бы их испробовали, если бы солдат, поддерживавший огонь в костре, не завопил, размахивая пучком горящей пакли: В костер исчадие ада! Пусть он сгорит вместе со своим тряпьем, пусть он исчезнет с лица земли! Это предложение было встречено неистовой радостью, и тотчас же над распростертым телом дурачка взметну¬ лись горящие клочья пакли. Джэб понимал, что ему угро¬ жает, но он лишь беспомощно шевелил ослабевшими рука¬ ми и жалобно стонал. Его уже окутало темное облако ды¬ ма, в котором трепетали раздвоенные языки пламени, как вдруг в толпу ворвалась какая-то женщина, выхватила у солдат пылающую паклю и пробилась вперед с необык¬ новенной, казавшейся почти сверхъестественной силой. Подбежав к постели Джэба, она, не замечая ожогов, голы¬ ми руками разметала затлевшие лохмотья и заслонила собой дурачка, словно разъяренная львица, защищающая своих детенышей. Мгновение она стояла неподвижно, не сводя глаз с солдат, грудь ее бурно вздымалась, и от вол¬ нения она не могла говорить, но, когда к ней вернулся дар речи, она с неустрашимостью матери дала волю свое¬ му негодованию. — Вы — чудовища в образе людей! — закричала она, и голос ее, покрывший шум, заставил всех замолчать. — Неужели у вас в груди нет сердца? Кто дал вам право су¬ дить и наказывать за грехи? Если есть среди вас отцьг, пусть они подойдут и посмотрят на муки умирающего ре¬ бенка! Если есть среди вас сыновья, пусть они прибли¬ зятся и поглядят на горе матери! Вы дикари еще более жестокие, чем лесные звери, — те имеют хоть жалость к себе подобным, а вы, что делаете вы? Ее материнское бесстрашие и вопль отчаяния, истор¬ гнутый из глубины ее души, усмирили ярость солдат, ив тупом изумлении они переглядывались, не зная, как посту¬ пить. Но тишина, наступившая на мгновение, была снова нарушена зловещим шепотом: — Кровь за кровь! — Трусы! Негодяи! Солдаты по имени, дьяволы по де¬ лам! — продолжала отважная Эбигейл. — Вам захотелось отведать человеческой крови? Так идите на холмы! Поме¬ ряйтесь силами с теми, кто с оружием в руках поджидает вас там, а не губите надломленную тростинку! Мой бед¬ ный, исстрадавшийся сын поражен десницей, более могу¬ 308

щественной, чем ваша, и все же он сумеет встретить вас там и защитить свободу своей родины. Те, к кому взывала Эбигейл, были слишком вспыльчи¬ вы, чтобы стерпеть подобную насмешку, и угасшая было искра мстительного чувства разгорелась в жаркое пламя. Опять поднялся ропот, и уже раздался пронзительный крик: «Сожжем ведьму вместе с ее отродьем!»—как вдруг толпу растолкал какой-то, очевидно очень сильный человек, прокладывая дорогу даме, следовавшей за ним. Дама была закутана в плащ, но по ее походке и костюму было видно, что она принадлежит к гораздо более высо¬ кому кругу, чем обычные посетители этого дома. Внезап¬ ное появление этой неожиданной гостьи, ее горделивая, хотя и мягкая манера держаться смутили солдат; шум и гам сразу прекратились и сменились таким глубоким мол¬ чанием, что даже произнесенное шепотом слово было бы слышно в этой толпе, которая только что орала и беснова¬ лась, извергая дикие проклятья. Глава XXVII Да, сэр, вы увидите, как я благоразумен. Я сделаю все, что полагается в таких случаях. Шекспир, «Виндзорские насмешницы» К концу только что описанной сцены Полуорт совсем растерялся и не знал, то ли сдерживать солдат, то ли спо¬ собствовать исполнению их жестокого замысла. Благора¬ зумие и доброта склоняли его к милосердию, но пустая по¬ хвальба дурачка снова пробудила в нем естественную жажду мести. С первого взгляда он узнал в матери Джэ- ба ту нищенку, чье лицо хранило следы былой красоты и которая дольше других оставалась у могилы миссис Леч- мир. Когда бесстрашная мать бросилась к солдатам, что¬ бы спасти своего ребенка, ее глаза, заблестевшие еще сильнее при ярком свете зажженной пакли, и ужас, скво¬ зивший в каждой черте ее лица, придали ей величие, внушавшее невольное участие, и капитан почувствовал, что непривычная злоба,, овладевшая им, угасла. Он уже готов был прийти на помощь Эбигейл и попробовать обу¬ 309

здать толпу, когда описанное выше происшествие вновь усмирило ярость солдат. Неожиданное появление столь необычных гостей в таком месте и в такое позднее время произвело на капитана не менее сильное впечатление, чем на окружавших его грубых вояк. Он молча ждал, что бу¬ дет дальше. Первым чувством молодой дамы, очутившейся в самой гуще взбудораженной толпы, было сильное смущение. Однако, преодолев свою женскую робость, она тотчас же собралась с духом, опустила свой шелковый капюшон, и удивленньш зрителям открылось бледное, но, как всегда, прелестное лицо Сесилии. После минутного глубокого мол¬ чания она произнесла: — Не знаю, почему я вижу столько разгневанных лиц у ложа несчастного, больного юноши. Но, если вы задума¬ ли что-нибудь недоброе, умоляю вас смягчиться, коли вам дорога ваша солдатская честь и вы страшитесь гнева сво¬ их командиров. Я жена офицера и даю вам слово от имени того, кто имеет свободный доступ к лорду Хау, что вас или простят за все, что произошло, или же примерно нака¬ жут за жестокость — смотря по тому, как вы себя по¬ ведете. Солдаты, растерянно переглянулись и, видимо, уже ста¬ ли колебаться, как вдруг старик гренадер, едва не за¬ стреливший Джэба, сказал злобно: — Если вы сами жена военного, сударыня, то вам должны быть понятны чувства друзей убитого, и я спра¬ шиваю вашу милость: могут ли солдаты, да к тому же восемнадцатого полка, спокойно терпеть, когда дурачок всюду и везде хвастается, что убил Макфыоза, красу и гордость этого самого полка? — Мне кажется, я вас понимаю, мой друг, — сказала Сесилия, — до меня тоже дошли слухи, что этот юноша был с американцами в день кровавой битвы, о которой вы упоминали. Однако, если убивать в бою противозаконно, то кто же такие вы сами, чье ремесло — война? Несколько человек бурно, но все же с почтительно¬ стью прервали ее, пытаясь возразить ей со свойственной ирландцам горячностью, хотя и не очень вразумительно: — Есть большая разница, миледи! Одно дело — биться честно, а другое — убивать из-за угла. Это уже простое убийство! — И множество таких же бессвязных фраз было произнесено с чисто ирландской живостью* 310

Когда солдаты умолкли, старик гренадер принялся растолковывать Сесилии их точку зрения. — Вы сказали истинную правду, ваша милость, — на^ чал он, — но это еще не вся правда. Если человек убит в честном бою, такова воля божья; настоящий ирландец с этим спорить не станет. Да только этот кровожадный не¬ годяй притаился за мертвецом и исподтишка выпалил в голову своему ближнему. А к тому же мы ведь уже вы¬ играли эту битву и его смерть не могла принести им победы! — Я не разбираюсь в подобных тонкостях вашего страшного ремесла, — ответила Сесилия, — но я слышала, что еще много народа погибло к после того, как королев^ ские войска взяли редут. — Да, так именно и было. Ваша милость все знает! Тем более надо наказать хоть одного из них за убийства! Трудно сказать, выиграли мы битву или нет, когда враже¬ ские солдаты ещё дерутся после того, как проиграли ее. — Мне хорошо известно, — сказала Сесилия, и у нее задрожали не только губы, но и веки, — что и другие по¬ страдали при таких же обстоятельствах, но такова неиз¬ бежная участь тех, кто воюет. Но, даже если этот юноша и виноват, посмотрите на него —могут ли мстить ему лю¬ ди, которые почитают делом чести сражаться с врагом рав¬ ным оружием? Его уже давно поразила рука более могу¬ щественная, чем ваша, и в довершение всех несчастий его сейчас терзает опасная болезнь, которая редко щадит свои жертвы. А вы, ослепленные злобой, подвергаете себя риску заразиться этой болезнью и, хотя думаете о мще¬ нии, можете стать ее добычей. При этих словах толпа отступила, и Джэб оказался в центре широкого круга, а из последних рядов многие без¬ молвно выскользнули на улицу с поспешностью, которая выдавала, что страх перед заразой взял верх над всеми остальными чувствами. Сесилия помолчала лишь секун¬ ду, а потом продолжала, стремясь закрепить свою по¬ беду: — Уходите же! Покиньте это опасное соседство! Мне надо поговорить с этим юношей: дело идет о судьбе, вер¬ нее, о жизни офицера, который дорог — и по праву до¬ рог — всей английской армии. Я должна поговорить с больным и его матерью наедине. Вот вам деньги, возвра¬ щайтесь в ваши казармы и постарайтесь разумным пове¬ 311

дением уберечься от опасности, с которой вы так безрас¬ судно играли. Идите, все будет забыто и прощено. Упрямый старик гренадер, принял деньги и, заметив, что он покинут почти всеми своими товарищами, неловко поклонился красавице, стоявшей перед ним, и вышел, бро¬ сив, однако, угрюмый взгляд на несчастного Джэба, ко¬ торого этот странный поворот событий спас от его мести. В помещении не осталось ни одного солдата, и даже гул их голосов вскоре утих вдалеке. Тогда Сесилия повернулась к оставшимся и быстро оглядела каждого из них. Встретив удивленный взор По- луорта, она покраснела и, смешавшись на мгновение, опу¬ стила глаза. — Я полагаю, капитан Полуорт, — сказала она, пре¬ одолев смущение, — что нас с вами привела сюда одна и та же цель — спасение нашего общего друга. — Совершенно справедливо, — ответил он. — Когда я покончил с печальными обязанностями, возложенными на меня вашей прелестной кузиной, я поспешил сюда, следуя за путеводной нитью, которая — я имею основание так. думать — может привести нас к... — ...к тому, кого мы хотим найти, — докончила Сеси¬ лия, невольно оглянувшись на участников этого разгово¬ ра. — Но наш первый долг — быть милосердными. Нельзя ли перенести бедного юношу в его комнату и осмотреть там увечья, какие ему нанесли? — Это можно сделать и сейчас и после того, как мы его допросим, — с холодным безразличием ответил По¬ луорт. Сесилия с изумлением посмотрела на него. Заметив не¬ благоприятное впечатление, произведенное на нее его рав¬ нодушием, он небрежно обратился к двум людям, кото¬ рые стояли у входной двери, и позвал их: — Ширфлинт, Меритон, идите сюда! Перенесите его в ту комнату! Слуги, бывшие до сих пор лишь любопытными наблю¬ дателями происходившего, выслушали приказание капи¬ тана с величайшим неудовольствием. Меритон громко зароптал и готов был скорее проявить неповиновение, чем прикоснуться к такому грязному нищему. Но Сесилия при¬ соединила и свою просьбу к требованию Полуорта, и не¬ приятная обязанность была выполнена: Джэба унесли 312

в комнатушку в башенке, откуда час назад его выволокли солдаты. Эбигейл, едва удостоверившись, что ее сыну больше ничто не угрожает, бессильно опустилась на кучу тряпья и теперь, пока его переносили наверх, продолжала сидеть в тупом оцепенении. Когда же она убедилась, что люди, окружающие Джэба, желают ему добра, а не зла, она то¬ же побрела в каморку за всеми остальными. Полуорт, казалось, полагал, что для Джэба и так было уже достаточно сделано; он хмуро стоял в стороне, ожи¬ дая, что еще будет угодно Сесилии. Она же с чисто жен¬ ской заботливостью следила за тем, как слуги переносили больного, а теперь попросила их выйти за дверь и дожи¬ даться ее дальнейших распоряжений. Когда Эбигейл молча уселась у ложа больного, в комнате, кроме матери и сына, остались только Полуорт, Сесилия и неизвестный, который привел ее сюда. Каморка освещалась лишь отбле¬ сками еще тлевшей пакли и жалким огарком и в этом ту¬ склом свете казалась еще более убогой. Хотя Сесилия вела себя с солдатами твердо и реши¬ тельно, она сейчас охотно воспользовалась полумраком, чтобы скрыть свое лицо даже от взгляда несчастной жен¬ щины, сидевшей подле сына. Сесилия стала в тень и, на¬ кинув на голову капюшон, обратилась к дурачку. — Я пришла сюда не для того, чтобы наказать тебя или грозить тебе, Джэб Прей, — сказала она, — а затем, чтобы расспросить тебя кое о чем, и с твоей стороны было бы дурно, даже жестоко солгать мне или скрыть от меня... — Вам нечего бояться: мой сын скажет только прав¬ ду, — перебила ее Эбигейл. — Всемогущий, отняв у него разум, пощадил его душу — мальчик не знает, что такое обман. Ах, если бы небу было угодно, чтобы то же можно было сказать о грешной женщине, давшей ему жизнь! — Я надеюсь, что ваш сын своим поведением под¬ твердит ваши слова, — ответила Сесилия. — Я задам ему несколько вопросов с полной верой в его правдивость. Но, чтобы вы убедились, что я беспокою его не из пустой прихоти, я объясню вам, зачем я пришла сюда. — Она поколебалась мгновение и, бессознательно отвернув лицо, продолжала: — Я думаю, Эбигейл Прей, вы знаете меня? — Да, да, — ответила та нетерпеливо, словно чувствуя, что изысканное изящество гостьи делает еще более унизи¬ 313

тельным ее собственное убожество. — Вы счастливая и богатая наследница той, кого сегодня опустили в склеп. Могила раскрывается для всех одинаково: для богатого и бедного, для счастливого и несчастного! Да! Да! Я знаю вас. Вы жена сына богача. Сесилия откинула со лба темные локоны и, гордо под¬ няв залившееся яркой краской лицо, ответила с достоин¬ ством: — Если вы слышали о моем браке, вас не должно удивлять, что судьба майора Линкольна тревожит меня. Я хотела узнать у вашего сына, что сталось с моим мужем. — У моего мальчика! У Джэба! Узнать о вашем муже у бедного, презренного сына нищеты и болезни! Нет, нет, сударыня, вы смеетесь над нами — он недостоин хранить тайны таких важных и счастливых господ! — Однако я уверена, что он что-то знает. Разве чело¬ век, по имени Ральф, не был постоянным гостем в вашем доме в течение всего прошлого года? И разве он не скры¬ вался здесь несколько часов назад? Эбпгейл вздрогнула, услышав этот вопрос, но, не ко¬ леблясь, ответила прямо: — Это верно! Если меня следует наказать за то, что я даю приют тому, кто неизвестно откуда приходит и неиз¬ вестно куда уходит, кто умеет читать в сердцах людей и знает то, что простым смертным знать не дано, что ж, я должна подчиниться. Он был здесь вчера; он может прий¬ ти сегодня ночью опять; он приходит и уходит, когда ему вздумается. Может быть, ваши генералы, ваша армия мо¬ гут запретить ему приходить сюда, но не я. — Кто сопровождал его, когда он в последний раз ушел от вас? — спросила Сесилия таким тихим голо^ сом, что его было бы трудно расслышать, если бы не глу¬ бокая тишина, царившая кругом. — Мое дитя, мое слабое, неразумное, несчастное ди¬ тя! — вскричала Эбигейл с такой поспешностью, слов¬ но она хотела любой ценой положить конец мучитель¬ ным сомнениям. — Если постоянно следовать за этим человеком без имени преступно, то значит, Джэб — измен¬ ник. — Вы ошибаетесь: с вами не случится ничего дурного при условии, что вы скажете мне только правду!, — Правду! — повторила женщина, мерно покачиваясь 314

и бросив надменный взгляд на взволнованное лицо Сеси¬ лии. — Вы знатны и богаты, и вам дано право бередить раны несчастных. — Если я сказала что-нибудь обидное, я очень сожа¬ лею об этом, — сказала Сесилия с глубокой искренно¬ стью. — Я желаю вам не зла, а добра, как вы сможете в этом убедиться, если представится случай. — Нет, нет! — воскликнула женщина, вся дрожа. — Жена майора Линкольна не должна помогать Эбигейл Прей! Дурачок, погруженный, казалось, в тупое безразличие ко всему окружающему, вдруг приподнялся на своей ни¬ щей постели и хвастливо сказал: — Жена майора Линкольна пришла к Джэбу, потому что Джэб сын джентльмена! — Ты дитя греха и нищеты, — простонала Эбигейл, склонив голову и пряча лицо в складках своего плаща. — Лучше бы ты совсем не родился на свет! — Так скажи мне, Джэб, майор Линкольн тоже ока¬ зывал тебе честь, навещая тебя, как я? Когда ты видел его в последний раз? — спросила Сесилия, не обращая внима¬ ния на поведение Эбигейл. — Может быть, я сумею задать ему этот вопрос в бо¬ лее понятной форме, — вмешался незнакомец, бросив на Сесилию многозначительный взгляд, который она как будто тотчас же поняла. Он наклонился к Джэбу и, пристально всматриваясь в его лицо, через некоторое время сказал: — В Бостоне часто бывают парады и военные смотры, не так ли, юноша? Ты когда-нибудь ходил на них? — Джэб всегда шагает в ногу с солдатами. Очень ин¬ тересно смотреть, как гренадеры маршируют под громкую музыку барабанов и труб. — А Ральф, — ласково спросил незнакомец, — он тоже марширует с ними? — Ральф! Он великий.воин, он учит свой народ воен¬ ному делу там, на холмах. Джэб всегда видит его, когда ходит за провизией для майора. — Как это объяснить? — спросил незнакомец. — Объяснить это очень просто, — ответил Полуорт, — этот малый вот уже с полгода под защитой парламентер¬ ского флага время от времени доставляет из окрестностей в город провизию.. 315