— Дакота опоздает,— шепнул вождю не отходивший от него старик.— Смотри, Большие Ножи испугались. Они скоро побегут назад. Вождь тетонов. сразу отступился от своих притязаний ц вскочил на другую лошадь, приказав одному из всадни¬ ков отдать свою старику. Спешившиеся воины пристрои¬ лись за спинами своих товарищей. Доктор Батциус уже восседал на Азинусе, и, несмотря на заминку, отряд при¬ готовился двинуться в путь чуть ли не вдвое быстрее, чем мы рассказали об этом. Убедившись, что все в порядке, Матори подал знак к выступлению. Несколько воинов, сидевших на лучших конях, в том числе и сам вождь, с угрожающим видом поскакали вперед, как будто собираясь напасть на при¬ шельцев. Скваттер, начавший было в самом деле медленно отходить, тотчас же остановил свой отряд и с готовностью повернулся лицом к врагу. Однако хитрые дикари не при¬ близились на расстояние ружейного выстрела, а двинулись в обход, пока не описали полукруг, держа противника в постоянном ожидании нападения. Убедившись, что цель достигнута, тетоны подняли гром¬ кий крик и понеслись вереницей ио прерии к далекой скале, так прямо и чуть ли не так же быстро, как легит сорвавшаяся с тетивы стрела. Глава XXI Ступай, не мешкай средь богов. Шекспир Едва обнаружились истинные намерения Матори, залп изо всех ружей дал знать, что скваттер разгадал их. Но дальность расстояния и быстрый лет коней обезвредили огонь. Дакота, чтобы показать, как мало он боится чуже¬ земцев, ответил на залп боевым кличем; и, размахивая над головой карабином как бы в насмешку над бессильной попыткой врага, он в сопровождении своих отборных вои¬ нов сделал круг по равнине. Остальной отряд продолжал между тем нестись впе¬ ред, а эта небольшая группа избранных, выразив на свой дикарский лад презрение к бледнолицым, повернула назад 235

и составила арьергард. Маневр, очевидно предусмотрен¬ ный заранее, был проделан ловко и четко. Залп быстро следовал за залпом, пока взбешенный скваттер не был принужден с досадой отказаться от мысли нанести неприятелю ущерб такими слабыми средствами. Оставив эту бесплодную попытку, он пустился в ногошо, время от времени стреляя из ружья, чтобы поднять тре¬ вогу в гарнизоне, который он на этот раз благоразумно оставил под грозным начальством самой Эстер. Погони велась таким порядком несколько минут, но постепенно всадники заметно оторвались от преследователей, хоть те и подвигались с невероятной для пеших быстротой. Синее пятнышко все более отчетливо обрисовывалось в небе, словно вынырнувший из пучины остров, и дикари время от времени оглашали степь воплем торжества. Между тем восточный край неба уже тонул в вечернем сумраке. Тетоны еще не одолели и половины пути, когда смутные очертания скалы растаяли во мгле. Не смущаясь этим обстоятельством, нисколько не вредившим его за¬ мыслам — скорее даже благоприятным для них,— Матори, уже опять скакавший впереди, продолжал путь с уверен¬ ностью доброй гончей. Он только слегка осаживал коня, так как к этому времени все лошади в его отряде устали. Тут старик, улучив минуту, подъехал к Мидлтону и за¬ говорил с ним по-английски: — Сейчас пойдет грабеж, а я в таком деле не хотел бы участвовать. — Как же мы поступим? Отдаться в руки негодяю скваттеру будет просто гибелью. — Не поминай негодяев: ни красных, ни белых! Гляди вперед, мальчик, как будто бы ты говоришь о наших кол¬ дунах пли, скажем, хвалишь тетонских скакунов. Эти воры любят, когда хвалят их коней,— совсем как глупая мать в поселениях бывает рада слушать похвалы своему бало¬ ванному ребенку. Так! Потрепал по шее — хорошо, теперь перебирай рукою бусы, которыми краснокожие украсили его гриву; направь глаза на одно, а мысли — на другое. Слушай же: если повести дело умно, мы сможем рас¬ статься с тетонами, пусть только совсем стемнеет. — Отлично придумано! — воскликнул Мидлтон, не за¬ бывший, каким восторженным взглядом смотрел Матори на юную Инес и как он дерзко попробовал взять на себя роль оо покровителя. 230

— Боже, боже, как становится слаб человек, когда его природная сообразительность притуплена книжной наукой да женской изнеженностью! Еще раз так вот вздрогни, и эти черти подле нас сразу поймут, что мы сговариваемся против них, с такой же ясностью, как если бы мы шеп¬ нули им об этом прямо в ухо на дакотском языке. Да, да, я знаю этих дьяволов: они смотрят, как безобидные оле¬ нята, а ведь все до одного следят в оба за каждым нашим движением! Значит, то, что мы задумали, надо сделать с умом!.. Вот так, правильно: поглаживай гриву да улы¬ байся, как будто хвалишь коня, а ухо открой пошире для моих слов. Только осторожно, не разгорячи жеребца,— я хоть и не большой знаток по части лошадей, но разум учит меня, что в трудном деле требуются свежие силы и что на усталых ногах далеко не ускачешь. Сигналом будет визг Гектора. По первому визгу — приготовиться; по вто¬ рому — выбраться к краю из толпы; по третьему — ска¬ кать. Ты меня понял? — Вполне, вполне! — сказал Мидлтои. Он задрожал, так не терпелось ему скорей привести план в исполнение, и прижал к сердцу маленькую руку, обвившуюся вокруг его стана.— Понял вполне. Торопись! — Да, конь не ленивый,— продолжал траппер на да¬ котском языке, как бы продолжая разговор, и, неприметно лавируя между тетонскими всадниками, подобрался к Полю. Таким же осторожным образом он и ему сообщил свой план. Бортник, горячий и бесстрашный, выслушал старика с восторгом и тут же объявил, что готов схва¬ титься один со всею шайкой дикарей, если это будет нужно для выполнения замысла. Затем, отъехав и от этой пары, старик стал глазами искать натуралиста. Доктор, пока оставалось хоть малейшее основание ду¬ мать, что одна из посланных Бушами пуль придет в не¬ приятное соприкосновение с его особой, с превеликим тру¬ дом для себя и Азинуса держался позиции в самой се¬ редине отряда сиу. Когда же такая опасность уменьши¬ лась или, верней, исчезла вовсе, его храбрость ожила, а храбрость его скакуна пошла на убыль. Этой двоякой, но существенной перемене нужно приписать то обстоятель¬ ство, что осел и наездник оказались теперь, так сказать, в арьергарде. Туда-то и подъехал к нему траппер, причем сумел это сделать, не возбудив подозрений ни в одном из своих проницательных спутников. 237

— Друг,— начал старик, когда нашел возможным за¬ вести разговор,— хотите вы провести среди дикарей лет десять с обритой головой, с раскрашенной физиономией, да с парочкой жен, да с пятью-шестью ребятами-полукров- ками, которые будут называть вас отцом? — Ни в коем случае! — испугался натуралист.— Я отнюдь не расположен к браку. К тому же я не терплю скрещения разновидностей, ибо оно вносит путаницу в научную номенклатуру. — Да, да, вы правы в своем отвращении к такой жизни; но если сиу заманят вас в свое селение, то именно такова будет ваша участь. Это так же верно, как то, что солнце всходит и заходит по господней воле. — Женить меня! Да еще на дикарке! — продолжал доктор.— За какое преступление я должен понести столь тяжкую кару? Разве можно женить человека наперекор его воле? Это же нарушение всех законов природы! — Ну вот, теперь, когда вы заговорили о природе, я начинаю надеяться, что в вашем мозгу сохранилась хоть некоторая доля разума,— сказал старик, и в уголках его запавших глаз заиграла искорка, выдававшая, что он не лишен был юмора.— Впрочем, если тетоны захотят излить на вас всю свою доброту, то вы получите не одну жену, а пять или шесть. Я в свое время знавал вождей, у кото¬ рых было бесчисленное множество жен. — Но почему они замыслили такую месть? — спросил доктор, и вся его шевелюра поднялась дыбом, как будто каждый отдельный волосок был глубоко оскорблен.— Что дурного я совершил? — Эго не месть, это особый вид любезности. Когда они узнают, что вы — великий лекарь, они вас примут в свое племя, и какой-нибудь могущественный вождь даст вам свое имя и, может быть, свою дочь, а то и парочку своих собственных жен, которые долго жили в его доме, так что он может судить по опыту об их добронравии. — Да оградит меня тот, кто создал естественную гар¬ монию и управляет ею! — возгласил доктор.— Я не скло¬ нен иметь и одну супругу, а не то что двух или трех осо¬ бей этого класса! Я, право, попробую убежать от та¬ кого гостеприимства, прежде чем позволю подвергнуть себя насильственному супружеству. — Вы рассудили разумно. Но раз уж вы заговорили о побеге, почему не совершить его сейчас же? 238

Натуралист боязливо поглядел вокруг, как будто со¬ бравшись немедленно осуществить свою отчаянную мысль; но темные фигуры всадников со всех сторон, казалось, вдруг утроились в числе, а уже сгущавшаяся над равни¬ ной ночь представилась его глазам светлой, как летний день. — Это было бы, пожалуй, преждевременно и, я сказал бы, не совсем разумно,— отвечал он.— Оставьте меня, по¬ чтенный венатор, посовещаться с собственными мыслями, и, когда мои планы будут должным образом классифици¬ рованы, я доложу вам свой вердикт. — Вердикт! — повторил старик, презрительно тряхнув головой, и, ослабив поводья, смешался с толпою всадни- ков-тетонов.—Вердикт! Это слово часто, произносят в по¬ селениях, и оно очень дает себя чувствовать на границах. Знает ли мой брат, на каком животном едет этот бледно¬ лицый? — обратился он на дакотском языке к угрюмому воину и кивнул на Овида и кроткого Азинуса. Тетон смерил взглядом осла, но не позволил себе вы¬ казать и тени удивления, хотя и он и все его товарищи были поражены, узрев это невиданное животное. Трап¬ перу было известно, что ослы и мулы если и знакомы пле¬ менам, живущим по соседству с Мексикой, то к северу от Платта они встречаются редко. Поэтому он легко прочи¬ тал на медном лице дикаря немое, глубоко запрятанное изумление и сумел использовать его. — Может быть, мой брат думает, что этот всадник — воин бледнолицых? — спросил он, когда решил, что дикарь хорошо рассмотрел невоинственную физиономию натура¬ листа. Даже при тусклом свете звезд можно было различить пробежавшую по лицу тетона презрительную тонкую ус¬ мешку. — Разве дакота бывает глупцом? — был ответ. — Дакоты — мудрый народ, и глаза их всегда от¬ крыты. Я очень удивлен, что они никогда не видели вели¬ кого колдуна Больших Ножей. — Уэг! — не удержался его спутник, и удивление вдруг откровенно загорелось на темном, суровом его лице, как вспышка молнии, озарившая сумрак ночи. — Дакота знает, что язык у меня не раздвоен. Пусть мой брат шире откроет глаза. Он никогда не видел вели¬ кого колдуна? 239

Дикарю не нужно было света, чтобы припомнить каж¬ дую мелочь в действительно необычайном одеянии и сна¬ ряжении доктора Батциуса. Как и все воины Матори и как; это вообще свойственно индейцам, тетон, хоть и не позво¬ лил себе глазеть на незнакомца с праздным любопытством (мужчине это не пристало!), все же приметил каждый отличительный признак их новых спутников. Он запом¬ нил фигуру, рост, одежду, каждую черту лица, цвет глаз и волос каждого из Больших Ножей, так странно встретив¬ шихся им на пути; и он недоумевал, какая же причина побудила чужеземцев искать пристанища у грубых обита¬ телей его родных степей. Он успел оценить физическую силу каждого в отряде и отряда в целом и тщательно со¬ размерял ее с возможными их намерениями. Они, конечно, не воины, потому что Большие Ножи, как и сиу, остав¬ ляют женщин в селениях, когда выходят на кровавую тропу. То же соображение не позволяло принять их за охотников или хотя бы за торговцев — два вида, под какими белые обычно появляются в дакотских деревнях. Он слышал, будто менахаши, то есть Длинные Ножи, и вашшеомантиквы, то есть испанцы, вместе курили трубки на великом совете и последние продали первым свои не¬ объяснимые права на обширные земли, где его народ сво¬ бодно кочевал из века в век. Простой его ум не мог по¬ стичь, почему один народ может вот так приобрести власть над владениями другого народа. Неудивительно, что при сделанном траппером намеке у тетона разыгралась фан¬ тазия, и, сам твердо веря в колдовство, он вообразил, что Длинные Ножи выслали в прерию «великого колдуна», чтобы тот своими волшебными чарами помог осуществле¬ нию этих загадочных прав. Почувствовав себя беспомощ¬ ным невеждой, отбросив всякую сдержанность, не забо¬ тясь о достоинстве осанки, он простер руки к старику, как бы взывая к его милосердию, и сказал: — Пусть мой отец поглядит на меня. Я простой ди¬ карь прерии; тело мое голо, мои руки пусты; кожа крас¬ на. Я убивал пауни, и конзов, и омахов, и оседжей, и даже Длинных Ножей. Я мужчина среди воинов, но среди колдунов я женщина. Пусть мой отец говорит: уши тетона открыты. Он будет слушать его слова, как олень шаги кугуара. — Мудры и неисповедимы пути того, кто один лишь отличает добро от зла! — воскликнул по-английски 240 8

траппер.— Иным он дает хитрость, других наделяет му¬ жеством! А все-таки грустно смотреть, как такой благо¬ родный воин, сражавшийся во многих кровавых битвах, покоряется суеверию и выпрашивает, точно нищий, кость, которую ты хотел швырнуть собаке. Да простится мне, что я пользуюсь невежеством дикаря! Но я это делаю не в из¬ девку над ним и не забавы ради, а для того, чтобы снасти людям жизнь и, разбив дьявольские козни злобных, ока¬ зать справедливость обиженным!.. Тетон,— сказал он, вновь переходя на язык своего слушателя,— я спрашиваю тебя, разве это не удивительный колдун? Если дакоты мудры, они не станут дышать одним с ним воздухом, не станут прикасаться к его одежде. Они знают, что Вакон- шече, злой дух, любит своих детей и обратит свое лицо против каждого, кто нанесет им вред. Старик произнес эти слова зловеще-наставительным тоном и тут же отъехал, как бы подчеркивая, что сказал достаточно. Его расчеты оправдались. Воин, к которому он обратился, не замедлил передать новость всему арьер¬ гарду, и через самое короткое время естествоиспытатель сделался предхметом всеобщего почтительного любопыт¬ ства. Траппер знал, что туземцы часто поклоняются злому духу, стараясь его умилостивить, и с видом полного без¬ различия ждал результатов своего хитроумного обмана. Вскоре он увидел, как индейцы один за другим, подстег¬ нув коня, поскакали вперед, к центру отряда, и наконец подле Овида остался только Уюча. Тупость этого низко¬ го человека, продолжавшего с каким-то глупым восхище¬ нием смотреть на мнимого колдуна, представляла теперь единственное препятствие к успешному свершению захмысла. Насквозь понимая этого индейца, старик легко изба¬ вился и от него. Скача с ним рядом, он сказал выразитель¬ ным шепотом: — Уюча пил сегодня молоко Больших Ножей? — Хуг! — отозвался дикарь, и все его мысли при этом вопросе сразу вернулись с неба на землю. — Великий вождь моего народа, скачущий впереди, имеет корову, у которой вымя никогда не бывает пустым. Я знаю, пройдет немного времени, и он скажет: «Не пере¬ сохло ли в горле у кого-нибудь из моих красных братьев?» Только он вымолвил эти слова, Уюча в свою очередь подстегнул коня и вскоре смешался с остальною группой 9 Фепимор Купер. Том III 241

краснокожих, ехавших ярдах в сорока впереди. Траппер, зная, как быстры и внезапны перемены в настроении ди¬ карей, поспешил использовать благоприятный случай. Он дал волю своему горячему жеребцу и в одно мгновение опять оказался рядом с Овидом. — Видите вы ту мигающую звездочку над прерией на высоте четырех ружейных стволов, к северу отсюда? — Да, это Альфа из созвездия... — Не толкуйте вы мне про ваших альфов, приятель! Я спрашиваю, видите ли вы ту звезду? Скажите ясно: да или нет? — Да. — Как только я повернусь к вам спиной, вы натянете поводья и будете придерживать осла, пока не потеряете индейцев из виду. ТЬгда положитесь на бога и возьмите в проводники звезду. Не сворачивайте ни вправо, ни влево и пользуйтесь временем со всем усердием, потому что ваш осел не слишком быстроног, а каждый лишний шаг, какой вы успеете сделать, удлинит срок вашей жизни или сво¬ боды. Не дожидаясь вопросов, которыми готов был засыпать его натуралист, старик опять ослабил поводья и вскоре тоже смешался с группой скакавших впереди. Овид остался один. Азинус охотно подчинился воле своего хозяина (хотя тот, не очень поняв указания трап¬ пера, натянул поводья скорее с отчаяния) и соответст¬ венно замедлил бег. Но так как тетоны скакали полным галопом, то не прошло и минуты после того, как осел сме¬ нил бег на шаг, как его хозяин потерял их из виду. Не зная, какого держаться плана, чего ожидать, на что на¬ деяться, помышляя только об одном — как бы верней из¬ бавиться от опасных соседей,— доктор проверил на ощупь, что сумка с жалкими остатками его образцов и записей спокойно висит у седла, повернул осла в указанном на¬ правлении и, молотя яростно пятками, заставил своего терпеливого друга побежать довольно резвой рысью. Едва успел он спуститься в лощину и подняться на ближний холм, как услышал — или подумал, что слышит,— свое имя, вырвавшееся на чистейшей латыни из двадцати те- тонских глоток. Этот обман слуха еще больше распалил его рвение. Никогда ни один учитель верховой езды не применял свое искусство с таким усердием, с каким нату¬ ралист барабанил каблуками по ребрам Азинуса. Его 242