не может разделить их тщеславие. Но, однако, неизвест¬ ный друг, я не стыжусь показывать свое лицо, хоть я и стар, и лицо мое покрыто морщинами и обветренно, слов¬ но камни на берегу моря. — Есть причины, тебе неведомые, которые застав¬ ляют меня носить маску. Но если лицо мое скрыто, то ты по моим рукам и ногам можешь судить, что у меня доста¬ точно силы, чтобы рассчитывать на успех. А ты, видно, недостаточно подумал, прежде чем подвергать себя та¬ кому унижению. После твоего поражения люди не ста¬ нут более ласковы к тебе. — К старости мои мускулы, конечно, потеряли упру¬ гость, синьор Маска, но зато они давно привыкли к тяже¬ лой работе. А что касается позора, если только позорно быть бедняком, то мне не впервые его терпеть. На меня свалилось слишком большое горе, и эта гонка может об¬ легчить мне его. Конечно, мне неприятно слышать эти насмешки, и я не стану притворяться, что отношусь к ним как к легкому дуновению ветра на лагунах. Нет, че¬ ловек всегда остается человеком, даже если он очень бе¬ ден. Но пусть себе смеются: святой Антоний даст мне силы вынести все это. — Ты отважный человек, рыбак, и я бы с радостью просил своего святого покровителя даровать силу твоим рукам, если бы только мне самому не нужна была эта победа. Остался бы ты доволен вторым призом, если бы я сумел как-нибудь помочь тебе? Я думаю, что металл третьего тебе не по вкусу, как, впрочем, и мне са¬ мому. — Нет, мне не нужно ни золота, ни серебра. — Неужели почетное участие в подобной борьбе про¬ будило тщеславие даже в таком человеке, как ты? Старик пристально посмотрел на собеседника и, пока¬ чав головой, промолчал. Новый взрыв хохота заставил его повернуться лицом к насмешникам, и он увидел, что плы¬ вет мимо своих товарищей, рыбаков с лагун; они, каза¬ лось, чувствовали себя даже оскорбленными таким по¬ ступком старика, его неоправданными притязаниями. — Ну и ну, старый Антонио! — крикнул самый сме¬ лый из них. — Тебе, как видно, мало того, что ты зараба¬ тываешь сетью, тебе захотелось золотое весло на шею? — Он скоро будет заседать в сенате! = закричал второй, 114

— Он мечтает о «рогатом чепце» на свою лысую го¬ лову! — выкрикнул третий. — Скоро мы увидим «храброго адмирала Антонио» на борту «Буцентавра» рядом со знат¬ нейшими людьми республики! Все эти остроты сопровождались хриплым хохотом. Даже дамы, украсившие собой балконы, не остались без¬ участны к этим насмешкам: уж слишком разителен был контраст между торжественной пышностью празднества и столь необычным претендентом на победу. Воля ста¬ рика слабела, но, казалось, какие-то внутренние силы за¬ ставляют его упорствовать. Рыбак не умел скрывать свои чувства и притворяться, и его спутник видел, как ме¬ няется выражение его лица. И, когда они наконец при¬ близились к месту старта, молодой человек снова загово¬ рил со стариком. — Еще не поздно уйти, — сказал он. — Неужели тебе хочется стать посмешищем для товарищей и тем омра¬ чить последние годы своей жизни? — Святой Антоний даже рыб заставил внимать своим проповедям, сотворив великое чудо, и я не струшу теперь, когда мне нужнее всего решительность. Человек в маске набожно перекрестился и, оставив всякую надежду убедить старика в тщетности его попыт¬ ки, всецело отдался мыслям о предстоящем состя¬ зании. Каналы Венеции очень узки и изобилуют крутыми по¬ воротами, поэтому конструкция гондол и манера гребли очень своеобразны и требуют некоторых пояснений. Чи¬ татель уже, вероятно, понял, что гондола — длинная, уз¬ кая и легкая лодка, приспособленная к условиям города н отличная от лодок всего остального мира. Ширина ка¬ налов между домами так мала, что нельзя даже пользо¬ ваться двумя веслами одновременно, как в обычной лодке. Необходимость то и дело сворачивать в сторону, чтобы уступать дорогу другим гондолам, множество поворотов и мостов заставляют гребца все время смотреть только вперед и, конечно, стоять на ногах. В центре каждой гон¬ долы, когда она полностью оснащена, расположен балда¬ хин, или навес, и поэтому тот, кто управляет лодкой, дол¬ жен находиться на возвышении, чтобы видеть поверх на¬ веса все, что делается впереди. Таковы причины, по кото¬ рым венецианская гондола управляется одним веслом, а гондольер при этом стоит на корме на маленькой, доволь¬ б* 115

но низкой полукруглой скамейке. Гондольер не гребет веслом, как это принято повсюду, а как бы отталкивается от воды. Этот способ гребли, когда гребец стоит на корме и тело его от усилия наклоняется вперед, а не назад, как на обычных лодках, можно часто видеть во всех портах Средиземного моря. Однако лодки, совершенно такой же, как гондола, не встретишь нигде, кроме Венеции. Стоячая поза гондольера требует, чтобы уключина, на которую опирается весло, находилась на определенной высоте; для этого у борта гондолы имеется особое устройство нужной высоты, сделанное из гнутого дерева, в котором есть две или три уключины, расположенные одна над другой, что¬ бы лодкой мог управлять гондольер любого роста и можно было в случае надобности увеличить или уменьшить шаг весла. Приходится очень часто перебрасывать весло с од¬ ной уключины на другую и так же часто менять направ¬ ление, поэтому весло движется в своем гнезде совершенно свободно; нужна большая ловкость, чтобы удержать его на месте, и нужно уметь точно рассчитывать силу , и ско¬ рость движения, чтобы, преодолев сопротивление воды, продвинуть лодку в нужном направлении. Поэтому мож¬ но сказать, что искусство гондольера одно из самых тон¬ ких в гребном деле, так как, помимо физической силы, он должен обладать необходимой ловкостью. Большой канал Венеции со всеми извивами имеет про¬ тяженность более лиги!, поэтому расстояние для пред¬ стоящих гонок было сокращено почти вдвое и местом старта назначили мост Риальто. К этому месту собрались все гондолы, управляемые теми, кто должен был размес¬ тить их. Зрители, которые прежде растянулись вдоль всего канала, теперь столпились между мостом и «Буцен- тавром», и вся узкая лента пути походила на аллею, окаймленную человеческими головами. Эта яркая, словно ожившая дорога являла собой внушительное зрелище, и сердца всех гонщиков забились сильнее, так как надежда, гордость и предвкушение победы овладели ими в эти ми¬ нуты. — Джино из Калабрии! — крикнул церемониймей¬ стер, который размещал гондолы. — Твое место справа. Занимай его, и да поможет тебе святой Януарий! 1 Л и г а — старая мера длины. Морская лига — 5,56 километра, сухопутная — 4,83 километра. 116

Слуга дона Камилло взялся за весло, и лодка изящно скользнула к указанному месту. — Ты пойдешь следующим, Энрико из Фузины. Мо¬ лись хорошенько своему падуанскому покровителю и со¬ берись с силами, так как никто еще никогда не увозил приз из Венеции. Затем он выкрикнул по порядку тех, чьи имена мы не упоминали, и разместил их бок о бок на середине канала. — Вот твое место, синьор, — продолжал он, склонив голову перед неизвестным гондольером, видимо убежден¬ ный в том, что под маской скрывается кто-нибудь из мо¬ лодых патрициев, потакающий капризу какой-нибудь взбалмошной красавицы. — Случай отвел тебе крайнее место слева. — Ты забыл позвать рыбака, — заметил человек в маске, ведя свою гондолу на место. — Этот упрямый и сумасбродный старик все же хочет показать свое честолюбие и свои лохмотья лучшему об¬ ществу Венеции? — Я могу стать и сзади, — робко сказал Антонио. — Возможно, кто-либо из гондольеров не захочет стоять ря¬ дом с бедным рыбаком, а несколько лишних ударов вес¬ лом не имеют значения в такой долгой гонке. — Тебе бы следовало довести свою скромность до так¬ тичности и остаться.. — Если вы разрешите, синьор, мне бы хотелось по¬ смотреть, что может святой Антоний сделать для старого рыбака, который неустанно молится ему утром и вече¬ ром целых шестьдесят лет. — Это твое право, и, если тебе так нравится, стано¬ вись позади всех. Ты все равно на этом месте и оста¬ нешься. Теперь, славные гондольеры, вспомните правила гонки и обратитесь с последней молитвой к вашим свя¬ тым покровителям. Нельзя пересекать дорогу друг .другу; нельзя прибегать к каким-либо уловкам — надейтесь на свои весла и на проворство своих рук; тот, кто выдви¬ нется из строя без причины, будет возвращен обратно, если только он не будет идти первым, а если кто-нибудь нарушит правила или как-либо иначе оскорбит патри¬ циев, тот будет задержан и наказан. Итак, ждите сиг¬ нала! Распорядитель, который сидел в хорошо оснащенной лодке, отплыл назад и разослал гонцов - расчистить путь

участникам состязания. Едва были сделаны эти приго¬ товления, как с ближайшей крыши раздался сигнал, его повторили на колокольне, а потом загрохотал пушечный выстрел в Арсенале. Глубокий сдержанный гул прока¬ тился по толпе зрителей, сменившись тут же напряжен¬ ным ожиданием. Каждый гондольер немного отклонил нос своей лодки в сторону левого берега, точно так же, как жокей у стар¬ тового столба, сдерживая пыл своего скакуна или от¬ влекая его внимание, чуть затягивает на сторону его голову. Но после первого широкого и размашистого взмаха весла лодки выровнялись и дружно двинулись вперед. В течение нескольких минут разницы в скорости но было заметно, и невозможно было определить, кто побе¬ дит, а кто потерпит поражение. Все десять лодок, состав¬ лявших переднюю линию, скользили по воде с одинако¬ вой резвостью, нос к носу, словно какое-то таинственное притяжение удерживало их одну подле другой, в то время как убогая, хоть и такая же легкая лодка рыбака упорно держалась на своем месте позади всех. Вскоре лодки набрали скорость. Взмахи весел стали точнее и равномернее, и гребцы вкладывали в них все свое умение. Линия начала колебаться, и .вот она уже изогнулась: блестящий нос одной из гондол выдвинулся вперед и сломал ее. Энрико из Фузины рванулся вперед и, воспользовавшись успехом, постепенно выбрался на середину канала, избежав таким образом изгибов бере¬ га и водоворотов. Этот маневр, который моряк назвал бы «лечь на курс», имел и то преимущество, что, вспенивая воду позади себя, гондольер слегка затруднял ход дру¬ гим лодкам, идущим за ним. Следом шел сильный и опыт¬ ный Бартоломео с Лидо, как обычно называли его това¬ рищи. Он шел вплотную к гондоле Энрико и меньше всего страдал от волн, поднимаемых гондолой соперника. Гондольер дона Камилло также скоро вырвался из общей группы и быстро двигался вперед, еще правее и немного сзади Бартоломео. За ним на середину канала и довольно близко от лидирующего гребца шли все остальные, то и дело меняясь местами, принуждая друг друга уступать дорогу и всячески увеличивая трудности борьбы. Много левее и так близко от дворцов, как только позволяло сво¬ бодное движение весла, плыл гондольер в маске, чье про¬ 118

движение, казалась, сдерживала какая-то неведомая сила:’ он отстал от безымянных своих соперников на несколько лодок, но, несмотря на это, спокойно работал веслом, с достаточной ловкостью управляя гондолой. Его таинствен¬ ный вид пробудил расположение толпы, и теперь по ка¬ налу прокатился слух, что молодой кавалер неудачно выбрал лодку. Другие смотрели на дело серьезнее и осу¬ ждали его за риск подвергнуться унижению, ибо он уча¬ ствовал в состязаниях с людьми, чей ежедневный труд укрепил их мышцы и чья постоянная практика давала им возможность лучше предвидеть все случайности гонки. Но, когда взоры всех устремлялись на одинокую лодку рыбака, идущую позади всех, восхищение толпы снова сменялось насмешками. Антонио скинул с головы шапку, с которой обычно не расставался, и поредевшие, растрепанные волосы его раз¬ вевались теперь над впалыми висками, оставляя лицо от¬ крытым. Не раз глаза рыбака обращались с упреком к людям, мимо которых проплывала его гондола, словно их безжалостные шутки причиняли ему острую боль, оскорб¬ ляя его чувства, хоть и притупленные бедностью и тяже¬ лым трудом, но отнюдь не утраченные. Однако с при¬ ближением финиша, по мере того как гонщики следовали мимо величественных дворцов, один взрыв смеха сме¬ нялся другим, за колкостью следовала еще более жесто¬ кая колкость. И вовсе не владельцы этих роскошных дворцов, а их слуги, сами постоянно унижаемые госпо¬ дами, нагло дали волю давно сдерживаемой злости, обру¬ шив потоки ругательств на голову первого же человека, который не в силах был сопротивляться им. Антонио мужественно, если и не очень спокойно пере¬ носил эти насмешки и не отвечал на них до тех пор, пока снова не достиг того места, где расположились его това¬ рищи с лагун. Тут весло дрогнуло в его руках и глаза запали от обиды. Насмешки и ругательства усилились, когда люди почувствовали его слабость, и уже наступило мгновение, когда старик, казалось, готов был отступить и выйти из состязания. Но, проведя рукой по лбу, словно стараясь снять пелену, вдруг застлавшую ему глаза, он продолжал усердно работать веслом и, к счастью, быстро миновал то место, где решимость его подвергалась осо¬ бенно тяжкому испытанию. С этой минуты насмешки над рыбаком стали затихать, а когда вдалеке показался «Бу- 119

центавр», они почти совсем прекратились — интерес к исходу гонки поглотил все остальные чувства. Энрико все еще был впереди, но знатоки искусства гондольеров уже заметили признаки усталости во взма¬ хах его весла. Гребец с Лидо настигал его, калабриец тоже почти поравнялся с ними обоими. И в эту минуту гондольер в маске вдруг проявил силу и ловкость, каких никто не ожидал, ибо полагали, что он принадлежит к привилегированному классу. Тело его сильнее налегло на весло, и он отставил назад стройную и сильную ногу, на которой напряглись такие мускулы, что зрители невольно с восхищением зааплодировали. Результаты этого напря¬ жения сил не замедлили сказаться. Гондола неизвестного скользнула мимо остальных, вышла на середину канала и каким-то необъяснимым образом оказалась четвертой в гонках. Едва смолкли крики толпы, вознаградившие его усилия, как совершенно неожиданный поворот собы¬ тий привел зрителей в новый восторг. Положившись только на свои силы и почти уже не слыша презрительного смеха, способного уничтожить и более сильных людей, Антонио приблизился к группе безымянных своих соперников. Среди этих гондольеров, не играющих роли в нашем повествовании, были и такие, кого хорошо знали на каналах, и Венеция гордилась их ловкостью и силой. То ли сами гондольеры затрудняли себе продвижение отчаянной борьбой, то ли его обособ¬ ленность пришла ему на помощь, но, как бы то ни было, презираемый всеми рыбак, которого видели несколько левее и сзади всех остальных, вдруг поравнялся с ними и, судя по энергичным взмахам весла и быстроте хода, готов был их обогнать. Ожидания эти оправдались. Среди воцарившегося глубокого молчания зрителей Антонио обошел их всех и занял уже пятое место в борьбе. С этого момента остальные гондольеры, сбившиеся в кучу, больше не интересовали публику. Взоры всех были прикованы к идущим впереди, где с каждым ударом весла разгоралась борьба и где ход соревнования при¬ нимал неожиданный и острый характер. Гондольер с Фу- зины, казалось, удвоил свои усилия, но лодка его не ускоряла хода. Гондола Бартоломео промчалась мимо него, за ним устремились Джино и Маска. Толпа мол¬ чала, затаив дыхание от восторга. Но, когда и лодка Ан¬ тонио вылетела вперед, по толпе пронесся гул одобрения, 120

показывавший неожиданную смену ее непостоянного на¬ строения. Энрико был вне себя от разочарования и по¬ зора. Он старался, он вкладывал все силы в каждый удар весла, и наконец, совершенно обезумев от отчаяния, он с рыданиями бросился на дно гондолы и стал рвать на себе волосы. Его примеру последовали и другие гондоль¬ еры, правда проявив при этом больше благоразумия, они просто отъехали в сторону, к лодкам, которые толпились вдоль берегов канала, и затерялись среди них. После того как большинство гондольеров сдались без борьбы, всем стало ясно, какая яростная схватка пред¬ стоит тем, кто идет впереди. Но человек редко сочувствует неудачникам, особенно когда он охвачен азартом, и по¬ терпевшие неудачу были тут же всеми забыты. Теперь имя Бартоломео, подхваченное тысячами уст, словно па¬ рило в воздухе, а его приверженцы с Пьяцетты и Лидо подбадривали его громкими криками, требуя, чтобы он победил во что бы то ни стало. Стойкий гребец старался оправдать их надежды: дворец за дворцом оставались позади, а ни одна лодка не могла его догнать. Как и его предшественник, Бартоломео удвоил свою энергию, но это его не спасло, и разочарованная Венеция увидела, как одну из самых блистательных ее гонок повел инозе¬ мец. Не успел Бартоломео оглянуться, как Джино и Маска, а за ними и презираемый толпой Антонио уже проскользнули вперед, оставив вдруг на последнем месте того, кто долгое время шел впереди всех. Однако Барто¬ ломео не сдался и продолжал борьбу с присутствием духа, достойным похвалы. Когда состязание приняло этот неожиданный и совер¬ шенно новый оборот, между ушедшими вперед гондолами и финишем оставалось еще значительное расстояние. Джино шел впереди и по всем признакам собирался со¬ хранить это преимущество. Толпа, ошеломленная его успехом, забыла о том, что он калабриец, и подбадри¬ вала его криками, а многочисленные слуги герцога ра¬ достно выкрикивали его имя. Но и он не сумел удержать¬ ся впереди. Гондольер в маске вдруг впервые за все время повел лодку в полную силу. Весло как будто ожило и покорилось мощной руке того, чья сила, казалось, все возрастала по его воле, а движения тела стали стре¬ мительно быстрыми, как у гончей собаки. Послушная 121