— Вон та свободная каюта в вашем распоряжения, мастер Бурун, — начал он, указывая на маленькую каюту напротив своей собственной. — Похоже, что нам предстоит поплавать вместе несколько дней, если только вы сами не ускорите дело, сдав «Морскую волшебницу», а в этом слу¬ чае... — Вы, кажется, хотите мне что-то предложить? Ладлоу замялся, оглянулся вокруг, чтобы убедиться, что его никто не слышит, и подошел поближе к своему пленнику. — Сэр, я буду говорить с вами прямо, как подобает моряку. Красавица Барбери мне дороже всех женщин, ка¬ ких я встречал в своей жизни; боюсь, что ни одна жен¬ щина на свете никогда уже не будет мне так дорога. Вам незачем знать, что обстоятельства... Скажите, вы ее лю¬ бите? — Да. — А она... не бойтесь доверить эту тайну человеку, который не употребит ваше доверие во зло... она вас лю¬ бит? Моряк с бригантины с достоинством отстранился от капитана; но в тот же миг он снова обрел прежнюю не¬ принужденность и, словно боясь выдать себя, сказал по¬ теплевшим голосом: — Главный грех мужчины — это его пренебрежение к женским слабостям. Кроме нее самой, капитан Ладлоу, никто не может судить о ее чувствах. Что же касается меня, точ я никогда не буду испытывать к представитель¬ ницам прекрасного пола ничего, кроме почтительного со¬ чувствия их зависимому положению, их преданности и постоянству в любви, их верности в любых испытаниях и сердечной искренности. — Эти чувства делают вам честь; и ради вашего соб¬ ственного счастья, так же как и ради счастья других, я желал бы, чтобы ваш характер не был столь противоре¬ чив. Можно лишь сожалеть... — Вы хотели что-то предложить относительно бри¬ гантины? — Да, я собирался сказать, что, если судно будет сда¬ но добровольно, мы могли бы найти средства смягчить удар, который был бы особенно тяжек кое для кого в случае ее захвата. 677

Лицо коптрабандиста утратило свою обычную весе¬ лость и оживление; румянец его щек уже не был так ярок, а взгляд — не так беззаботен, как во время преж¬ них разговоров с Ладлоу. Но, когда капитан заговорило бригантине, на его тонком лице мелькнула уверенная улыбка. — Еще не заложен киль того судна, которое дого¬ нит бригантину, и не сотканы паруса, которые понесут его по воде, — сказал он твердо. — Наша повелительница не так безрассудна, чтобы спать, когда ее помощь необ¬ ходима. — Эта басня о сверхъестественной помощи годится лишь на то, чтобы дурачить невежественных людей, ко-* торые покорно следуют за вами, но меня вам не провести. Я нашел то место, где стоит бригантина, и даже, был у нее под самым бушпритом, так близко от ее водореза, что мог осмотреть якоря. А теперь я принял меры, чтобы узнать еще кое-что и захватить бригантину. Контрабандист выслушал его, не выказывая ни ма¬ лейшей тревоги, после чего воцарилась такая тишина, что слышно было его дыхание. — Надеюсь, мои люди были бдительны? Это был даже не вопрос, а скорее небрежно оброненное замечание. — До такой степени бдительны, что мы подгребли под самый мартин-штаг и наш ялик никто не окликнул! Будь у нас при себе топор, нам ничего не стоило бы обрубить якорный канат, и ветер выбросил бы ваше прекрасное судно на берег!. Глаза контрабандиста сверкнули грозно, как у орла. Он поглядел на капитана крейсера испытующе и в то же время с негодованием. Под этим проницательным взгля¬ дом Ладлоу съежился и покраснел до корней волос — лет необходимости объяснять, о чем он вспомнил в эту ми¬ нуту. — Достойная же мысль пришла вам в голову! И мало того — я уверен, что вы попытались ее осуществить! — воскликнул Бурун, видя смущение Ладлоу. — Но нет... не может быть, чтобы вам это удалось. — Удалось или нет, покажет результат. — Повелительница бригантины не дремлет! Вы ви¬ дели ее сияющие глаза! Ее таинственный лик излучал свет — о, я знаю, что та.к оно и было, Ладлоу: ты мол¬ чишь, но твое честное лицо не может лгать!. 678

Молодой контрабандист отвернулся от капитана и за¬ лился веселым смехом. — Мог ли я сомневаться в этом! — продолжал он. Что значит отсутствие одного скромного пажа из ее сви¬ ты! Поверьте, она и на этот раз будет неутомима и не пожелает беседовать с крейсером, чьи пушки изъясня¬ ются на столь грубом языке... Но погодите! Кто-то идет! Вошел офицер и доложил о приближении шлюпки. При этом известии Ладлоу и его пленник вздрогнули — нетрудно догадаться, что обоим пришла в голову одна и та же мысль: не парламентер ли это с «Морской волшеб¬ ницы»? Ладлоу поспешил на палубу, а Бурун, несмотря на свое многократно испытанное искусство владеть собой, не смог скрыть волнения. Он поспешил в отведенную ему каюту и, весьма вероятно, прильнул к иллюминатору, чтобы увидеть, кто это так неожиданно пожаловал на крейсер. Услышав обычный окрик и отзыв на него, Ладлоу по¬ нял, что это не парламентер с бригантины. Отзыв был, как сказал бы моряк, «не форменный» — иными словами, не было в нем той особой четкости, которая всегда и во всем отличает моряка, позволяя сразу уличить самозван¬ ца. Когда часовой, стоявший у трапа, быстро и отрыви¬ сто крикнул: «Кто гребет?», а из лодки донесся испуган¬ ный отклик: «Что вы говорите?», команда «Кокетки» раз¬ разилась насмешками, какими человек, едва обучившийся какому-нибудь делу, всегда готов осыпать желторотого новичка. Но на борту крейсера воцарилось глубокое молчание, когда двое мужчин и две женщины поднялись по трапу, а гребцы остались сидеть на банках с веслами наготове. Множество фонарей ярко осветили незнакомцев, но лица их, плотно закутанные, нельзя было разглядеть, и все четверо, никем не узнанные, спустились в каюту. — Капитан Корнелий Ладлоу, мне, пожалуй, лучше бы надеть на себя королевскую ливрею, чем плавать вот так без конца неизвестно зачем между «Кокеткой» и бе¬ регом, словно опротестованный вексель, который перехо¬ дит из рук в руки, прежде чем он будет оплачен, — ска¬ зал олдермен ван Беверут, невозмутимо разоблачаясь в просторной каюте, в то время как его племянница, не дожидаясь приглашения, опустилась на стул, а двое слуг в почтительном молчании стали рядом, — Вот Алида, это 679.

она пожелала предпринять столь неразумную поездку, и, что еще хуже, потащила меня за собой, хотя я уже давно вышел из того возраста, когда мужчина следует за жен¬ щиной только потому, что у нее красивое личико. Час для визита неподходящий, а что касается повода... ну, если Буруну и пришлось немного уклониться от сво¬ его курса, что ж, в этом большой беды нет, поскольку он в руках такого скромного и доброжелательного офи¬ цера... Олдермен вдруг осекся, так как дверь каюты отвори¬ лась и на пороге появился тот, о ком он говорил. Ладлоу, узнав, кто его гости, уже не нуждался в объ¬ яснениях — он сразу понял, что привело их на крейсер. Повернувшись к олдермену ван Беверуту, он сказал с горечью, которой не мог скрыть: — Мне кажется, я здесь лишний. Располагайтесь в этой каюте, как у себя дома, и можете быть уверены, что, пока вы оказываете ей эту честь, никто не посмеет сюда войти. А меня долг призывает наверх. Молодой капитан поклонился и поспешно вышел. Про¬ ходя мимо Алиды, он увидел, как ярко блеснули ее тем¬ ные, выразительные глаза, и принял этот взгляд за изъ¬ явление благодарности. Глава XXVI О, будь конец всему концом, все кончить Могли б мы разом. Шекспир, «Макбет» Слова бессмертного поэта, из уважения к литератур¬ ной традиции предпосланные нами событиям, о которых дойдет речь в этой главе, как нельзя лучше выражают главное морское правило, записанное во всех уставах и повелевающее моряку даже в мелочах всегда действовать быстро и решительно. Корабль с большой командой, по¬ добно силачу, любит щегольнуть своей силой, так как в этом один из главных секретов его мощи. В морском деле, среди непрестанной борьбы со свирепыми и переменчи¬ выми ветрами, когда человеку приходится, напрягая все силы, покорять коварную стихию, то тихую и ласковую,

то бурную и грозную, это правило приобретает первосте¬ пенную важность. Там, где, как говорится, «промедление смерти подобно», самое это понятие перестает существо¬ вать, и все юноши, мечтающие стать лихими моряками, должны прежде всего усвоить ту истину, что, хотя спеш¬ ка до добра не доводит, всякое дело нужно делать про¬ ворно и в то же время четко. Капитан «Кокетки» с самого начала усвоил мудрость этого правила и не пренебрег им, устанавливая порядки на своем судне. Поэтому, когда он, предоставив свою каю¬ ту гостям, вышел на палубу, то увидел, что приготовле¬ ния, которые он приказал начать, как только вернулся на борт крейсера, близятся к концу. Поскольку приготовле¬ ния эти непосредственно связаны с событиями, о которых нам предстоит рассказать, мы опишем их подробно. Как только Ладлоу отдал приказ вахтенному офицеру, раздался свист боцманской дудки, вызывавшей команду наверх. Матросы, выбежав ка палубу, спустили на воду шлюпки, стоявшие в рострах ], и вставили весла в уклю¬ чины. Спустить шлюпки, висевшие на боканцах2, было, разумеется гораздо легче, и это заняло еще меньше вре¬ мени. Как только все шлюпки, кроме одной, помещав¬ шейся на корме, были спущены, раздалась команда: «Под¬ нять брам-реи!» Реи были подняты, а тем временем все другие работы шли своим чередом, и не прошло и ми¬ нуты, как верхние паруса взлетели на мачты. Затем раз¬ дался обычный возглас: «Всех наверх, с якоря снимать¬ ся!»— и быстрые команды младших офицеров: «На шпиль!», «Пошел шпиль!»3. На крейсере и на торговом судне снятие с якоря — маневр разной трудности и бы¬ строты. На «купце» десяток матросов налегает на скри¬ пучий, неподатливый брамшпиль, а ворчливый кок с пре¬ великим трудом укладывает канат, причем обычно ему больше мешает, чем помогает какой-нибудь проказник мальчишка, состоящий на побегушках у хозяина. А ведь 1 Ростры — на военных парусниках того времени платформа на стойках между грот- и фок-мачтами. В рострах устанавлива¬ лись большие судошле шлюпки и укладывался запасной рангоут. 2 Боканцы — старое название шлюпбалок, на которых под¬ вешивали судовые шлюпки. 3 Команды, по которым матросы начинают в«ращатlb шпиль — вертикальный вал, служащий для «выхаживания», то есть подъ-^ е-ма якорей. 681

настоящий, четко работающий шпиль не терпит задержки. Вертящийся барабан всегда наготове, а исправные млад¬ шие офицеры не отходят от бухт, следя за тем, чтобы толстый якорный канат не загромоздил палубу. Команда выхаживала якорь, когда Ладлоу вышел на¬ верх. Быстро проходя по шканцам, он встретил хлопот¬ ливого старшего офицера. — Все готово к отплытию, сэр, — сказал этот незаме¬ нимый во всяком деле человек. — Поставить марселя. Паруса были мгновенно поставлены, и едва лишь матросы успели их поставить, как они туго натянулись на реях. — Куда прикажете взять курс, сэр? — почтительно осведомился старший офицер. — В открытый океан. Реи на фок-мачте были обрасоплены по ветру, и ка¬ питану доложили об этом. — Доложите, когда якорь будет поднят, канат — в бухте, а команда — отпущена вниз. Этого короткого и выразительного разговора было до¬ статочно, чтобы все было исполнено в точности. Один привык отдавать приказы без объяснений, другой — пови¬ новаться не рассуждая, а потому подчиненный редко осмеливался спрашивать о целях того или иного ма¬ невра. — Панер! 1 Канат уложен, сэр, — доложил старший офицер через несколько минут, когда приказ был испол¬ нен. Только теперь Ладлоу словно пробудился от глубокой задумчивости. До сих пор он говорил и действовал скорее машинально, чем сознательно, мысли его были далеко отсюда. Но вот настала пора собрать офицеров и отдать распоряжения, не совсем обычные, а потому требовавшие сосредоточенности и предусмотрительности. Ладлоу при¬ казал вызвать гребцов к шлюпкам и раздать людям ору¬ жие. Когда почти половина матросов приготовилась сесть в шлюпки, на каждую был назначен офицер, которому ка¬ питан подробно объяснил задачу. 1 Панер^почтй вертикальное положение якорного каната при снятии с якоря., когда судно уже к нему подтянулось* но якорь от грунта еще не отделился. 682

Старший офицер на капитанском вельботе с гребцами и еще с полдюжиной матросов получил приказ: обмотав тряпками весла, плыть прямо к бухте, войти в нее и ждать сигнала от лейтенанта, а если бригантина попы¬ тается удрать, ему было строжайше приказано любой це¬ ной взять ее на абордаж. Пылкий молодой офицер, едва получил этот приказ, приказал гребцам отваливать и на¬ правил вельбот на юг, держась мыса, о котором мы так часто упоминали. Лейтенанту было поручено командовать баркасом. Ладлоу приказал ему тотчас плыть на этой большой и тяжелой шлюпке с многочисленной командой ко входу в бухту и подать оттуда сигнал вельботу, а потом спешить к нему на подмогу, предварительно убедившись, что «Морская волшебница» не может ускользнуть, как в прошлый раз, через какой-нибудь скрытый ход. Два ка¬ тера под командованием второго лейтенанта должны были идти к широкому проливу между загнутой крючком .око¬ нечностью мыса и длинным, узким островом, который тянется к востоку от Нью-Йоркской гавани более чем на сорок лиг, защищая все побережье Коннектикута от океанских штормов. Ладлоу знал, что, хотя суда с глу¬ бокой осадкой вынуждены прижиматься к самому мысу, чтобы выйти в открытое море, такая легкая бригантина, как «Морская волшебница», вполне может пройти гораздо севернее. Поэтому катера были цосланы к проливу, чтобы как можно прочнее его блокировать и, если представится возможность, взять бригантину на абордаж. Наконец, ялик должен был все время держаться между входом в бухту и протокой, репетовать 1 все сигналы и вести на¬ блюдение. Пока офицеры получали все эти указания, крейсер под командой Триселя двигался по направлению к мысу. Не¬ вдалеке от его оконечности катера и ялик отвалили от крейсера, гребцы налегли на весла, а вслед за ними от¬ валил и баркас, после чего шлюпки разошлись в разные стороны. Если читатель хорошо помнит место действия, описан¬ ное нами выше, он поймет, на чем основывался расчет 1 Репетовать — повторять сигналы командующего для су-> дов, с которых они по дальности расстояния или по другой при-* чине трудно различимы. 683

Ладлоу. Послав баркас к протоке, он надеялся окружить бригантину со всех сторон; она не может уйти ни через вход в бухту, ни через протоку до тех пор, пока он будет держать крейсер в виду берега. Три шлюпки, посланные на север, должны были, по его замыслу, следить за бри¬ гантиной, а если представится благоприятная возмож¬ ность, попытаться напасть на нее врасплох. Когда баркас отвалил, крейсер был медленно приведен к ветру, фор-марсель взят на гитовы, и судно останови¬ лось, ожидая, пока шлюпки доберутся до назначенных мест. На крейсере теперь осталась лишь половина коман¬ ды, и на борту не было ни одного офицера, кроме капитана и Триселя. Вскоре после того, как судно легло в дрейф и команду просвистали вниз, или, иными сло¬ вами, матросам позволили располагать собой, как им вздумается, предоставив им возможность прикорнуть в награду за то, что ночью им не дали выспаться, Трисель подошел к своему начальнику, который стоял, осматри¬ вая бухту поверх уложенных в бортовые гнезда коек. — Темная ночь, спокойное море и сильные гребцы — благодать сейчас на шлюпках! — заметил он. — Мл тросы исполнены храбрости и надежд. Эх, молодость, молодость!.. Но взять эту бригантину на абордаж, по моему глупому разумению, совсем не так легко, для этого мало будет просто вскарабкаться к ней на палубу. Я был на пере¬ довой шлюпке, которая брала на абордаж одного испанца близ острова Мона еще в прошлую войну; и, хотя мы по¬ шли в дело, как на прогулку, не один из наших свалился за борт с проломленным черепом. А знаете, капитан, мне кажется, фор-брам-стеньга лучше стоит с тех пор, как в последний раз вытянули такелаж. — Она стоит превосходно, — рассеянно отозвался ка¬ питан Ладлоу. — Если считаете нужным, подтяните еще. — Как прикажете, сэр, мне ведь все равно. По мне, пусть даже мачта хоть вовсе набок съедет, как шляпа на голове у деревенского франта; но когда такелаж стоит по всей форме, лучше всего оставить его как есть. Старший офицер говорит, что нужно подтянуть топенанты грота- рея, но когда реи подняты до отказа, тут уже ничего не поделаешь, и я готов из собственного кармана возместить ее величеству разницу между износом шкотов в том по¬ ложении, как они поставлены теперь и как того хотел лейтенант, хотя карман мой часто бывает пуст, как при/ 684