Мистер Уортон, который с глубоким волнением прислу¬ шивался к разговору, нашел в себе силы спросить: — Ведь эта бумага не может иметь серьезного значе¬ ния, майор Данвуди: па войне постоянно прибегают к та¬ ким уловкам. — Подпись не подделана,— разглядывая буквы, тихим голосом сказал драгун.— Неужели среди нас скрывается предатель? Кто-то злоупотребил доверием Вашингтона: вымышленное имя написано не той рукой, которой напи¬ сан пропуск. Капитан Уортон, мой долг не позволяет мне отпустить вас на честное слово — вам придется отпра¬ виться со мною в нагорье. — Другого я и не ожидал, майор Данвуди. Драгун медленно повернулся к сестрам, и Френсис опять приковала к себе его взгляд. Она поднялась со стула и стояла, с мольбой протягивая к нему сложенные руки. Не в силах сдержать свое волнение, молодой человек по¬ рывисто сказал, что вынужден на время отлучиться, и по¬ кинул комнату. Френсис вышла за ним следом, и, подчи¬ няясь ее взгляду, Данвуди опять вошел в комнату, где происходил первый разговор. — Майор Данвуди,— едва слышно произнесла Френ¬ сис, жестом предлагая ему сесть. Ее бледные щеки стали покрываться румянцем, вскоре залившим все лицо. Несколько мгновений она боролась с собой, потом продолжала: — Я уже призналась, что вы мне очень дороги, и даже сейчас, когда вы причиняете мне такие жестокие страда¬ ния, я не хочу этого скрывать. Поверьте, единственная вина Генри в том, что он поступил опрометчиво. Наша родина не может быть несправедливой. Она опять умолкла и почти задыхалась, то бледнея, то краснея; потом кровь бросилась ей в лицо, и она тихо до¬ бавила: — Майор Данвуди, я обещала стать вашей женой, как только на родине воцарится мир. Отпустите брата под че¬ стное слово, и я сегодня же пойду с вами к алтарю, отправ¬ люсь в ваш лагерь и, сделавшись вашей женой, научусь переносить все тяготы солдатской жизни. Данвуди схватил руку, которую девушка в порыве чувств протянула ему, на мгновение прижал ее к груди, потом встал и, глубоко взволнованный, принялся ходить взад и вперед по комнате* 475

— Умоляю вас, Френсис, ни слова больше, если вы не хотите разбить мне сердце! — Значит, вы отказываетесь от моей руки? — подняв¬ шись, сказала она с достоинством, но ее бледность и дро¬ жащие губы говорили.о том, какая сильная борьба проис¬ ходит в ней. — Отказываюсь! Разве я не молил вашего согласия, не молил со слезами? Разве оно не венец всех моих желаний на земле? Но жениться на вас при таких обстоятельствах было бы бесчестием для нас обоих. Будем надеяться, что наступят лучшие времена. Генри должны оправдать, быть может, его даже не станут судить. Я буду для него самым преданным заступником, не сомневайтесь в этом и верьте мне, Френсис, Вашингтон благоволит ко мне. — Но этот пропуск, злоупотребление доверием, на ко¬ торое вы ссылались, ожесточат Вашингтона против моего брата. Если бы мольбы и угрозы могли поколебать его суровое представление о справедливости, разве погиб бы Андре? — С этими словами Френсис в отчаянии выбежала из комнаты. С минуту Данвуди стоял как оглушенный, потом вы¬ шел, намереваясь оправдать себя в глазах девушки и успо¬ коить ее. В передней, разделявшей обе гостиные, он на¬ толкнулся на оборванного ребенка, который, быстро огля¬ дев его, сунул ему в руку клочок бумаги и тут же исчез. Все это произошло мгновенно, и взволнованный майор успел лишь заметить, что посыльный был бедно одетым деревенским мальчуганом; в руке он держал городскую игрушку и смотрел на нее с такой радостью, словно со¬ знавал, члю честно заработал награду за выполненное по¬ ручение. Данвуди опустил глаза на записку. Она была написана на обрывке грязной бумаги, малоразборчивым почерком, однако ему удалось прочитать следующее: «Ре¬ гулярные подходят — кавалерия и пехота». Данвуди вздрогнул. Позабыв обо всем, кроме обязан¬ ностей воина, он поспешно покинул дом Уортонов. Быстро направившись к своему эскадрону, он увидел на одном из отдаленных холмов мчавшегося галопом конного часового; прогрохотало несколько выстрелов, и в следующее мгнове¬ ние раздался призывный трубный звук: «К оружию!» Когда майор достиг своего эскадрона, там все было в дви¬ жении. Капитан Лоутон верхом на лошади, пристально глядя на противоположный край долины, отдавал прика¬ 476

зания музыкантам, и его могучий голос гремел так же сильно, как и медные трубы. — Громче трубите, ребята, пусть англичане знают, что тут их ждет конец — виргинская кавалерия не пропустит их дальше! Отовсюду начали стекаться разведчики и патрульные; один за другим они быстро рапортовали командиру, и он отдавал четкие приказания с уверенностью, исключающей и мысль о неповиновении. Только раз, повернув коня в сторону луга, раскинувшегося против «Белых акаций», Данвуди решился бросить взгляд на дом, и его сердце сильно забилось, когда он увидел фигуру женщины: она стояла заломив руки у окна той комнаты, где он виделся с Френсис. Расстояние было слишком велико, чтобы раз¬ глядеть ее черты, но майор не сомневался, что это была его невеста. Бледность скоро сошла с его лица, и взгляд утратил выражение печали. Когда Дан нуди подъезжал к месту, где, как он думал, должна была произойти битва, на его загорелых щеках появился румянец. Сол¬ даты, смотревшие в лицо своего командира, как в зер¬ кало, отражающее их собственную участь, с радостью увидели, что он полон воодушевления и в его глазах горит огонь, как это всегда бывало перед боем. После возвращения дозорных и находившихся в отсутствии дра¬ гун численность кавалерийского отряда достигла почти двухсот человек. Кроме того, была еще небольшая группа крестьян, обычно служивших проводниками; они были вооружены и в случае надобности вливались в отряд в ка¬ честве пехотинцев; теперь они по приказу майора Даи- вуди разбирали заборы, которые могли помешать движе¬ нию кавалерии. Пехотинцы быстро и успешно справились с этим делом и вскоре заняли место, отведенное им в предстоящем бою. От своих разведчиков Данвуди получил все сведения о неприятеле, необходимые ему для дальнейших распоря¬ жений. Долина, на которой майор намеревался развер¬ нуть военные действия, понижалась от подножия тянув¬ шихся по обеим ее сторонам холмов до середины; здесь она переходила в пологий естественный луг, на котором извивалась небольшая речушка, порой разливавшаяся и удобрявшая его. Эту речку можно было легко перейти вброд; только в одном месте, где она сворачивала на во¬ сток, ее берега были обрывисты и мешали движению 477

конницы. Тут через речку был переброшен простой дере¬ вянный мост, такой же, как тот, что находился в полумиле от «Белых акаций». Крутые холмы, окаймлявшие долину с восточной сто¬ роны, местами врезались в нее скалистыми выступами, чуть ли не вдвое сужая ее. Тыл кавалерийского эскад¬ рона находился поблизости от группы таких скал, и Данвуди приказал капитану Лоутону отойти с двумя небольшими отрядами под их прикрытие. Капитан по¬ виновался угрюмо и нехотя; впрочем, его утешала мысль о том, какое страшное действие произведет на врага его внезапное появление со своими солдатами. Дан¬ вуди хорошо знал Лоутона и послал его именно туда, так как опасался его горячности в бою, но в то же время не сомневался, что он будет тут как тут, как только понадо¬ бится его помощь. Капитан Лоутон мог забыть об осто¬ рожности только в виду неприятеля; во всех других слу¬ чаях жизни выдержка и проницательность оставались отличительными чертами его характера (правда, когда ему не терпелось вступить в бой, эти качества ему порой изменяли). По левому краю долины, где Данвуди предпо¬ лагал встретить неприятеля, примерно на милю тянулся лес. Туда отошли пехотинцы и заняли позицию непода¬ леку от опушки, откуда было удобно открыть рассеянный, но сильный огонь по приближающейся колонне англичан. Конечно, не следует думать, что все эти приготовления остались незамеченными обитателями «Белых акаций»; напротив, эта картина вызывала в них самые разнообраз¬ ные чувства, какие только могут волновать сердца людей. Один мистер Уортон не ждал для себя ничего утешитель¬ ного, каков бы ни был исход сражения. Если победят англичане, его сын будет освобожден, но какая судьба ждет его самого? До сих пор ему удавалось держаться в стороне при самых затруднительных обстоятельствах. Его имущество чуть было не пошло с молотка из-за того, что сын служил в королевской, или, как ее называли, регу¬ лярной, армии. Покровительство влиятельного родствен¬ ника, занимавшего в штате видный политический пост, и собственная неизменная осторожность уберегли мистера Уортона от такой беды. В душе он был убежденным сто¬ ронником короля; однако, когда прошлой весной, после возвращения из американского лагеря, раскрасневшаяся Френсис объявила ему о своем намерении выйти замуж 478

за Данвуди, мистер Уортон дал согласие на брак с мятежником не только потому, что желал своей до¬ чери счастья, но и потому, что больше всего ощущал потребность в поддержке республиканцев. Если бы теперь англичане спасли; Генри, общественное мнение сочло бы, что отец с сыном действовали заодно против свободы штатов; если же Генри останется в плену и предстанет перед судом, послед¬ ствия будут еще ужаснее. Как ни любил мистер Уортон богатство, своих детей он любил еще больше. Итак, он сидел, наблюдая за дви¬ жением войск, и рассеянное, безу¬ частное выражение лица выдавало слабость его характера. Совершенно иные чувства вол¬ новали сына. Капитана Уортона поручили охране двух драгун; один из них ровным шагом ходил взад и вперед по террасе, другому велели находиться неотлучно при Пленнике. Молодой человек на¬ блюдал за распоряжениями Дан¬ вуди с восхищением, к которому примешивались серьезные опасения за своих друзей. Осо¬ бенно ему не нравилось, что в засаде засел отряд под командой капитана Лоутона, — из окон дома было отчет¬ ливо видно, как тот, желая умерить свое нетерпение, ша¬ гает перед рядами своих солдат. Генри Уортон несколько раз окидывал комнату быстрым испытующим взглядом, в надежде найти возможность бежать, но неизменно встре¬ чал глаза часового, устремленные на него с бдительностью Аргуса. Со всем пылом молодости Генри Уортон рвался в бой, однако вынужден был оставаться пассивным зрите¬ лем сцены, в которой с радостью стал бы действующим лицом. Мисс ‘Пейтон и Сара смотрели на приготовления к битве, испытывая самые разнообразные чувства, и наибо¬ лее сильным из них была тревога за капитана; но, когда 479

женщинам показалось, что близится начало кровопроли¬ тия, они с присущей им пугливостью ушли подальше, в другую комнату. Не такой была Френсис. Она вернулась в гостиную, где недавно рассталась с Данвуди, и с глубоким волнением следила из окна за каждым его шагом. Она не замечала ни грозных сборов к битве, ни перемещения войск — перед глазами у нее был лишь тот, кого она лю¬ била, и она глядела на него с восторгом и в то же время цепенея от ужаса. Кровь прилила к ее сердцу, когда мо¬ лодой воин проехал перед солдатами, воодушевляя и обод¬ ряя каждого; через минуту она вся похолодела при мысли, что отвага, которой сна так восхищается, быть может, раз¬ верзнет могилу между ней и любимым. Френсис не отры¬ вала от него глаз, пока у нее хватало сил. На лугу, слева от дома мистера Уортона, в тылу войска, стояло несколько человек, занятых совсем другим делом, чем все остальные. Их было трое: двое взрослых мужчин н мальчик-мулат. Главным среди них был высо¬ кий мужчина, такой тощий, что он выглядел великаном. Безоружный, в очках, он стоял возле своей лошади и, казалось, уделял одинаковое внимание сигаре, книге и тому, что происходило па равнине перед его взором. Этим людям Френсис и решила послать записку, адресованную Данвуди. Торопясь, она набросала карандашом: «Зайдите ко мне, Пейтон, хотя бы на минутку». Из подвала, где помещалась кухня, вышел Цезарь и стал осторожно пробираться вдоль задней стены коттеджа, чтобы не попасться на глаза шагавшему по веранде стражу, кото¬ рый весьма решительно запретил кому бы то ни было выходить из дому. Негр протянул записку высокому джентльмену и попросил передать ее майору Данвуди. Тот, к кому обратился Цезарь, был полковым хирургом, и у африканца застучали зубы, когда он увидел на земле инструменты, приготовленные для будущих операций. Од¬ нако сам доктор, казалось, посмотрел на них с большим удовольствием, когда, оторвав взгляд от книги, приказал мальчику отнести записку майору; потом он не спеша опустил глаза на раскрытую страницу и снова углубился в чтение. Цезарь медленно направился к дому, но тут тре¬ тий персонаж, судя по одежде — младший чин в этом хирургическом ведомстве, сурово спросил, «не желает ли он, чтоб ему оттяпали ногу». Вероятно, вопрос напомнил Цезарю, для чего существуют ноги, ибо он пустил их в ход 480

с такой прытью, что очутился у террасы одновременно с майором Данвуди, который приехал верхом. Дюжий часо¬ вой, стоявший на посту, вытянулся и, пропуская офицера, взял на караул, но едва закрылась дверь, как он повер¬ нулся к Цезарю и сурово сказал: — Слушай, черномазый, если ты еще раз выйдешь из дома без спросу, я сделаюсь цирюльником и этой бритвой сбрею твои черные уши. Не дожидаясь еще одного предупреждения, Цезарь бы¬ стрехонько скрылся на кухне, бормоча какие-то слова, среди которых чаще всего слышались: «живодеры», «мя¬ тежники» и «мошенники». — Майор Данвуди,— обратилась Френсис к своему жеииху,— возможно, я была несправедлива к вам... если мои слова показались вам резкими... Девушка не смогла совладать со своим волнением и за лилась слезами. — Френсис,— пылко воскликнул Данвуди,— вы бы ваете резки и несправедливы, только когда сомневаетесь в моей любви! — О Данвуди,— промолвила она рыдая,— вы скоро отправитесь в бой, и ваша жизнь будет в опасности, но помните, что есть сердце, счастье которого зависит от ва шего благополучия. Я знаю, вы отважны, будьте же бла* горазумны... — Ради вас? — восхищенно спросил молодой человек, — Ради меня,— ответила Френсис едва слышно и упала ему на грудь. Данвуди прижал ее к сердцу и хотел что-то сказать, но в эту минуту с южного края долины донесся трубный звук. Майор нежно поцеловал свою невесту в губы, разжал обнимавшие его руки и поспешил к месту боя. Френсис бросилась на кушетку, спрятала голову под подушку и, натянув на лицо шаль, чтобы ничего не слы¬ шать, лежала, пока не смолкли крики сражающихся и* не заглох треск ружей и топот лошадиных копыт.

Глава VII Стоите, вижу я, как своры гoнчuxt На травлю рвущиеся. Шекспир, «Король . Генрих V» 1 В начале войны с восставшими колониями англичане воздерживались от применения кавалерии. Причиной тому были: отдаленность страны от метрополии, камени¬ стая, невозделанная почва, густые леса, а также возмож¬ ность быстро перебрасывать войска с одного места на другое благодаря неоспоримому господству Англии на море. В ту пору в Америку был отправлен только один полк регулярной кавалерии« Однако в тех случаях, когда это диктовалось требова* ниями военного времени и командиры королевской армии считали это необходимым, конные полки и отдельные от¬ ряды формировались на месте. В них нередко вступали люди, выросшие в колониях; иногда же пополнение наби¬ ралось из линейных полков, и солдаты, отложив в сторону мушкет и штык, учились владеть саблей и карабином. Та¬ ким путем один вспомогательный полк гессенских стрел¬ ков 2 превратился в запасный корпус тяжелой конницы. Против англичан выступили храбрейшие люди Аме¬ рики. Кавалерийскими полками континентальной армии большей частью руководили офицеры с Юга. Патриотизм и непоколебимая отвага командиров передавались рядо¬ вым — этих людей заботливо отбирали, помня о задачах, которые им предстояло выполнить. Пока англичане без всякой для себя пользы ограничи¬ вались тем, что занимали кое-где большие города или де¬ лали переходы через местности, где нельзя было добыть никаких военных припасов, легкая кавалерия их врага действовала на всей территории страны. Американская армия терпела беспримерные лишения, но офицеры кава¬ лерии, чувствуя свою силу и сознавая, что они борются за правое дело, всячески старались обеспечить свои войска всем необходимым. Американская конница имела 1 Перевод Е. Бируковой. 2 Гессенские стрел к и.— Большая часть немецких на¬ емных солдат в английской армии, отправленной в Америку, была из немецкого герцогства Гессен-Касселя. 482