слышу. — Глаза у вас хорошие! И вы, конечно, не глухой! — ответил старик чуть презрительным тоном.— Нет, друг мой, нет! Они, может, и хороши, чтобы в церкви увидать из одного угла, что творится в другом, или чтоб услышать набат. Но, пока вы не проживете в прерии хотя бы год, вы то и дело будете принимать индюка за буйвола, а рев буй- вола-самца — за божий гром! В этих голых равнинах при¬ рода обманывает глаз: воздух как будто набрасывает на них изображение воды, и тогда бывает трудно распознать, прерия ли перед тобой или море. Но вот вам знак, который никогда не обманет охотника! Траппер указал на стаю коршунов, плывшую не¬ вдалеке над равниной, и, видимо, в ту самую сторону, куда так пристально глядел пауни. Сперва Мидлтон ничего не видел, кроме пятнышек на хмурых облаках; пятнышки, однако, быстро приближались, и вот уже стали отчетливо 210

различимы сперва общие очертания птиц, а затем и взмахи их тяжелых крыльев. — Слушайте,— сказал траппер, после того как Мидл- тон разглядел наконец вереницу коршунов,— теперь и вы услышите буйволов, или бизонов: ваш ученый доктор счи¬ тает, что надо их называть бизонами, хотя у охотников в этих краях они зовутся буйволами. По-моему,— добавил он, подмигнув молодому солдату,— охотнику и судить о животном и о том, как правильней его пазывать, а не тому человеку, который только и делал, что рылся в кни¬ гах, вместо того чтобы странствовать по земле, знакомясь с повадками ее обитателей. — Если говорить о привычках животного, я с вами го¬ тов согласиться,— вмешался натуралист, редко упускав¬ ший случай поднять дискуссию по какому-либо спорному вопросу его любимой науки.— Но, конечно, лишь при не¬ изменном соблюдении правильного применения определе¬ ний и при условии, что наблюдение над животным будет производиться глазами ученого. — Скажите — глазами крота! Как будто просто че¬ ловеческого глаза мало и, чтобы давать имена, нужен ка¬ кой-то особенный глаз! А кто дал название божьим тва¬ рям? Могут мне это сказать ваши все книгочеи с их школь¬ ной премудростью? Не первый ли человек в райском саду? И не от пего ли его дети унаследовали дар давать всему названия? — Так, конечно, рисует это событие Библия,— сказал доктор,— хотя прочитанное в ней вы толкуете слишком буквально. — Прочитанное! Нет, если вы думаете, что я терял свое время на школу, то вы возвели на меня обидную на¬ праслину. Мои знания не из книг. — Но неужели вы так-таки верите,— начал доктор, не¬ сколько раздраженный догматизмом своего упрямого про¬ тивника, а может быть, втайне слишком уверенный в пре¬ восходстве своих знаний, более глубоких, но едва ли при¬ носивших столь же ощутимую пользу,— так-таки верите, что все эти животные были собраны в одном саду, чтобы первый человек занес их в свою классификацию? — А почему мне не верить? Я понимаю вашу мысль — не надо прожить всю жизнь в городах, чтоб узнать все дьявольские ухищрения, посредством которых человек и своей самонадеянности разрушает собственное счастье. 211

Но что следует из ваших доводов? Только одно: что тот сад был создан не по образцу жалких садов нашего, вре- мепи. И разве не ясно отсюда, что цивилизация, которой кичится мир,, есть пустая ложь? Нет, нет, сад господень был тогда лесом; он и ныне лес, в котором растут плоды, и распевают птицы по мудрому установлению господню. Л сейчас вы поймете, почему слетелись коршуны! Вот и сами буйволы — превосходное стадо! Поручусь вам, что где-нибудь неподалеку прячутся в лощине товарищи на¬ шего пауни. Они скоро погонятся за стадом, и вы тогда увидите славную охоту. Будет очень кстати: скваттер со своим семейством не посмеет сунуться сюда, нам же бояться нечего. Пауни, может быть, дикари, но они не ко¬ варны. Все жадно глядели на открывшуюся необычайную кар¬ тину. Даже робкая Инес, охваченная любопытством, под¬ бежала к Мидлтону, а Поль отозвал Эллен от ее кулинар¬ ных трудов, чтобы и она полюбовалась живописной сценой. Пока происходило то, о чем мы здесь рассказали чи¬ тателю, прерия пребывала в величественном и нерушимом покое. Правда, небо почернело от перелетных птиц, но, кроме ,двух собак и докторского осла, ни одно четвероно¬ гое не оживляло широкого простора лежавшей под этим черным пологом равнины. Теперь же ее вдруг заполнили Животные, и мгновенно, как по волшебству, все вокруг изменилось. Сперва показались несколько огромных бизонов-сам- и.ов. Они неслись по гребню самого дальнего холма; за ними тянулась длинная вереница одиночных животных, а за теми темной массой тел катилось все огромное стадо. Оно заливало равнину, покуда она не сменила свою осен¬ нюю желтизну на темно-бурый тон их косматых шкур. По мере приближения стадо делалось шире и гуще и стало наконец похоже на бесчисленные птичьи стаи, которые, как из бездны, одна за другой выносятся из-за горизонта, пока не охватят все небо, и кажется — птицам нет числа, как тем листьям в лесах, над которыми они машут крыль¬ ями в своем нескончаемом перелете. Над темной массой то и дело столбом поднималась пыль: это какой-нибудь бык, более яростный, чем другие, бороздил рогами землю на равнине; да время от времени ветер доносил глухой про¬ тяжный рев, как будто из тысячи глоток нестройным хо¬ ром вырывалась жалоба.

Все долго молчали, залюбовавшись дикой и величавой картиной. Наконец тишину нарушил траппер. Больше, чем другие, привыкший к подобным зрелищам, он меньше поддался впечатлению; или, верней, эта картина подейст¬ вовала и на него, но не так сильно, как на тех, кому она ’представилась впервые. — Бегут единым стадом десять тысяч быков без па¬ стуха, без хозяина, кроме того, кто их создал и назначил им в пастбище эту степь! Да, вот где человек видит дока¬ зательство своей суетности и безумии! Разве мог бы самый гордый губернатор в Штатах выйти в свои поля и уложить такого благородного быка, какого здесь легко берет самый скромный охотник? А когда подадут ему филей или биф¬ штекс, разве обед покажется ему таким же вкусным, как тому, кто хорошо потрудился и добыл свою пищу согласно Закону природы, честно осилив тварь, которую господь по¬ ставил па его пути? — Если на тарелке в прерии будет дымиться буйволо¬ вый горб, я отвечу тебе: «Конечно, пет»! — перебил, об¬ лизнувшись, бортник. — Да, мальчик, ты его попробовал и можешь судить, правильно я говорю или неправильно!.. Но стадо забирает в нашу сторону, нам пора приготовиться к встрече. Если мы спрячемся, буйволы все пронесутся здесь и затопчут нас копытами, как червей; отведем тех, кто послабее, в сторонку, а сами, как подобает мужчинам и охотникам, займем посты в авангарде. Так как времени па подготовку оставалось мало, весь отряд ревностно взялся за дело. Инес и Эллен укрыли в самом конце зарослей. Азинуса, как слишком нервное со¬ здание, поместили в середине; затем старик и трое его товарищей разделились и стали в таком порядке», чтобы вернейшим образом отпугнуть головную колонну живот¬ ных и заставить ее свернуть в сторону, если она прибли¬ зится к месту их привала. Полсотни передних быков при¬ ближались не по прямой, а все время делая зигзаги, так что несколько минут оставалось неясным, какой путь они изберут. Но вот из-за облака пыли, поднявшегося в цен¬ тре стада, раздался страшный рев—рев боли; тотчас мерзким хриплым криком отозвалась на рев стая коршу¬ нов, повисшая жадно над стадом, и вожаки побежали бы¬ стрей, словно приняв наконец решение. Казалось, перепу¬ ганное стадо обрадовалось этому подобию леса и двинулось 21а

прямо на небольшую заросль кустов, которая так часто здесь упоминалась. Гибель представлялась почти неминуемой, и нужны были поистине крепкие нервы, чтобы глядеть ей в лицо. Темная живая лавина катилась вперед, образуя вогнутую ДУГУ» и каждый злобный глаз, горевший сквозь косматую шерсть на лбу самца, был с бешеной тревогой устремлен на чащу. Каждый бизон как будто норовил перегнать со¬ седа, чтобы скорее достичь леска; и, так как на бегущих впереди накатывались сзади тысячи обезумевших живот¬ ных, легко могло случиться, что вожаки слепо ринутся прямо на людей в кустах, и те в этом случае непременно будут растоптаны. Наши друзья понимали опасность, и каждый отнесся к ней сообразно своим личным свойствам и сложившемуся положению. Мидлтон колебался. Он склонен был кинуться сквозь кусты, иодхватить Инес и попытаться спастись с нею бег¬ ством. Но, тут же сообразив, что бешено мчащийся испу¬ ганный бизон неминуемо догонит его, он вскинул ружье, готовый выйти один на один против бесчисленного стада. Доктор Батциус был в таком смятении, что поддался пол¬ ному обману чувств. Темные тела бизонов нотеряли для натуралиста четкость очертаний, и ему померещилось, будто он видит дикое сборище всех животных мира, устре¬ мившихся на него единым строем в жажде отомстить за всевозможные обиды, которые он в продолжение целой жизни, полной неутомимого труда на ниве естествозна¬ ния, наносил тому или другому виду или роду. Несчаст¬ ный оцепенел, как под взглядом горгоны. Равно неспособ¬ ный ни спасаться бегством-, ни двинуться вперед, он стоял, как прикованный к месту, пока иллюзия не овладела им настолько, что достойный натуралист, презрев опасность во имя науки, принялся за классификацию отдельных особей. Поль же поднял отчаянный крик и даже подзывал Эллен, чтобы и она кричала вместе с ним; но рев и топот стада заглушили его голос. Охваченный яростью, но при этом страшно возбужденный упрямством животных и ди¬ костью зрелища, вне себя от тревоги за любимую и в есте¬ ственном страхе за собственную жизнь, он чуть не надо¬ рвал глотку, требуя, чтобы траппер что-нибудь предпринял. — Ну, старик! — кричал он.— Придумай что-нибудь, пока нас всех не раздавила целая гора буйволовых горбов! 214

Траппер протянул вперед обе руки п двинулся навстречу обезумевшему стаду.

Траппер, который все это время стоял, опершись на ружье, и напряженно следил за движением стада, решил наконец, что пора перейти к действиям. Прицелившись в вожака, он сделал выстрел с меткостью, какой не посты¬ дился бы и в молодые годы: пуля попала быку в лохматую челку меж рогов, и он рухнул на колени, но тотчас, встряхнув головой, поднялся, как будто боль только удво¬ ила его силу. На раздумье не осталось времени. Траппер отбросил ружье, протянул вперед обе руки и, раскрыв ла¬ дони, двинулся навстречу обезумевшему стаду. Человек, когда есть в нем та твердость и стойкость, какую может придать только интеллект, самым видом своим непременно внушит уважение каждому низшему существу. Бизоны-вожаки попятились и на одно мгновение остановились, а лавиной катившиеся за ними сзади сотни животных рассыпались по прерии, мечась в беспорядке. Но опять донесся из задних рядов тот же гулкий рев, и стадо снова ринулось вперед. Однако оно раздвоилось: неподвижная фигура траппера как бы рассекла его на два живых потока. Мидлтон и Поль тотчас переняли его прием, и втроем они создали слабый заслон из собст¬ венных тел. Однако отпугнуть бизонов от рощи удалось лишь па несколько секунд. Вожаки отступили, но быстро надвину¬ лась сзади основная масса стада, и вскоре фигуры защит¬ ников рощи скрыла густая пыль. Стадо в любую минуту могло теперь свернуть на рощу, разорвав заслон. Трап¬ перу и его товарищам становилось все труднее уверты¬ ваться от тяжелых гуш; и они постепенно подавались назад перед стремительной живой лавиной. Уже один разъяренный бизон так близко пронесся мимо Мидлтон а, что едва не сбил его с ног, а в следующее мгновение с бы¬ стротою ветра помчался сквозь кусты. — Сомкнуться и стоять насмерть! Ни на шаг не отсту¬ пать,— крикнул старик,— не то за ним по пятам устре¬ мится еще тысяча чертей! Однако им едва ли удалось бы справиться с живым по¬ током, если бы среди этой сумятицы не поднял свой голос Азинус, возмущенный столь грубым вторженивхМ в его владения. Самые могучие и разъяренные быки задрожали при этом грозном незнакомом крике, и уже можно было видеть, как каждый отдельный бизон бешено ринулся 216

йрочь от тот! самой рощи, куда секундой раньше опи все рвались, как убийца к священному убежищу. Стадо разделилось, и два темных потока, огибая рощу с двух сторон, снова затем сливались в один за милю от нее. Траппер, как только увидел, какое неожиданное действие произвел голос Азинуса, начал спокойно заряжать ружье, смеясь от всей души своим беззвучным смешком. — Ишь, бегут — ни дать ни взять собаки, когда им привяжут к хвосту мешочек с дробью. И уж не бойтесь, назад не повернут, потому что чего животные в задних рядах не услышали своими ушами, они вообразят, что услышали. К тому же, если они вздумают изменить свое намерение, мы без труда заставим осла допеть свою песню! — Осел заговорил, а Валаама не слышно! — сказал бортник сквозь такой громкий хохот, что, возможно, его раскаты устрашили бизонов не меньше, чем крик осла.— Совсем человек онемел, точно целый рой пчелиной молоди сел ему на кончик языка и он не смеет слова вымолвить в страхе, как бы те не ответили по-своему. — Как же это, друг,— продолжал траппер, обратив¬ шись к неподвижному натуралисту, еще не вышедшему кз оцепенения,— как это, друг: вы же тем и живете, что заносите в книгу названия всех зверей полевых, всех птиц небесных, а так испугались стада бегущих буйволов! Впрочем, вы, пожалуй, завяжете спор и станете доказы¬ вать, что я не вправе называть их тем словом, каким их зовет каждый охотник, каждый торговец в пограничной полосе. Старик, однако, ошибся, полагая, что заставит доктора очнуться, вызвав его на спор. С этого часа доктор, насколько известно, больше ни разу в жизни, за исключе¬ нием одного-единственного случая, не выговорил слова, коим означается вид или хотя бы род животных, так напу¬ гавших его. Он упрямо отказывался принимать в пищу мясо четвероногих из семейства быков; и даже сейчас, когда он занимает почетное положение среди ученых в од¬ ном приморском городе, он на званых обедах в ужасе от¬ ворачивается от вкуснейших и непревзойденных мясных блюд, с коими не сравнится ничто подаваемое под тем же названием в хваленых харчевнях Лондона или в самых прославленных парижских ресторанах. Словом* неприязнь достойного натуралиста к говядине весьма напоминает то 217