ку, они невольно замешкались, чтобы заглянуть в откры¬ тые окна флигеля. Флигель красавицы Барбери был убран во француз¬ ском вкусе, унаследованном ею от отца. Громоздкое вели¬ колепие, свойственное царствованию Людовика XIV, не коснулось столь незначительного человека, каким был мосье де Барбери, а потому он привез с собой в изгнание лишь необходимые и сделанные со вкусом вещи, почти без исключения доставшиеся ему по наследству, не обре¬ меняя себя дорогой и модной в то время роскошью. К этим вещам со временем добавились местные, более удобные предметы английского или, что почти то же самое, аме¬ риканского обихода, — такая совокупность, если суметь ее найти, пожалуй, представляет собой наиболее удачное сочетание приятного с полезным. Алида сидела за столи¬ ком красного дерева и была погружена в чтение какой-то книги. Рядом стоял миниатюрный чайный сервиз, какие были в то время почти во всех домах, но чашечки и блюдца были тонкой работы и самого лучшего качества. Она была в халатике, достаточно скромном для ее воз¬ раста, и вся ее фигура дышала тем уютом и грацией, ко¬ торые подобают ее полу и придают столько прелести п интимного своеобразия уединению очаровательной жен¬ щины. Алида была поглощена книгой, и, хотя маленький серебряный чайничек тихонько свистел у самого ее локтя, она, как видно, не замечала этого. — Вот картина, которую я так любил рисовать себе в бурю и шторм, вынужденный простаивать на палубе столько мрачных и ненастных ночей напролет! — прошеп¬ тал Ладлоу. — Когда тело и душа изнемогали от устало¬ сти, именно такого отдохновения жаждал я больше всего на свете и осмеливался даже надеяться... — Да, торговля с Китаем имеет будущее, а вы, ми¬ стер Ладлоу, я вижу, знаете толк в комфорте, — заметил олдермен. — На щеках у девушки играет такой нежный румянец, что сомнений быть не может — уверяю вас, мор¬ ской ветер даже не коснулся ее; да и кто поверит, что та, которая дышит таким уютом, лишь недавно резвилась среди дельфинов! Войдем же. Ван Беверут привык заходить к своей племяннице без особых церемоний. Поэтому, считая излишним велеть до¬ ложить о себе, властный олдермен преспокойно распахнул дверь и ввел молодого капитана во флигель. 637

Встретившись с Алидой, ее гости сохраняли притвор¬ ное безразличие, причем девушка платила за их напуск¬ ную непринужденность той же монетой. Она отложила книгу с таким невозмутимым спокойствием, словно они расстались какой-нибудь час назад, и мужчины ясно под¬ няли, что она знала об их возвращении и ждала их при¬ хода. Когда они вошли, она непринужденно поднялась им навстречу и с улыбкой, которая скорее была следствием хорошего воспитания, чем выражением ее чувств, при¬ гласила их сесть. Невозмутимость племянницы навела олдермена на мрачные размышления, а молодой моряк не знал, чем более восхищаться — дивной прелестью жен¬ щины, которая всегда была неизменно прекрасна, или ее поразительным самообладанием, хотя всякая другая на ее месте не знала бы, куда деваться от смущения. Алида, казалось, не была склонна вступать в объяснения, пото¬ му что, когда гости сели, она, разливая чай, обронила словно бы случайно: — Как вовремя вы пришли! Я могу предложить вам чашку ароматного чая. Кажется, мой дядя говорил, что это товар с «Сирнарвонского замка». — О, это прекрасный корабль! Он совершает удачные рейсы и товары доставляет первосортные. Да, такой чай я готов рекомендовать всем покупателям. Но, милая пле¬ мянница, соблаговоли объяснить капитану крейсера ее величества и бедному олдермену славного города Нью- Йорка, давно ли ты ждешь нас. Алида достала из-за пояса маленькие дорогие часики и спокойно взглянула на них. — Сейчас девять. Кажется, после полудня Дайна в первый раз доложила, что я, вероятно, буду иметь это удовольствие. Кстати, вот пакеты — должно быть, с пись¬ мами, — они прибыли из города. Это придало мыслям олдермена новое, совершенно неожиданное направление. Он воздержался от объясне¬ ний, которых, казалось бы, требовали обстоятельства, хо¬ рошо зная, что это опасный путь, поскольку в таком раз¬ говоре могло быть сказано больше, чем следовало бы знать его спутнику, и к тому же невозмутимость племян¬ ницы повергла его в изумление. Поэтому он был рад, что у него есть удобный предлог отложить расспросы. Одним глотком осушив крошечную чашечку, нетерпеливый ком¬ 638

мерсант схватил пакеты, которые протянула ему Алида, и, пробормотав извинения, вышел из флигеля. Капитан «Кокетки» до сих пор не вымолвил ни одного слова. Удивление, смешанное с негодованием, не давало ему говорить, но он не сводил глаз с Алиды, стараясь проникнуть в тайну, которой девушка окружила свои по¬ ступки и намерения. На миг ему показалось, что под на¬ пускным равнодушием на ее нежных губах мелькнула печальная улыбка; но взгляды их встретились только один раз, когда она украдкой остановила на нем свои большие бездонные темные глаза, словно любопытствуя, какое впечатление произвел ее поступок на молодого мо¬ ряка. — Ну как, дорого ли обошлось врагам королевы пла¬ вание «Кокетки»? — поспешно спросила красавица, когда капитан поймал ее взгляд. — Или они избегали встречи с отважным крейсером, который уже не раз доказывал свое превосходство над ними? — Страх, а может быть, благоразумие или, я сказал бы, совесть заставила их быть осторожными, — отвечал Ладлоу, многозначительно подчеркивая последние сло¬ ва. — Мы гнались за ними от мыса до самой Большой мели и вернулись ни с чем, — Как обидно! Значит, французам удалось скрыть¬ ся... Но неужели ни один нарушитель закона не понес наказания? Среди невольников распространились слухи, что бригантина, которая заходила в эту бухту, вызвала подозрение властей. — Подозрение! Но красавица Барбери скорее, чем кто-либо другой, может сказать мне, чего стоит та слава, которой пользуется капитан бригантины. Алида улыбнулась, и улыбка эта, как всегда, очаро¬ вала ее поклонника. — Капитан Ладлоу проявляет непревзойденную га¬ лантность, обращаясь к девушке из колонии за советами по службе! Разумеется, мы способны тайком поощрять контрабандистов, но как можно подозревать нас в том, что мы подробно осведомлены об их деятельности? Смо¬ трите, как бы подобные намеки не вынудили меня поки¬ нуть эту прелестную виллу и поискать какого-нибудь другого, более укромного места, где я могла бы спокойно пожить на свежем воздухе. К счастью* берега Гудзона 639

изобилуют чудесными уголками, и нужно быть бессовест¬ ной привередницей, чтобы пренебречь ими. — И в их числе — дом Киндерхука? Алида снова улыбнулась, как показалось Ладлоу с торжеством. — Говорят, дом Олоффа ван Стаатса. просторен и расположен в живописном месте. Я и сама видела его... — ...в своих мечтах о будущем? — подхватил молодой капитан, видя, что она замялась. Алида откровенно расхохоталась. — Иу нет, все гораздо прозаичнее. Просто-напросто я видела дом мистера ван Стаатса, когда проплывала мимо него'- по реке, а потом — когда возвращалась обрат¬ но. Трубы у него витые, это излюбленный стиль голланд¬ ского Брабанта *, и, хотя я не заметила на них аистова гнезда, они, мне кажется, таят в себе соблазны для жен¬ щины — ведь так уютно бывает посидеть у камелька. Да и само поместье так заманчиво для рачительной хозяйки. — И, разумеется, место хозяйки, к счастью достой¬ ного владельца поместья, недолго будет пустовать? Алида играла причудливой ложечкой, сделанной в виде веточки чайного куста. Она вздрогнула, уронила ло¬ жечку и взглянула на Ладлоу, В ее пристальном взгляде явно сквозил интерес к тому волнению, которое не мог скрыть молодой человек. — Это место никогда не будет занято мной, Лад¬ лоу! — сказала она торжественно и с твердостью, которая свидетельствовала о непреклонном решении. — От ваших слов у меня прямо гора с плеч! Ах, Али¬ да, если бы вы могли так же легко... — Тс!—прошептала девушка, вставая, и на миг за¬ стыла в напряженном ожидании. Глаза её заблестели, румянец на щеках заиграл еще ярче, чем прежде, а на лице были написаны радость и надежда. — Тс! — повто¬ рила она, делая Ладлоу знак молчать. — Вы ничего не слышите? Разочарованный, но по-прежнему влюбленный, моло¬ дой человек молчал, глядя на ее милое оживленное лицо и не менее напряженно, чем она сама, прислушиваясь к 1 Брабант — область в северо-западной Европе. В настоя¬ щее время южная часть этой области принадлежит Бельгии, се¬ верная — Голландии. 640

каждому звуку. Но, поскольку ничто не нарушало ти¬ шины, после того как Алида услышала стук, или, быть может, он ей почудился, она снова сеАа и заговорила с молодым человеком. — Вы, кажется, что-то сказали о горах? — спросила она, едва отдавая себе отчет в том, что говорит. — Путе¬ шественники рассказывают, что проход между Ньюбер¬ гом и Таппаном не имеет себе равных. — Я действительно говорил о горе, но только о той, которая свалилась у меня с плеч. Тяжестью на сердце легли мне ваши необъяснимые поступки и жестокое без¬ различие ко мне, Алида. Вы сказали, что Олоффу ван Стаатсу не на что надеяться, и эти слова, произнесенные с прирожденной прямотой и искренностью, развеяли все мои опасения. Остается только объяснить ваше отсут¬ ствие, и вы вновь обретете прежнюю власть над тем, кто готов поверить каждому вашему слову. Красавица Барбери, казалось, была тронута. Взгляд ее, устремленный на молодого моряка, смягчился, и в го¬ лосе уже не было прежней суровости. —• Так, значит, власть эта была утрачена? — Если я скажу «нет» — вы станете презирать меня, если «да» — вы сочтете меня обманщиком. — В таком случае, молчание — лучший способ сохра¬ нить нашу дружбу... Постойте, я слышу стук в ставень! — Надежда порой обманывает нас. Вам снова почу¬ дилось, что кто-то стучит, — как видно, вы ожидаете ГОСТЯ? Явственный стук в ставень подтвердил, что Алида не ошиблась. Девушка смущенно взглянула на капитана. Она изменилась в лице и, видимо, хотела что-то сказать, но то ли внезапный порыв, то ли благоразумие заставили ее промолчать. — Капитан Ладлоу, вы уже были однажды нечаянным свидетелем встречи в «Обители фей», которая, боюсь, на¬ влекла на меня неприятные подозрения. Но столь муже¬ ственный и благородный человек, как вы, должен быть снисходителен к маленьким женским слабостям. Я жду человека, которого королевскому офицеру, быть может, не следовало бы видеть. — Я не сборщик налогов, чтобы шарить в гардеробах и чуланах. Мой долг повелевает мне действовать только в открытом море и преследовать лишь явных нарушите¬ 641

лей закона. Если там, за окном, человек, которого вы.хо¬ тите видеть, пусть войдет без страха. Когда мы встре¬ тимся в более подходящем месте, я найду способ взять реванш. Девушка бросила на Ладлоу благодарный взгляд и в знак признательности наклонила голову. Потом она посту¬ чала ложечкой по фарфоровой сахарнице, издавшей тихий звон. Кусты под окном заколыхались, и на низком балконе тотчас появился молодой незнакомец, которого мы уже встречали на страницах этой книги во флигеле Али- ды и на борту бригантины. Оставаясь в тени, он бросил на середину комнаты легкий матерчатый тюк. — Посылаю свою визитную карточку вместо гонца, — сказал веселый торговец контрабандой, или Бурун, как называл его олдермен, галантно приподнимая шляпу сперва перед хозяйкой «Обители фей», а потом, еще более церемонно, перед ее гостем; после этого он снова водру- зил отороченную золотом шляпу на густые, пышные куд¬ ри и распаковал свой тюк. — Я вижу, у меня появился новый покупатель, и я вправе ожидать хорошей прибыли. Капитан Ладлоу, мы, кажется, уже встречались с вами? — Да, встречались, сэр Бороздящий Океаны, и встре¬ тимся снова. Ветер порой меняется, но в конце концов судьба всегда за правого! — Мы уповаем на помощь нашей леди в зеленой ман¬ тии, — сказал необыкновенный контрабандист с благого¬ вением, искренним или напускным, указывая на фигурку, мастерски вышитую цветными нитками на его бархатной шляпе. — Все в мире повторяется, и прошлое рождает на¬ дежду на будущее. Надеюсь, здесь мы встречаемся на нейтральной почве. — Я капитан королевского крейсера, сэр,« надменно отозвался Ладлоу. — Королева Анна может гордиться таким слугой! Однако к делу. Тысяча извинений, очаровательная хо¬ зяюшка «Обители фей». Эта беседа двух грубых моря¬ ков — неуважение к вашей красоте, и мы пренебрегаем своим долгом по отношению к прекрасному полу. Поэто¬ му, закончив обмен любезностями, я хочу предложить вам кое-что такое, от чего блестящие глазки непременно начинают блестеть еще ярче, и даже герцогини тают, не в силах устоять перед искушением* 642

— Вы с удивительной откровенностью говорите о своих связях, любезный Бурун, и называете благородных персон среди ваших покупателей так непринужденно, словно торгуете государственными постами. — Этот достойный слуга королевы подтвердит вам, леди, что тот же самый ветер, который поднимает шторм на океане, порой лишь нежно ласкает пылающие девичьи щеки на берегу и что связи между людьми образуют столь же причудливые хитросплетения, как снасти ко¬ рабля. Ведь и храм Артемиды Эфесской1 и вигвам ин¬ дейца стоят на одной земле. — Из чего вы, как видно, заключаете, что положение в обществе не меняет человеческой сущности. Нельзя не признать, капитан Ладлоу, что Бурун хорошо знает жен¬ скую душу, искушая ее столь яркими материями, как эти. Ладлоу молча смотрел на девушку и контрабандиста. Алида держалась теперь гораздо непринужденнее, чем в прошлый раз, когда он видел ее в обществе этого чело¬ века. Заметив, что они тайком обменялись заговорщиче¬ скими взглядами, Ладлоу почувствовал сильное волнение. Однако он твердо решил сохранять спокойствие и приго¬ товился к худшему. С большим трудом скрыв свои чув¬ ства, он сказал внешне невозмутимо, хотя горечь, пере¬ полнявшая его душу, все же прорвалась наружу: — Если это так, любезный Бурун, можете считать себя счастливцем. — Преуспеть в этом мне помогло частое общение с представительницами прекрасного пола, ведь они — мои лучшие покупательницы, — сказал галантный контрабан¬ дист. — Вот парча. Точно такую же открыто носят в при¬ сутствии нашей высочайшей повелительницы, хотя она выткана в Италии и доставлена запретным путем; при¬ дворные дамы, отдавая дань патриотизму, один день в году танцуют в угоду публике в нарядах английской вы¬ делки, а все остальные дни носят эти более изящные изделия уже в угоду себе. Скажите, отчего англичанин, живущий под солнцем, которое светит так слабо, тратит тысячи, чтобы получить бледные подделки под дары тро¬ пиков, — не оттого ли, что жаждет запретного плода? 1 Артемида — в греческой мифологии покровительница жи¬ вотных и охоты, а также богиня луны. Ее храм в городе Эфесе —* один из красивейших храмов Малой Азии. 643

Отчего парижский гурман смакует инжир, который-по¬ следний лаццарони1 в Неаполе швырнул бы в залив, — не оттого ли, что он хочет насладиться щедротами южных широт под своим хмурым и плаксивым небом? Я видедг) как один человек лакомился сладким соком ананаса, ко¬ торый стоит гинею, но он отверг бы тот же плод, восхи¬ тительно сочетающий в себе кислоту со сладостью, со¬ зревший и налившийся соком под горячим солнцем, — а все лишь потому, что мог бы получить его даром. В этом секрет нашей торговли. А поскольку прекрасный пол наи¬ более подвержен таким чувствам, мы особенно призна¬ тельны его милым представительницам. — Вы много путешествовали, любезный Бурун, — с улыбкой промолвила красавица, вытряхивая диковинные товары из тюка на ковер, — и говорите о вкусах так же непринужденно, как и о титулах. — Леди, чья мантия зеленеет, как морская волна, не терпит бездельников среди своих слуг. Мы плывем туда, куда указывает ее рука: порой наш путь лежит через острова Адриатики, порой — к вашим штормовым аме¬ риканским берегам. От Гибралтара до Каттегата в Европе почти нет мест,, где бы мне не довелось побы¬ вать. — Однако, судя по изобилию у вас итальянских това¬ ров, этой стране вы отдаете особое предпочтение. — Любовь , свою я делю между Италией, Францией и Фландрией; но вы правы, Италия среди них на первом месте. Свои юные годы я провел на прекрасных берегах этой романтической страны. Человек, который заботился обо мне и руководил мной в детстве и в юности, однажды даже оставил меня на попечении одного друга на не¬ большой зеленой равнине близ Сорренто. — Но где же эта равнина? Ведь те места, где жил такой отчаянный удалец, когда-нибудь будут воспеты в песнях, да и сейчас они могут привлечь к себе любо¬ пытных. — Любезность ваша с лихвой искупает иронию этих слов! Сорренто — город на южном берегу знаменитого Неаполитанского залива. Огонь сильно преобразил эту мягкую, но дикую страну.* Сама земля была там когда-то 1 Лаццарони — неаполитанский босяк, живущий попро¬ шайничеством или случайными заработками. 644