ко яе нарушилась,, и бригантина как ни в чем не бывало по-прежнему неслась по волнам с обычной своей легко¬ стью и быстротой. Ладлоу пользовался на крейсере сла¬ вой хорошего артиллериста, поэтому его промах лишь укрепил матросов в их прежнем мнении о преследуемом судне. Многие только качали головой, и не один бывалый моряк, скрестив руки на груди, громко ворчал, что беспо¬ лезно палить в эту бригантину из пушки — простым ядром ее все равно не возьмешь. Однако необходимо было повто¬ рить попытку хотя бы для очистки совести. Было пущено еще несколько ядер, но по-прежнему безуспешно. — Нет смысла зря тратить порох при такой волне, да и до цели далеко, — сказал Ладлоу, отходя от пушки по¬ сле пятого выстрела. — Отставить стрельбу. Следите за парусами, джентльмены, чтобы ни один не заполоскал. Мы-должны настичь их, а пушки пускай отдохнут. За¬ крепите орудие! — Но оно заряжено, сэр, — возразил комендор, поль¬ зуясь тем, что он был любимцем капитана, хотя и смяг¬ чил свою дерзость, почтительно обнажив голову. — Как. тут не воспользоваться случаем! — Ну, раз так, задвиньте его снова в орудийный порт и стреляйте сами, —. небрежно обронил капитан, желая показать, что и другим наверняка посчастливится не бо¬ лее, чем ему. Орудийная прислуга обступила пушку и, предостав¬ ленная самой себе, принялась за дело. — Задвиньте клин, и мы пальнем по этой проклятой бригантине прямой наводкой! — сказал бесхитростный старый комендор, который заведовал носовым орудием. — А всю эту математику побоку! Прислуга повиновалась, и фитиль тотчас же подожгли. Набежавшая волна помогла простодушному моряку, в противном случае нам пришлось бы на этом выстреле оборвать рассказ о геройской стрельбе носового орудия, так как ядро непременно угодило бы в воду в нескольких ярдах от крейсера. Однако в тот самый миг, когда из жер¬ ла вырвался дым, нос судна взлетел высоко вверх, все замерли в ожидании, а потом увидели, как лисель-спирт бригантины разлетелся в щепы и лисель вышел из строя, хотя бригантина продолжала нестись вперед. — Так держать! — торжествующе воскликнул старый комендор, любовно похлопывая по казенной части ору¬ 613

дия. — Волшебница она или нет, одна из одежек с нее разом слетела; и, с дозволения капитана, мы живо всю ее общиплем! Ну-ка, давайте банник1. — Приказано откатить и закрепить орудие!*** крикнул веселый гардемарин и побежал к бушприту поглядеть, что будут делать на бригантине. А этот контрабандист бы¬ стро сообразил, как спасти паруса! И в самом деле, обстановка требовала от команды бригантины самых решительных действий. Парус, вре¬ менно вышедший из строя, был очень важен при попут¬ ном ветре. Суда разделяло не более мили, и угроза, что это расстояние сократится, не допускала промедления. В минуту опасности моряками обычно руководит не мысль, а скорее инстинкт. Постоянный риск, с которым сопряжена эта опасная и полная превратностей профессия, когда малейшее промедление может оказаться роковым, а жизнь, доброе имя и целость судна часто зависят от самообладания и находчивости капитана, заставляет его так прочно усвоить необходимые навыки, что они стано* вятся похожи на врожденные качества. «Морская волшебница» слегка изменила свой, путь, словно птица, которой охотник подстрелил крыло; теперь ее нос чуть-чуть отклонился к югу. Как ни мало было это отклонение, грот-гик перекинулся на другой галс, от¬ крыв ветер лиселям, которые полоскали с подветренной стороны, и судно совсем или почти совсем не потеряло скорости. Этот маневр был выполнен в одно мгновение, а тем врёменем, как заметил наблюдательный гардема¬ рин, матросы уже были на рее и исправляли повреждение. — Да, этот разбойник быстро соображает! — сказал Трисель, от чьего зоркого глаза не укрылось ни одно дви¬ жение на борту бригантины. — И это здорово ему приго¬ дилось, из какой бы гавани на этом или на том свете он ни приплыл сюда! Матросы у него на бригантине лихо работают! Немного же нам толку от нашей пальбы! Только артиллеристу придется отчитываться в потрачен¬ ных ядрах и порохе, а контрабандист, можно сказать, ничего и не потерял, кроме лисель-спирта, который заме¬ нили брам-реем, и кое-какого такелажа, что просто уди¬ вительно на такой скорлупе. 1 Б а н н и к цилиндрическая щетка на длинном древке для прочистки ствола орудия после выстрела. 614

— А все же мы кое-что выиграли, оттеснив его от бе¬ рега в океан, где волнение сильнее, — спокойно отозвался Ладлоу. К тому же мне кажется, что его рангоут виден четче, чем до наших выстрелов. — Ваша правда, сэр, ваша правда. Минуту назад мне удалось разглядеть его иллюминаторы, хотя мы еще не подошли достаточно близко, чтобы можно было видеть бесстыжую рожу этой девки, что стоит у них под бушпри¬ том; но бригантина знай себе бежит вполветра! — Я уверен, что мы скоро настигнем ее, за¬ думчиво промолвил Ладлоу, — Вахтенный, подайте мне бинокль. Трисель внимательно наблюдал за своим молодым на¬ чальником, пока тот разглядывал бригантину, и ему по¬ казалось, что, когда Ладлоу отложил бинокль, на его лице было написано сильное неудовольствие. — Ну как, обнаруживает ли негодяй готовность сдаться на нашу милость, сэр, или же он продолжает упорствовать в своем неповиновении? — На носу бригантины стоит тот самый наглец, кото¬ рый так дерзко просился к нам на «Кокетку», и, видно, чувствует себя ничуть не хуже, чем тогда* когда с таким нахальством издевался над нами1 615

— Бродягу с океана сразу видать; еще когда он в первый раз приблизился к нашему судну, я подумал: вот прибыль для казны ее величества. Вы правы, сэр, он и впрямь наглец! Такая дерзость разложила бы нам всю команду, хотя бы каждый второй у нас был офицер, а все остальные — священники. А на шканцах он занимал столько места, сколько не займет целая рота, и клотик не сидит так плотно на брам-стеньге, как шляпа у него на голове. Нет, этот парень не питает почтения к флагу! Помните, на закате я спустил вымпел, да так, что он, можно сказать, хлестнул прямо по его нахальной роже, это должно было послужить ему предостережением. И что ж вы думаете? Он принял это, как голландец при¬ нимает сигнал: ответа, мол, ждите с очередной вахтой. Вот отшлифовать бы его хорошенько на баке военного судна, тогда из разбойника он бы живо превратился в философа, которого куда угодно пустить можно, кроме разве рая небесного. — Они уже поставили новый лисель-спирт и сейчас повернут к берегу! — воскликнул Ладлоу, прерывая сбив¬ чивую речь штурмана. — Вот погодите-ка, пусть только засвежеет, —- возра¬ зил Трисель, чье мнение о бригантине то и дело меня¬ лось, борясь с профессиональной гордостью, —- мы тогда не дадим ему передышки и посмотрим, на что годится его бригантина. Вон там, с наветренного борта, я вижу зеленую воду, а того и гляди, налетит шквал. При таком прозрачном воздухе небо отлично видно. Норды гонят ту¬ ман прочь от берегов Америки, море и суша сияют, как рожа у школьника, покуда после первой порки ее не омрачат слезы. Я знаю, вы плавали в южных морях, ка¬ питан Ладлоу, ведь мы с вами служили прежде на одном крейсере, но я не знаю, доводилось ли вам ходить через Гибралтар и видеть голубые воды и горы Италии. — Я ходил в крейсерское плавание против берберий- цев, когда был еще юнцом, и по одному делу мы побы¬ вали на северном берегу. — Как раз о северном береге я и говорю! От скалы, что стоит у входа в пролив, и до самой Мессины я все видел собственными глазами. В тех краях довольно вся¬ ких плавучих и береговых ориентиров. А здесь мы у са¬ мых берегов Америки, до нее каких-нибудь восемь или десять лиг к северу да лиг сорок до того места, откуда на¬ 615

чалась погоня, а вот поди ж ты, если бы мы не отплыли так недавно да не цвет воды и промеры глубины, можно бы подумать, что мы посреди Атлантического океана. Много хороших судов наскочило здесь на мель, прежде чем капитан успевал сообразить, где он; а там плывешь себе и все время видишь гору как на ладони, и только че¬ рез сутки открывается город у ее подножия. — Природа возместила этот недостаток: у берегов Америки течет теплый Гольфстрим, неся с собой водо¬ росли, которые предупреждают моряка, что берег близко; да и лот укажет дорогу в самую темную ночь — ведь дно здесь более пологое, чем иная крыша, начиная с глубины в сто саженей и до самого песчаного берега. — Я сказал — много хороших судов, капитан Ладлоу, но не хороших мореходов. Нет, нет, настоящий моряк всегда отличит мель от фарватера, а риф — от глубокого дна. Но, помнится, однажды мы шли в Геную и упустили время для обсерваций, а тут как на грех задул мистраль 1. Выходило, что к берегу мы подойдем ночью, и тем важнее было для нас определиться. Я часто думал, сэр, что океан совсем как жизнь человеческая — впереди ничего не вид¬ но да и за кормой ничуть не яснее. Многое множество людей очертя голову спешит к своей погибели, многое множество судов несется прямо на рифы под напором ветра. Кто знает, вдруг завтра случится туман, а в нем ничего не видать, хоть глаз выколи, да и сейчас-то нам немногим лучше, чем в тумане: все глаза проглядишь, да немного увидишь. Так вот, я и говорю, шли мы своим курсом, и ветер был прямо в корму, свежий, вот как сей¬ час; потому что французский мистраль — родной брат на¬ шего американского норда. Мы шли под грот-брамселем без лиселей, подумывая о глубокой удобной гавани в Ге¬ нуе, а солнце вот уже целый час как село. Но только судьба была к нам милосердна, потому как мистраль не продержался долго и горизонт прояснился. Чуть-чуть се¬ веро-западнее мы увидели снеговую вершину горы, а ма¬ лость юго-восточнее — еще одну. Самый быстроходный крейсер во флоте королевы Анны не мог бы добраться до них за целый день, а мы видели их так ясно, будто 1 Мистраль — сильный холодный северный ветер, дующий в северо-западной части Срёдиземного моря, зачастую переходя¬ щий в шторм. 617

стояли на якоре у самых их подножий! Взглянув на кар¬ ту, мы живо определились. Первая гора была в Альпах, как их называют, а другая — на нагорьях Корсики, и обе совсем белые в самый разгар лета, как голова восьмиде¬ сятилетнего старика. Понимаете, сэр, нужно было только сориентироваться по компасу, чтобы установить свое ме¬ стонахождение с точностью до лиги или двух. Поэтому мы шли до полуночи, а потом легли в дрейф и уже на рассвете стали искать свою гавань... — Бригантина снова легла на другой галс! — вос¬ кликнул Ладлоу. Они непременно хотят выйти на мел¬ кую воду! Штурман оглядел горизонт и решительно указал на север. От Ладлоу не укрылось его движение, и, повернув голову, он мигом понял, что оно значит. Глава XXI Иду, бегу И помогу Тебя поднять на смех. Шекспир, «Двенадцатая ночь» Хотя наши чувства и восстают против этого, нет истины более достоверной, чем та, что шторм почти все¬ гда налетает с подветренного борта. Порой буря многие часы свирепствует где-нибудь неподалеку от того места, где ей предстоит утихнуть, а в другом месте, которое гораздо ближе к ее источнику, все еще тихо и спокойно. Кроме того, по опыту известно, что шторм во много раз свирепей там, где он действительно начался, нежели там, откуда он, как может показаться, пришел. Восточные штормы, столь часто посещающие берега нашей респуб¬ лики, бушуют в заливах Пенсильвании и Виргинии или у побережья Северной и Южной Каролины за целые часы до того, как об их существовании узнают в более восточ¬ ных штатах, и тот же самый ветер, который имеет силу урагана близ Гаттераса, стихает до ветра средней силы в Пенобскоте. Ветры так могущественны и действие их окружено такой тайной, что моряки во все времена связывали с 618

ними множество суеверий. Отношение к капризам этой изменчивой стихии зависит от степени людского невеже¬ ства. Даже нынешние моряки не избавлены от этой слабости. Беспечному юнге не миновать нагоняя, если кто-нибудь услышит, как он свистит во время шторма; даже офицер порой не в силах скрыть свое беспокойство, если в опасную минуту он увидит какое-нибудь наруше¬ ние морского обычая. Он оказывается в положении чело¬ века, который слушал рассказы о сверхъестественных явлениях затаив дыхание, хотя наставники и учили его пренебрегать ими, а теперь, вынужденный волей-неволей вспомнить о них, должен призвать на помощь разум, что¬ бы заставить молчать чувства, которым он не решается верить. Трисель, однако, обратил внимание своего молодого начальника на небо, побуждаемый скорее разумом опыт- ного моряка, чем каким-либо из тех чувств, о которых мы сейчас говорили. Над водой вдруг появилось облако, още¬ тинившееся длинными, острыми зубцами, которые при¬ давали ему, как говорят моряки, штормовой вид. — А парусов у нас, пожалуй, многовато! — заметил штурман, после того как оба они внимательно рассмотре¬ ли облако. — Штормяга не терпит парусины: ему по вку¬ су лишь голые мачты! — Надеюсь, это заставит бригантину убавить пару¬ сов, — отозвался капитан. — Мы-то будем держаться до последнего, а вот ему скоро придется послать людей на реи, иначе, когда налетит шквал, его маленькой команде не справиться. — В этом преимущество крейсера! Но негодяй и не думает убирать хоть один парус! — Будем заботиться о собственных мачтах, — сказал Ладлоу, поворачиваясь к вахтенному начальнику. — Сви¬ стать всех наверх, сэр, и приготовиться к встрече шквала. За этим, как обычно, последовали пронзительный свист дудки и хриплая команда боцмана. Услышав его зычный крик: «Пошел все наверх паруса убирать!» — матросы выбежали из кубрика на верхнюю палубу. Прекрасно выученные, они молча стали по местам и, раздернув снасти, а также сделав другие необходимые приготовле- лия, замерли, ожидая команды старшего офицера, кото¬ рый теперь сам взял в руки рупор.. 619

Преимущества, которые военное судно имеет перед торговым, объясняются различными причинами. Немалую роль играет здесь конструкция корпуса, которому в пер¬ вом случае, используя все возможности кораблестроения, стараются придать два главных качества — быстроход¬ ность и остойчивость, тогда как во втором случае стремле¬ ние извлечь побольше выгод заставляет в значительной степени жертвовать этими важными качествами ради гру¬ зоподъемности. Кроме того, существует еще разница в рангоуте: у военного судна он более высокий, чем у тор¬ гового, поскольку многочисленная команда способна спра¬ виться с реями и парусами гораздо более тяжелыми, чем на «купце». И, наконец, на крейсере куда быстрее ставят и уби¬ рают паруса, так что, имея на борту сто, а то и двести человек, он без всякого риска может пользоваться ветром до последней секунды, а судно, на котором всего какой- нибудь десяток матросов, целыми часами теряет попут¬ ный ветер из-за слабости своей команды. После такого объяснения даже читатель, несведущий в морском деле, поймет, почему Ладлоу надеялся, что надвигавшийся шквал поможет ему настичь бригантину. «Кокетка», в|ыражаясь морским языком, несла на себе всю парусину до последней секунды. Клочья тумана но¬ сились угрожающе близко вокруг ее высоких и легких парусов, а волны с грохотом разбивались у бортов, и под их белыми гребнями исчезла пенистая полоса, оставав¬ шаяся за кормой; и только теперь Ладлоу, с удиви¬ тельным хладнокровием следивший за движением об¬ лака, подал своим подчиненным знак, что пора действо¬ вать. Достаточно было лишь крикнуть в рупор: «Паруса долой!» Все офицеры и матросы отлично знали свое дело. Не успели эти слова сорваться с губ лейтенанта, как не¬ умолчный рев океана потонул в громком хлопанье запо¬ лоскавших на ветру парусов. Шкоты и фалы 1 были по¬ травлены2 разом, реи оголились менее чем через минуту, и там, где только что было облако белоснежной парусины, 1 Фалы —снасти, служащие для подъема и спуска парусо-в. 2 Потравить, травить — ослаблять, отпускать, увеличи¬ вать длину какой-либо снасти или якорного каната. 620