— Хорошо, — невозмутимо ответил непреклонный ста¬ рик. — Тогда возьми и прочитай суровый приговор бога, и пусть дарует он тебе твердость, равную твоей самонадеян¬ ности. С этими словами он иссохшей рукой протянул миссис Лечмир распечатанное письмо, которое, как успел заме¬ тить зоркий Лайонел, было адресовано ему. Несмотря на такое грубое посягательство на его права, молодой чело¬ век, казалось, не обратил внимания на этот новый бесце¬ ремонный поступок и с жадным вниманием наблюдал, ка¬ кое впечатление произведет письмо на миссис Лечмир. Властные манеры неизвестного настолько подчинили миссис Лечмир его воле, что она, словно завороженная, по¬ корно приняла из его рук письмо. Едва только она прочла первые строчки, как взгляд ее застыл и в нем отразился ужас. Записка была короткая, и, чтобы ее прочесть, не требовалось много времени. Однако старуха по-прежнему держала ее в вытянутой руке, хотя неподвижный взор свидетельствовал, что она ее не видит. Все затаив дыха¬ ние, в изумлении, молча глядели на больную. Потом мис- сил Лечмир затрепетала всем телом. Рука ее так сильно дрожала, что шелест бумаги слышался в самом отдален¬ ном углу комнаты. — Это письмо адресовано мне, сказал испуганный ее состоянием Лайонел, беря бумагу из ее несопротивляю- щейся руки, — и мне надлежало прочесть его первым. — Вслух... вслух... дорогой Лайонел, — раздался сла¬ бый, но настойчивый шепот у его плеча, — вслух, умоляю тебя, вслух! Быть может, не столько повинуясь этой страстной просьбе, в которую Сесилия вложила всю свою душу, сколько под влиянием неистового возбуждения, майор Линкольн выполнил ее требование. Голосом бесстрастно¬ спокойным от внутреннего волнения Лайонел прочел ро¬ ковую записку, так ясно отчеканивая каждое слово, что в окружающем безмолвии они прозвучали для его жены как пророческое предостережение с того света. — «Обилие больных в городе лишило меня возможно¬ сти уделить миссис Лечмир то неослабное внимание, како¬ го требовали полученные ею ушибы. Началась гангрена внутренних органов, и облегчение, которое она сейчас ис¬ пытывает, — лишь предвестник смерти. Я считаю своим долгом сообщить вам, что, хотя больная может прожить 10* 275

еще много часов, не исключена возможность, что она умрет уже сегодня ночью». Под этим кратким, но ужасным посланием стояла хо¬ рошо знакомая подпись домашнего врача. Удар был вне¬ запен и страшен. Все полагали, что болезнь отступила, то¬ гда как в действительности она изнутри коварно подтачи¬ вала жизнь больной. Ошеломленный Лайонел, выронив записку, громко воскликнул: — Умрет сегодня ночью! Боже'мой! Несчастная после первой секунды бессильного оцепене- нпя стала напряженно вслушиваться в слова письма, сле¬ тавшие с губ Лайонела, и переводила взгляд с него на Се¬ силию в чаянии уловить хотя бы проблеск надежды на их встревоженных лицах. Но врач писал слишком ясно и определенно, чтобы можно было его не пънять или истол¬ ковать иначе. Сама сухость записки придавала ей грозный характер непреложной истины. — Так вы этому верите? — спросила миссис Лечмир хриплым голосом, который явно выдавал трусливое жела¬ ние услышать отрицательный ответ.— Вы, Лайонел Лин¬ кольн, которого я считала своим другом! Лайонел отвел взгляд от жалкой картины ее отчаяния, но Сесилия, опустилась на колени подле кровати и, воздев руки, прекрасная в своей чистой вере, прошептала: — Плохим другом был бы тот, кто решил бы тешить лживой надеждой отходящую душу. Обратите свои помыс¬ лы к богу! — И ты тоже, — вскрикнула обреченная с внезапно вспыхнувшей силой и энергией, которые, казалось, опро¬ вергали ученое мнение медика, — ты тоже меня предаешь? Ты, которую я пестовала с пеленок, выхаживала в болез¬ ни, баловала и воспитала в добродетели — да, это я смело могу утверждать перед всем светом! —ты, которой я уст¬ роила такую блестящую партию, ты отплачиваешь мне за все это черной неблагодарностью? — Бабушка! Бабушка! Не говорите мне таких жесто¬ ких слов! Уповайте на милость божью! — Прочь... прочь... слабодушная и неразумная девчон¬ ка! Избыток счастья свел тебя с ума! Подойдите ко мне, сын мой, поговорим о Равенсклифе, гордом владении на¬ ших предков, и о днях, которые нам еще предстоит прове¬ сти под его гостеприимной кровлей. Глупая девчонка, на которой вы женились, хочет запугать меня! 276

Лайонел, содрогаясь от ужаса* слушал, как надтрес¬ нутый голос изливает давнишние сокровенные мечты че¬ столюбивой и черствой натуры. Не в силах долее смотреть на миссис Лечмир, он опять отвернулся и на миг закрыл лицо руками, словно для того чтобы не видеть мира и все¬ го его зла. — Бабушка, дорогая, не смотрите на нас так ужасно! — едва дыша, говорила Сесилия. — Вы проживете еще мно¬ го-много часов... нет, что я говорю,— дней!—Она умолкла, следя за блуждающим и безнадежным взглядом, который умирающая переводила с предмета на предмет, затем склонив голову на руки, воскликнула: — О мать моей ма¬ тери! Если бы я могла умереть вместо вас! — Умереть! — повторил тот же дребезжащий голос, исходивший из груди, в которой уже слышалось пред¬ смертное клокотание. — Кто захочет умереть в день свадь¬ бы?.. Прочь... оставь меня... Ступай в свою комнату и мо¬ лись, если хочешь... но оставь меня. Она со злобным раздражением проводила взглядом Се¬ силию, которая безропотно повиновалась с благочестивым намерением в точности выполнить приказание бабушки, потом добавила: — Ей не по силам задача, которую я на нее возло¬ жила. Все в моем роду были слабодушны, кроме меня... моя дочь.... племянница моего мужа... — К чему ты вспомнила о ней? — произнес грозный го¬ лос Ральфа, прерывая ее лихорадочный бред. — О жене твоего племянника, о матери этого юноши? Говори, жен¬ щина, пока тебе еще дарованы время и разум. Лайонел, повинуясь непреодолимому побуждению, по¬ дошел к кровати и сурово произнес: — Если вы знаете что-либо об ужасном несчастье, по¬ стигшем мою семью, или каким-то образом были к нему причастны, облегчите свою душу, чтобы умереть в мире. Сестра моего деда! Нет, более того — бабушка моей жены! Заклинаю вас, скажите, что случилось с моей несчастной матерью? — «Сестра твоего деда... бабушка твоей жены», — мед¬ ленно повторила миссис Лечмир; видно было, что мысли ее начинают мутиться. — И то и другое — правда! — Если вы признаете узы крови, расскажите мне о матери, откройте тайну ее судьбы! — Она в могиле... мертва... да... да... ее хваленая 277

красота стала добычей прожорливых червей! Чего же тебе еще нужно, безрассудный мальчишка? Или ты хочешь увидеть ее кости, обернутые в саван? — Правду! — воскликнул Ральф. — Скажи правду и признайся, что ты причастна к ее преступлению! — Кто это говорит? — сразу ослабевшим и дрожащим от немощи и старости голосом произнесла миссис Лечмир, озираясь по сторонам, будто какое-то давнее воспомина¬ ние пробудилось у нее в мозгу. — Я как будто знаю этот голос. — Вот, взгляни на меня, обрати свой блуждающий взор, пока он еще не угас, на меня! — крикнул Ральф, — Это я говорю с тобой, Присцилла Лечмир! — Чего тебе надо? Мою дочь? Она в могиле! Ее дитя? Она обвенчана с другим... Ты опоздал! Ты опоздал! О, если бы ты попросил ее у меня в свое время!.. — Правду... правду... правду!..— громовым голосом по¬ вторял старик. — Святую и чистую правду! Открой нам всю правду без утайки! Это странное и грозное заклятие пробудило силы уми¬ рающей, душа которой, казалось, сжималась от его крика. Она попыталась приподняться и воскликнула: — Кто сказал, что я умираю? Мне только семьдесят лет! Еще вчера я была ребенком — чистым и невинным ребенком! Он лжет, лжет! Нет у меня гангрены — я силь¬ на, у меня еще много лет впереди, чтобы жить и каяться! А в перерывах между ее воплями раздавался голос ста¬ рика, по-прежнему твердившего: — Правду... правду... святую, чистую правду!.. — Дайте мне встать и взглянуть на солнце, — продол¬ жала кричать умирающая. — Где вы? Сесилия, Лайонел... дети мои, что же вы бросаете меня сейчас? Почему гасите свет? Дайте свету! Свету больше! Раци всего святого, не покидайте меня в этой черной и жуткой ночи! Ее отчаяние было до того страшно, что замолчал даже Ральф, а она все продолжала в неистовстве выкликать: — Почему говорить таким, как я, о смерти!.. Я слиш¬ ком мало жила!.. Дайте мне хоть день... дайте хоть час... хоть минуту! Сесилия! Агнеса!.. Эбигейл! Где вы все?.. Помогите, или я погибла! Отчаянным усилием она приподнялась, хватая руками воздух. Наткнувшись на протянутую руку Лайонела, она вцепилась в нее слабеющими пальцами, улыбнулась, уве^ 278

ровав в ее спасительную силу, и, опрокинувшись на по-* душки, вздрогнула и упокоилась навеки. Лишь только крики умирающей оборвались, наступила глубокая тишина и стали слышны стоны и завывания вет¬ ра, которые в такую минуту легко было принять за рыда¬ ния бестелесных духов над столь ужасной кончиной.; Глава XXIV] Я удивляюсь одному, МСССирТ; Считая жен исчадиями ада, От них спасаясь бегством в тот же день< Как в верности навек им поклялись, Бы все еще мечтаете жениться! Шекспир, «Конец — делу венец»' Сесилия покинула спальню миссис Лечмир, сознавая, что на ее плечи легло бремя горестей, которые ей до сих пор были неведомы. В уединении своей спальни, опустив¬ шись на колени, она излила душу в горячей молитве, а за¬ тем, укрепленная духом и успокоенная, приготовилась вновь занять свое место у ложа бабушки. Направляясь в спальню миссис Лечмир, она услышала голос хлопотавшей внизу Агнесы и шум приготовлений к празднованию своей неожиданной свадьбы и на мгно¬ вение остановилась, чтобы удостовериться, что все проис¬ шедшее не плод болезненного воображения. Она оглядела свой необычный, хотя и скромный наряд, вздрогнула, вспомнив зловещее предзнаменование тени, и, наконец, вернулась к страшной действительности с тягостным со¬ знанием, что это правда. Взявшись за ручку двери, Сеси¬ лия замерла в тайном страхе и напряженно прислушалась. Так прошло несколько секунд. Вскоре беготня внизу улеглась, и до нее донеслись жалобы завывавшего в тру¬ бах ветра. Ободренная мертвой тишиной, царившей в спальне бабушки, Сесилия отворила дверь, льстя себя на¬ деждой увидеть христианское смирение той, что еще не¬ давно предавалась буйному отчаянию. Она вошла робко, боясь встретить пронизывающий взгляд глубоко запавших глаз незнакомца, вид и речи которого внушали ей безот¬ четный ужас. Но ее колебания и страхи оказались напрас¬ 279

ны: комната была пуста. С удивлением оглядевшись и не увидев Лайонела, Сесилия на цыпочках подошла к крова¬ ти и, приподняв одеяло, убедилась в печальной истине. Черты миссис Лечмир уже заострились и обрели не¬ движимость и ту восковую желтизну, которую наклады¬ вает смерть. Душа, отлетая, оставила на лице отпечаток муки, воочию являвшей тщету тех страстей, что заставля¬ ли старуху даже на смертном одре оглядываться на мир, который ей предстояло покинуть навеки. Быть может, именно внезапность и тяжесть постигшего ее удара помог¬ ли несчастной новобрачной выдержать испытание. Минуту она стояла молча, не шевелясь, со смешанным чувством благоговения и ужаса, вперив взор в искаженные судо¬ рожной гримасой черты той, кого чтила с детства. Здтем ей пришло на память зловещее предзнаменование, и ее охватил страх перед новыми, еще горшими бедами. Она накрыла одеялом бледное лицо усопшей и выбежала из комнаты. Спальня Лайонела находилась на этом же эта¬ же, и, прежде чем Сесилия сообразила, что делает, рука ее уже была на ручке двери. Волнения, этого дня застави¬ ли ее забыть привычную сдержанность. На какой-то миг она с девичьей застенчивостью остановилась, смутившись при мысли о своей смелости, но затем все страхи вновь на нее нахлынули, страшная догадка мелькнула в мозгу, и она ворвалась в комнату, громко призывая Лайонела. Кто-то старательно сгреб в одну кучу еще тлевшие головни, и они горели слабым колеблющимся пламенем. В комнате гулял сквозняк, от которого нежная Сесилия сразу продрогла; по стенам колыхались зыбкие тени, по¬ рожденные неверным светом. Но, как и спальня покойни¬ цы, комната была пуста. Заметив, что дверь в маленькую туалетную открыта, девушка кинулась туда, и загадка ледяного сквозняка и колеблющегося пламеня объясни¬ лась, когда она почувствовала порывы ветра, врывавше¬ гося в распахнутую на улицу дверь у подножия винтовой лестницы. Если бы Сесилию попросили объяснить, что по¬ будило ее спуститься и как она оказалась внизу, она не смогла бы ответить, ибо в мгновение ока уже стояла на пороге, сама не сознавая, что с ней и где она. Луна все еще пробиралась сквозь несущиеся тучи, сла¬ бо озаряя уснувший город и лагерь. По-прежнему ревел ветер, то и дело вздымая вихри снега, застилавшего все вокруг белыми клубами. Кругом не видно было ни души., 280

Новобрачная в смятении отступила перед Этой гнету¬ щей картиной, почувствовав ее мрачное созвучие с кончи¬ ной бабушки. Мгновение спустя она уже вновь очутилась наверху, в комнате мужа, где в смертельной тревоге за него обшарила все углы. Но тут лихорадочное возбужде¬ ние угасло и силы наконец оставили ее. Сесилия поневоле должна была признать, что Лайонел покинул ее в самую тяжкую минуту, и неудивительно, если его загадочное исчезновение вызвало в ее памяти недобрые предзнамено¬ вания этой ночи. Пораженная в самое сердце, Сесилия в мучительной тоске заломила руки и, отчаянным голосом выкрикнув имя кузины, без чувств рухнула на пол. Агнеса весело распоряжалась внизу, готовясь украсить стол всем фамильным серебром и золотом Лечмйров, чтобы не посрамить Сесилию в глазах ее более богатого господи¬ на и повелителя. Но, несмотря на суматоху и беготню при¬ слуги и звон ножей и тарелок, пронзительный крик достиг столовой, где все сразу замерли и побледнели. — Это звали меня, — проговорила Агнеса. — Но кто? — Если возможно допустить, — ответил Меритон, де¬ лая ударение на последнем слове, — что молодая супруга мистера Лайонела способна так визжать, я сказал бы, что это ее голос. — Это Сесилия, Сесилия! — воскликнула Агнеса, вы¬ бегая из комнаты. — О, как боялась я, как боялась этой поспешной свадьбы! Прислуга бросилась наверх, и вскоре страшная правда: стала известна всему дому. Когда было обнаружено без¬ дыханное тело миссис Лечмир, для всех, кроме Агнесы, это послужило достаточным объяснением обморока ново¬ брачной. Прошло больше часу, прежде чем неослабные заботы окружающих привели Сесилию в себя и она стала отвечать на вопросы. Тогда кузина, воспользовавшись тем, что гор¬ ничная зачем-то вышла, осведомилась о Лайонеле. Услы¬ хав его имя, Сесилия радостно улыбнулась, но затем, дико озираясь, словно ища его глазами, прижала руки к груди и вновь впала в беспамятство. Все эти достаточно ясные свидетельства горя не прошли незамеченными для ее ку¬ зины, и, лишь только ей удалось вновь привести бедняжку в чувство, она сразу нее вышла из комнаты. Агнеса Денфорт никогда не относилась к двоюродной бабушке с той исполненной доверия почтительностью и 281

любовью, которые питала к усопшей ее родная внучка. У нее были свои близкие родные, внушившие ей иные чувства и взгляды, да и сама она была достаточно прони¬ цательна, чтобы заметить черствость и эгоизм миссис Леч- мир. И если она согласилась подавить свой непокорный нрав и терпеть все лишения и опасности осады, то един¬ ственно из бескорыстной дружбы к кузине, которой было бы без нее вдвойне тяжело и одиноко. Поэтому Агнеса была скорее поражена, нежели опеча¬ лена внезапной смертью миссис Лечмир. Правда, не бес¬ покойся она так сильно за Сесилию, она, может быть, ушла бы к себе поплакать о кончине старухи, которую давно знала и в глубине души считала мало подготовленной к переселению в иной мир. Но сейчас она отправилась в го¬ стиную, куда велела позвать Меритона. Она встретила камердинера с видимостью спокойствия, которого отнюдь не ощущала, и попросила его разыскать своего хозяина и передать ему, что мисс Денфорт хотела бы сейчас же его видеть. Пока Меритон выполнял поруче¬ ние, Агнеса попыталась собраться с мыслями, чтобы быть готовой к любой неожиданности. Но минуты летели, а слуга все не возвращался. Де^ вушка встала и, бесшумно подойдя к двери, прислуша¬ лась: ей показалось, что она слышит шаги Меритона в дальней части дома, и из того, что шаги были торопли¬ вы, заключила, что розыски ведутся'добросовестно. Потом шаги приблизились, и скоро стало ясно, что камердинер возвращается в гостиную. Агнеса снова уселась с таким видом, словно ждала хозяина, а не слугу. Меритон, однако, вернулся один. — А где майор Линкольн? — сказала она. — Вы пере-* дали ему, что я хочу его видеть? На лице Меритона было написано недоумение; — Боже мой! Мисс Агнеса, мистера Лайонела нет до¬ ма! Он куда-то ушел! Ушел в такую ночь! И, что самое странное, ушел, не надев траура! Подумать только: покой¬ ница, родня ему по крови и по свойству,.лежит непогре^ бенная, а он ушел, не надев траура! Агнеса предоставила камердинеру болтать, в надежде узнать истину, не выдавая собственной тревоги. — Но откуда вы заключаете, мистер Меритон, что ваш барин настолько позабыл о приличиях? Я в этом так же уверен, сударыня, как и в том, что 28 2