Горожане в праздничных одеждах стали спозаранку выходить на улицы и площади. Мосты запестрели яркими платьями простолюдинок. Еще до полудня все улицы, ве¬ дущие к большой площади, опять, как и вчера, заполнили веселые людские потоки, и к тому времени, когда на ко¬ локольне древнего собора умолк торжественный празд¬ ничный перезвон, на площади Святого Марка снова бур¬ лила пестрая толпа. Но сегодня мало кто надел маски, глаза светились радостью, и люди с удовольствием погля¬ дывали друг на друга открытым и ласковым взглядом. Одним словом, в день своего любимого торжества Вене¬ ция и ее народ были веселы и беззаботны. Знамена поко¬ ренных наций полоскались на верху триумфальных мачт, на всех колокольнях были вывешены изображения кры¬ латого льва, и все дворцы были щедро расцвечены шелковыми драпировками, свисающими с балконов и окон. Над всей этой оживленной и яркой картиной стоял не¬ умолчный гул голосов стотысячной толпы. Иногда, пре¬ рывая этот гул, взметались вверх голоса труб и звучал приглушенный хор разных инструментов. Там, у подно¬ жия мачт, на которых развевались знамена покоренных Кандии, Крита и Морей, примостились импровизаторы, которые на самом деле служили секретными агентами Тайного Совета, и живо рассказывали простым и ясным языком о былых победах республики, в то время как здесь, среди жадно внимающей толпы, бродячие певцы восхваляли славу и справедливость государства Святого Марка. Каждый удачный намек на те события, которыми гордилась нация, сопровождался возгласами одобрения, и крики «браво», громкие и часто повторяемые, были на¬ градой агентам полиции всякий раз, когда они особенно искусно играли на иллюзиях и тщеславии своих слуша¬ телей. Тем временем сотни гондол, богато разукрашенных резьбой и позолотой, начали группироваться в порту, до¬ ставляя сюда самых прекрасных и грациозных венециа¬ нок. Корабли уже освободили проход, и гондолам открыл¬ ся широкий путь из гавани у набережной Пьяцетты к дальним отмелям, сдерживающим воды Адриатики. Возле этого водного пути быстро собиралось множество различ¬ ных по форме и убранству лодок, в которых находились любопытные. 97

Сутолока все увеличивалась, по мере того как солнце поднималось к зениту. Обширные равнины Падовано, ка¬ залось, отдали все свое население непрерывно растущей веселой людской толпе. Появилось несколько робких и нерешительных масок: это были монахи, которые тоже хо¬ тели немного развлечься и тайком урвать несколько при¬ ятных минут, внеся хоть какое-то разнообразие в свою скучную отшельническую жизнь. Вот появились богатые морские экипажи послов иностранных государств, аккре¬ дитованных в Венеции, и наконец раздались звуки фан¬ фар, и под приветственные крики из арсенального канала выплыл «Буцентавр» и стремительно пошел к своей сто¬ янке у пристани Святого Марка. Все эти необходимые приготовления заняли несколько часов. Но вот алебардщики и другие стражи, охраняющие главу республики, стали расчищать дорогу в толпе. А за¬ тем гармоничные звуки сотен музыкальных инструментов возвестили о выходе дожа. Мы не будем затягивать свое повествование описанием помпезности, с какой роскошествующая и богатейшая аристократия, всегда державшаяся в стороне от тех, кем она управляла, выставляла теперь, по случаю народного празднества, напоказ все свое великолепие. Из-под гале¬ реи дворца вышла длинная вереница сенаторов, одетых в свои официальные костюмы и окруженных слугами в лив¬ реях, и спустилась по Лестнице Гигантов в мрачный двор. Оттуда все в стройном порядке вышли на Пьяцетту и за¬ няли свои места на крытой палубе всем известного судна. Каждому патрицию было отведено свое особое место, и не успели еще последние участники шествия покинуть на¬ бережную, как длинный и внушительный ряд суровых за¬ конодателей уже восседал на баркасе строго по старшин¬ ству. Посланники, высшие сановники государства и тот старец, на долю которого выпала честь олицетворять со¬ бой в ту пору высшую власть в стране, еще оставались на берегу, с привычной неторопливостью ожидая того мо¬ мента, когда им надлежит ступить на палубу корабля. Как раз в это мгновение старый рыбак со смуглым ли¬ цом, с босыми ногами и открытой грудью прорвался сквозь стражу и упал на колени перед дожем на камни набе¬ режной. — Справедливости, великий государь! — вскричал этот храбрец. — Справедливости и милосердия! Выслушай че¬

ловека, который пролил кровь за республику Святого Мар¬ ка; эти шрамы достаточное тому доказательство! — Справедливость и милосердие не всегда идут рука об руку, — спокойно ответил тот, на чьей голове красо¬ вался «рогатый чепец» дожа, и жестом приказал страже оставить просителя в покое. — Великий государь, я взываю к вашему милосердию. — Кто ты и чем занимаешься? — Я рыбак с лагун. Зовут меня Антонио, и я прошу свободы для славного мальчика — моей единственной опо¬ ры в жизни, — которого государственная полиция силой оторвала от меня. — Так не должно быть! Насилие несвойственно спра¬ ведливости. Но, может быть, юноша нарушил закон и на¬ казан за свои преступления? — Его вина, светлейший и справедливейший синьор, лишь в том, что он молод, здоров, силен и ловок в мор¬ ском деле. Его забрали в галерный флот, не спросив его согласия и не предупредив, а я остался в одиночестве на старости лет. Выражение жалости, которое появилось было на свет¬ лом лице дожа, сразу сменилось недоверием, его взгляд, прежде смягченный состраданием, стал холоден. Дож сде¬ лал знак страже и с достоинством поклонился иностран¬ ным посланникам, внимательным и любопытным свиде¬ телям этого разговора, жестом приказав двигаться дальше. — Уберите этого человека, — сказал офицер, пови¬ нуясь взгляду своего повелителя. — Нельзя задерживать церемонию из-за такой вздорной просьбы. Антонио не оказал никакого сопротивления и, уступая напору окружающих, покорно отступил и затерялся в толпе. Через несколько минут этот короткий эпизод был за¬ быт, и все опять были поглощены более интересными со¬ бытиями. Как только дож и его свита заняли свои места, про¬ славленный адмирал стал к рулевому колесу, и огромный роскошный корабль с позолоченными галереями, запол¬ ненными знатью, плавно и величественно отчалил от на¬ бережной. Тотчас вновь заликовали фанфары и раздался новый взрыв восторга среди зрителей. Толпа бросилась к воде, и, когда «Буцентавр» достиг середины гавани, канал 99

почернел от гондол, устремившихся следом за ним. Весь этот шумный и веселый кортеж помчался вперед. Иногда какая-нибудь гондола, словно молния, мелькала перед но¬ сом флагмана, а другие, будто мелкая рыбешка, теснились как можно ближе к громадному судну, насколько позво¬ лял размах его тяжелых весел. По мере того как с каж¬ дым новым усилием матросов корабль все дальше уходил от земли, он, казалось, каким-то таинственным образом удлинялся, живой хвост позади него все рос и рос. И это видимое единство корабля и гондол не нарушилось до тех пор, пока «Буцентавр» не миновал остров, давно просла¬ вившийся своим монастырем благочестивых армян. Здесь движение замедлилось, чтобы множество гондол могло еще приблизиться, и вся процессия, слившись опять во¬ едино, остановилась у места высадки, то есть у берегов Лидо. Венчание дожа с Адриатикой, как называлась эта ста¬ ринная церемония, уже много раз было описано, и потому нет необходимости вновь описывать его здесь. Нас инте¬ ресуют больше события личного и частного характера, чем события общественные, и потому мы пропустим все, что не имеет непосредственного отношения к нашему повест¬ вованию. Когда «Буцентавр» остановился, вокруг его кормы было расчищено пространство, и на богато убранном мо¬ стике, устроенном так, что его было видно далеко вокруг, появился дож. В поднятой руке он держал кольцо, свер¬ кающее драгоценными камнями; затем, произнеся слова обручения, он бросил кольцо на лоно своей символической невесты. Раздались возгласы, снова затрубили фанфары, и все дамы замахали платками, приветствуя счастливый союз. В эту самую минуту, когда шум еще больше усилился от грохота бортовых орудий крейсеров, стоящих на кана¬ лах, и от стрельбы пушек в Арсенале, под галереей «Бу- центавра» проскользнула лодка. Руки, управлявшие ею, были искусны и еще сильны, хотя волосы того, кто дер¬ жал весло, уже поредели и побелели от старости. Он бро¬ сил умоляющий взгляд на счастливые лица людей, укра¬ шавших собою галерею принца, и быстро опустил голову. С лодки упал маленький рыбацкий буй, и она ускользнула прочь так быстро, что среди всеобщего оживления и шума никто не обратил на нее внимания. 100

Вскоре праздничная процессия повернула к городу, под оглушительные крики толпы, приветствовавшей счастли¬ вое завершение церемонии, которой история и благосло¬ вение римского папы придали особую святость, еще более усугубляемую суеверием. Правда, нашлись бы среди ве¬ нецианцев и такие, кто относился к знаменитому венча¬ нию дожа с Адриатикой без всякого восторга и умиления, да и некоторые посланники северных морских держав, ко¬ торым случилось быть свидетелями этой церемонии, едва скрывали улыбку, обмениваясь многозначительными взглядами. И все же обычай продолжал существовать, ибо воображаемое величие страны, если оно долго и упорно внушается ее гражданам, так влияет на людей, что ни ра¬ стущая слабость республики Святого Марка, ни всем из¬ вестное превосходство других стран в Адриатике, которую республика все еще считает своей собственностью, не могли подвергнуть эту претенциозность тому осмеянию, какого она заслуживает. История показала всему миру, что Венеция упорно продолжала культивировать этот об¬ ман целые столетия, хотя и благоразумие и скромность подсказывали, что его пора прекратить. Но в описывае¬ мый нами период охмелевшее от честолюбия государство только начинало, пожалуй, ощущать симптомы своего очевидного увядания, но полностью еще не сознавало, что уже быстро катится вниз. Так общества, как и отдельные личности, приближаясь к своему закату, не замечают при¬ знаков упадка, пока их не застигнет врасплох та судьба, что сокрушает мощные империи подобно судьбе, сокру¬ шающей слабого человека. «Буцентавр» не вернулся прямо в гавань, чтобы оста¬ вить на берегу свой почетный и важный груз. Яркая, праздничная галера бросила якорь в центре порта, напро¬ тив широкого устья Большого канала. Целое утро специ¬ альные люди только и занимались тем, что заставляли все тяжелые суда, которые обычно стояли сотнями в этой главной артерии города, отойти в сторону и освободить место. Теперь же глашатаи призывали горожан посмо¬ треть гонки, которыми оканчивались официальные торже¬ ственные церемонии дня. Венеция благодаря своеобразному расположению и огромному количеству профессиональных гребцов издавна славилась этими развлечениями на воде. Целые семейства были известны и прославлены в ее преданиях за искус¬ 101

ство гребли, как в Риме были известны и прославлены се¬ мейства за подвиги, гораздо менее полезные и более вар¬ варские. Для гонок выбирали обычно гребцов самых энер¬ гичных и опытных; затем участники молились своим свя¬ тым покровителям, а публика старалась вдохновить их песнями, рассказывающими о подвигах их предков, после чего начинались гонки, сопровождавшиеся азартными криками толпы, — она изо всех сил помогала гребцам, пробуждая в них честолюбие и жажду победы. Как только «Буцентавр» занял свое место, появилось тридцать или сорок гондольеров, одетых в праздничные наряды и окруженных взволнованными друзьями и род¬ ными. Будущие соперники должны были поддержать бы¬ лую репутацию и славу своих имен, и все громко предо¬ стерегали их от позора поражения. Мужчины приветство¬ вали их одобрительными возгласами, а слабая половина рода человеческого поощряла улыбками и слезами. Гон¬ дольерам напомнили об ожидавшей их награде, укрепили молитвой святым о помощи, а затем под крики и добрые пожелания толпы отпустили разыскивать предназначен¬ ные им места у кормы галеры дожа. Как уже упоминалось на этих страницах, Венеция раз¬ делена на две почти равные части каналом, гораздо более широким, чем обычные водные дороги города. Эта глав¬ ная артерия за свои размеры и за особую значимость для города получила название «Большой канал». Течение его так же неровно и капризно, как и его русло, в него очень часто заходят самые большие суда из залива, и потому он служит, по существу, вторым портом, а так как он очень широк, то на всем протяжении через него переки¬ нут только один мост — знаменитый Риальто. На этом канале и происходили гонки, ибо он очень удобен своей длиной и шириной, да к тому же по бере¬ гам его расположены многие дворцы важных сенаторов, что тоже представляло удобство для наблюдения за со¬ стязанием. Гребцам запрещали делать какие-либо усилия, когда они плыли в другой конец этого длинного канала, откуда должны были начаться гонки. Взгляд их скользил по рос¬ кошным драпировкам, которые и до сих пор вывеши¬ ваются в Италии из каждого окна во время празднеств, останавливаясь на богато одетых женщинах, блиставших особым очарованием, свойственным только знаменитым 102

венецианским красавицам, и теснившихся сейчас на бал¬ конах. Те из гребцов, кто были гондольерами в частном услужении, проплывая мимо дворцов своих хозяев, под¬ нимались во весь рост и раскланивались в знак благодар¬ ности за поддержку; остальные же старались обрести под¬ держку симпатизирующей им толпы. Наконец все было готово к гонкам, и соперники за¬ няли свои места. Их гондолы были много больше обыч¬ ных, и в каждой помещалось по три гребца в центре, а четвертый, стоя на маленьком мостике на корме, управ¬ лял рулевым веслом и в то же время помогал движению лодки. На носу, на тонких, невысоких шестах развева¬ лись флаги, составленные из фамильных цветов некото¬ рых благородных семейств республики, или простые де¬ визы, подсказанные фантазией тех, кому принадлежали лодки. Было сделано несколько витиеватых взмахов вес¬ лами, как это делают искусные фехтовальщики, прежде чем начать наносить и парировать удары; затем, резко развернув свои гондолы, словно гарцуя на обузданных скакунах, все, как только раздался выстрел, мгновенно устремились вперед. Старт сопровождался дружным кри¬ ком зрителей, прокатившимся вдоль всего канала; все го¬ ловы нетерпеливо поворачивались, следя за гонщиками, несущимися от одного балкона к другому, и наконец это нетерпеливое движение сообщилось и тому «важ¬ ному грузу», под тяжестью которого изнемогал «Буцеп- тавр». На протяжении нескольких минут ни один из гребцов не выделился среди остальных. Все гондолы скользили по волнам так же свободно и легко, как проносится над озе¬ ром, едва касаясь воды, легкокрылая ласточка, и ни одна из десяти гондол, казалось, не добилась преимущества. Но была ли причиной ловкость того, кто правил, или вы¬ носливость тех, кто греб, а может быть, и какие-то отлич¬ ные от других свойства самой лодки, но, так или иначе, групца маленьких суденышек, которые вначале шли, как сбившаяся стая птиц, взлетевшая в испуге, начала растя¬ гиваться, и вскоре лодки образовали длинную волнистую линию в середине канала. Весь этот караван промчался под мостом такой плотной массой, что трудно еще было предугадать, какая из лодок окажется победительницей, и самая волнующая борьба развернулась уже перед взора¬ ми важнейших лиц города. 103

Здесь обнаружились те особые достоинства, которые в подобных случаях решают успех. Слабейшие начали от¬ ставать, караван удлинился; надежды и опасения возрос¬ ли, и те, что были впереди, уже являли собой волнующее зрелище успеха, а те, что остались позади, продолжали бороться без надежды на успех, являя собой еще более благородное зрелище. Постепенно расстояние между лод¬ ками увеличивалось, хотя расстояние между ними и фи¬ нишем быстро уменьшалось, пока, наконец, три лодки не вырвались вперед и, мелькнув точно стрелы, примчались под корму «Буцентавра» почти рядом. Приз взят, победители награждены, и пушечные вы¬ стрелы возвестили начало всеобщего ликования. Музыка ответила на грохот орудий и на звон колоколов, и все, даже разочарованные, приветствовали победителей, ибо таково обычное п часто опасное свойство нашего харак¬ тера. Шум утих, и герольд громко возвестил начало нового состязания. Только что окончившиеся гонки можно было назвать национальными гонками, потому что в них, по старинным правилам, могли участвовать только извест¬ ные и уже признанные гондольеры Венеции. Награда при¬ суждалась государством, и все это состязание носило как бы официальный и политический характер. Теперь же бьтло объявлено, что начинаются новые гонки и что в них могут принять участие все желающие, независимо от <их происхождения и от рода их занятий. Золотое весло на золотой цепи будет вручено как подарок самого дожа тому, кто покажет самую большую ловкость и силу в предстоящей борьбе; точно такой же приз, но из серебра должен быть отдан тому, кто придет вторым; третьим призом была игрушечная лодка, сделанная из менее дра¬ гоценного металла. Гондолы, участвовавшие в этом состя¬ зании, были обычными легкими экипажами каналов, итак как этим гонкам предстояло показать особое искусство гребли города ста островов, то в каждую гондолу допус¬ кался только один гребец, на которого падали все обязан¬ ности управления, когда он поведет свое легкое суде¬ нышко. Гребцы, принимавшие участие в первом состязании, могли участвовать и во втором, и всем желающим было предложено подойти под корму «Буцентавра» и объявить о своем желании не позднее определенного времени* 104