— Я таков, каким родился на свет, и создан для зе¬ фира, а не для шторма, для шутки, а не для боевого клича, для веселья, а не для мрачной злобы. — И это говорит храбрец, чье имя вошло в пословицу! Неужели передо мной бесстрашный, отважный, непрев¬ зойденный моряк, чье имя — Бороздящий Океаны? — Северный полюс не-так далек от Южного, как я от того человека, о котором вы говорите! Я не имел права открыть вам, как сильно вы ошибаетесь в своем пленнике, пока тот, чьи услуги бесценны для нашей повелитель¬ ницы, был на берегу. Я совсем не тот, за кого вы меня принимали, капитан, а лишь один из его доверенных, и, так как я достаточно искушен в женских прихотях, он поручал мне продавать свой товар, соблазняя им предста¬ вительниц прекрасного пола. Но пусть я не способен уби¬ вать, зато, смею вас заверить, я как нель,зя лучше умею приносить утешение. Позвольте же мне успокаивать страх красавицы Барбери во время предстоящего боя, и вы сами увидите, что трудно найти более подходящего человека для столь милосердного дела. — Утешай кого, где и как хочешь, жалкое подобие мужчины! Но постой... в твоей затаенной улыбке и ко¬ варном взгляде больше притворства, чем страха! — И то и другое вам только кажется, достойный ка¬ питан. Поверьте человеку, который умеет быть искрен¬ ним: один лишь страх владеет мной, хотя, глядя на меня, этому трудно поверить. Я готов плакать, видя, что меня считают неустрашимым! Ладлоу слушал с удивлением. Он хотел остановить молодого моряка и схватил его за рукав, но рука его, скользнув вниз, коснулась нежной ладони, и вдруг в го¬ лове у него блеснула новая, поразительная мысль. Отсту¬ пив немного, он с головы до ног оглядел маленькую, изящную фигуру моряка. Хмурое недовольство, омра¬ чавшее его лицо, сменилось неподдельным удивлением, и он в первый раз подумал, что голос у контрабандиста слишком нежный и мелодичный для мужчины. —- Да ты И' впрямь не Бороздящий Океаны! — вос¬ кликнул он наконец. — В мире нет ничего истинней этого, — сказал Бу¬ рун. — От меня вам мало пользы в суровой схватке, но, будь здесь этот храбрый моряк... — тут он весь зардел¬ ся, — его помощь и совет стоили бы целого войска. Я ви¬ 733

дел его в минуты куда более тяжкие, чем эта, когда сти¬ хии вступали в заговор со всякими другими опасностями« Его стойкость и мужество вливали бодрость в самые сла¬ бые души на бригантине!.. Но позвольте же мне принести утешение-бедняжке Алиде. — Могу ли я пренебречь ее благодарностью, отказав вам в этом! — отвечал Ладлоу,« Ступайте, веселый и лю¬ безный Бурун! Если врага ваше присутствие на палубе смущает так же мало, как меня — ваша близость к краса¬ вице Барбери, вы и в самом деле здесь не нужны! Бурун покраснел еще больше, кротко прижал руки к груди, отвесил поклон с таким лукавым видом, что озабо¬ ченный и суровый капитан не мог удержать улыбки, прошел мимо него и нырнул в люк. Ладлоу проводил взглядом живую и грациозную фи¬ гуру, а когда она скрылась, повернулся к олдермену и испытующе посмотрел на него, стараясь угадать, знает ли ван Беверут, кто тот человек, который доставил ему столько мучительных сомнений. — Правильно ли я поступил, сэр, дозволив подданно¬ му королевы Анны покинуть нас в минуту опасности? — спросил он, ожидая, что Миндерт, несмотря на все свое безразличие или самообладание, как-нибудь выдаст себя. — Этот малый попал на войну, можно сказать, кон¬ трабандой, отозвался олдермен с каменным лицом. — А такой товар больше ценится на мирном рынке, чем на поле брани. Одним словом, капитан Корнелий Ладлоу, этот Бурун не принес бы вам пользы в бою. Значит ли это, что подобный пример героизма най¬ дет подражателя, или я могу рассчитывать на помощь олдермена ван Беверута? Говорят, он предан своей стране.; — Да, когда требуется кричать на городских праздне¬ ствах «Боже, храни королеву!», то не найти человека пре¬ даннее меня. Такое пожелание — не слишком дорогая плата за то, что нас защищает ее флот и армия, и я от всего сердца желаю ей и вам победы над врагом. Но меня всегда возмущало, что Генеральные штаты были лишены на этом континенте своей территории1, и поэтому я ни¬ 1 Генеральные штаты — во Франции и Голландии пред¬ ставительное учреждение, состоявшее из дворянства, духовенства и горожан. Здесь под Генеральными штатами имеется в виду пра¬ вительство Голландии (с 1814 года так называется Голландский законодательный орган)* 734

когда не плачу Стюартам больше, чем обязан им по за¬ кону, — Иными словами, я вижу, вы намерены присоеди¬ ниться к нашему веселому контрабандисту и приносить утешение той, у которой довольно храбрости, чтобы обой* тись без него. Не судите с такой поспешностью, молодой человек.. Мы, коммерсанты, прежде чем подвести баланс, всегда хотим убедиться, что не будем в убытке. Каково бы ни было мое отношение к Стюартам — заметьте, я хотел бы, чтобы эти слова остались между нами, а не передавались из рук в руки, как ходячая монета, — великого монарха я люблю еще меньше. Людовик воюет не только с нашей милостивой королевой, но и с Объединенными провинция¬ ми, так почему бы мне и не принять участия в бою с од¬ ним из его крейсеров? Они, без сомнения, мешают тор¬ говле, и по их милости никогда нельзя быть уверенным в торговых оборотах. В свое время я изрядно понюхал по¬ роху, когда водил отряд городских добровольцев в поход через весь Нью-Йорк, и, чтобы поддержать честь славного города Манхаттана, я готов доказать на деле, что не со¬ всем разучился воевать. — Вот ответ, достойный мужчины, и, если он будет подкреплен столь же достойными делами, мы не станем нескромно доискиваться поводов и причин. В морском бою от командира зависит все, потому что, если он верен своему долгу и подает достойный пример, матросы не знают страха! Выбирайте себе место у любого орудия, и мы собьем спесь со слуг Людовика независимо от того, сделаем ли мы это как англичане или только как защит¬ ники Семи Провинций. Миндерт спустился на шканцы, аккуратно повесил сюртук на шпиль, снял парик, повязал голову платком и, повыше поддернув штаны на помочах, повернулся к пуш¬ кам с решимостью, показывавшей, что отдачи при вы¬ стреле он, во всяком случае, не боится. Олдермен ван Беверут был достаточно известен в ко¬ лонии, и почти все моряки, часто бывавшие в том слав¬ ном городе, где он занимал пост в городском совете, хорошо знали его. Многие из них родились здесь, в коло¬ нии, и присутствие олдермена подняло их дух; одни не¬ вольно поддались его ободряющему примеру, другие стали меньше говорить об опасности, видя2 как невозмутим этоя 735

богач, хотя ему, быть может, больше других жалко рас¬ ставаться с жизнью. Как бы то ни было, олдермена встре¬ тили приветственными возгласами, на которые он ответил краткой, но выразительной речью, призвав своих сорат¬ ников повиноваться долгу и хорошенько проучить фран¬ цузов, чтобы впредь им неповадно было соваться к этим берегам; вместе с тем он благоразумно воздержался от об¬ щих фраз о королеве и отечестве, не считая себя справед¬ ливым судьей в этом вопросе. — Пусть каждый черпает мужество в том, что всего ближе его убеждениям и взглядам, — заключил он, подра¬ жая Ганнибалу и Сципиону1, — ибо это самый верный и простой способ пробудить в себе дух стойкости. У меня лично довольно причин для того, чтобы драться с фран¬ цузами; и я убежден, что каждый из вас может найти достаточно оснований для того, чтобы сражаться верой и правдой. Кредиторы и взыскания! Что сталось бы с самой солидной фирмой в колонии, если бы глава ее был взят в плен и доставлен под стражей в Брест или Лориан! Это могло бы разорить весь город. Я не хотел оскорбить этим ваш патриотизм, но не сомневаюсь, что вы, как и я, полны решимости драться до конца; общая цель объединяет всех нас, подобно тому как все, что касается торговли, может повлиять на благоденствие и процветание всего общества. Закончив свое обращение столь уместным упомина¬ нием о благе общества, достойный бюргер громко откаш¬ лялся и вновь погрузился в обычное молчание, очень до¬ вольный собой. И если в своей речи Миндерт слишком много внимания уделил своим собственным интересам, то читатель не должен забывать, что только благодаря такой личной инициативе и процветает торговля во всем мире. Моряки слушали олдермена, не понимая ни слова, но с восхищением, — им казалось, что он как нельзя более удачно выражает их собственные мысли. — Перед вами враг, и вы знаете свой долг! — крикнул Ладлоу звонким голосом, обходя команду крейсера и раз¬ говаривая с матросами тем уверенным, исполненным твер¬ дости голосом, который в опасные минуты доходит до са¬ 1 Ганнибал (III век до н. э.) — знаменитый- карфагенский полководец, отличавшийся властностью и умевший заставлять по¬ виноваться солдат. Сципион Аф ри канский — древнерим¬ ский полководец, разрушивший Карфаген^ 736

мого сердца. — Не скрою, сил у нас меньше, чем мне бы хотелось, но, чем грознее опасность, тем отважнее настоя¬ щий моряк. Этот флаг не прибит гвоздямц к мачте. Когда я умру, можете спустить его, но, пока я жив, друзья, он будет гордо развеваться над крейсером. Крикнем же «ура», чтобы показать свое мужество, а все остальное пусть ска¬ жут пушки. Матросы ответили ему громким «ура» во всю силу своих легких, а Трисель, обращаясь к молодому, беззабот¬ ному гардемарину, которого даже в минуту опасности радовал дружный крик, заметил, что ему редко доводи¬ лось слышать лучший образец морского красноречия, чем та речь, которую минуту назад сказал капитан: это было сказано «крепко и по-джентльменски». Глава XXX А вы во мне нашли такого друга, Который помышляет лишь о том, Чем отплатить вам па любовь. Шекспир, «Конец — делу венец» Судно, появившееся так некстати, когда на англий¬ ском крейсере было мало людей, рыскало среди островов Карибского моря в поисках приключений, вроде того, ка¬ кое ему теперь и подвернулось. Оно называлось «Прекрасная Фонтанж», и его капитан, молодой человек двадцати двух лет, был уже хорошо из¬ вестен в фешенебельных салонах Марэ и на Рю Бас де Рамнар как один из самых веселых и приятных завсегда¬ таев этих мест. Знатность и влияние в Версале помогли молодому кавалеру Дюмону де ла Рошфору стать капита¬ ном, хотя ни по опыту, ни по своим заслугам он не мог на это претендовать. Врачи предписали его матери, близ¬ кой родственнице одной из придворных красавиц, морские купания, дабы предотвратить возможные последствия от укуса бешеной болонки. Приехав на побережье, она стала каждый день писать длинные письма о море своим друзьям, чье знакомство с этой стихией ограничивалось ежедневным созерцани¬ ем нескольких канав и прудов, кишащих карпами, да из¬ 737

редка ^ посещением полноводных плесов Сены, и, между прочим, поклялась посвятить своего младшего сына слу¬ жению Нептуну. В надлежащее время, одержимая этими поэтическими бреднями, она добилась того, что юный ка- валер был своевременно зачислен во флот, а вскоре, полу¬ чая повышение за повышением вне очереди, стал капита¬ ном корвета о котором здесь идет речь, и был послан в Вест-Индию, дабы стяжать славу себе и своему отечеству« Кавалер Дюмон де ла Рошфор был храбр, но храб¬ рость эта не имела ничего общего с выдержкой и самооб¬ ладанием моряка. Вообще-то это был живой, веселый,, беззаботный, разбитной и жизнерадостный юноша. Был он горд, как и подобает благородному человеку, и из гор¬ дости, к несчастью для вверенного ему корвета, презирал ту бессмысленную, на первый взгляд, морскую выучку,, которая теперь была так необходима капитану «Прекрас¬ ной Фонтанж». Он блестяще танцевал, с очаровательной любезностью принимал у себя в каюте гостей и стал при¬ чиной смерти одного отличного моряка; оступившись* этот матрос упал за борт, а капитан бросился спасать его,, сам не умея плавать, и из-за этой горячности команда вынуждена была оставить матроса на произвол судьбы и спасать своего капитана. Он писал очень милые сонеты и имел некоторое понятие о новейшей философии, которая тогда еще только готовилась озарить мир; однако такелаж судна и условия математической задачи в равной мере были для него лабиринтом, из которого он никогда не мог выбраться. К счастью для всего экипажа, на «Прекрасной Фон¬ танж» был один офицер, уроженец Булони, достаточно разбиравшийся в морском деле, чтобы вести судно задан¬ ным курсом и удерживать капитана от безрассудных вы¬ ходок. Судно было хорошей конструкции, красивое, с лег¬ ким, стройным такелажем и славилось своей быстроход¬ ностью. У него был один-единственный недостаток: по¬ добно своему капитану, оно не имело достаточной солид¬ ности, чтобы противостоять превратностям и опасностям, той бурной стихии, для которой было предназначено. 1 Корвет того времени — трехмачтовое, судно с полным ксн рабельным вооружением, несколько большее,, чем шлюп, и с более удлиненными пропорциями. На верхней открытой палубе распола» галось от восемнадцати до тридцати двух пушек. 738

Теперь противников разделяло не более мили. Ветер был устойчив и достаточно свеж для всех маневров мор¬ ского боя, а море *=« вполне спокойно, чтобы уверенно и точно управлять судном. «Прекрасная Фонтанж» шла уже курсом на восток, с попутным ветром и легким креном в сторону неприятеля. «Кокетка» шла другим галсом, имея крен в противоположную от неприятеля сторону. На обоих судах были убраны все паруса, кроме марселей, бизани и кливеров, но высокие паруса француза трепе¬ тали на ветру, словно какие-то фантастические одежды. И здесь и там на палубах не было ни души, но темные фигурки, усеявшие каждую мачту, свидетельствовали, что проворные марсовые готовы делать свое трудное дело даже среди грохота и опасностей надвигавшегося боя. Раз или два «Прекрасная Фонтанж» поворачивалась носом прямо к противнику, но потом снова брала круче к ветру и ложилась на прежний курс, величественная в своей кра¬ соте. Надвигалась минута, когда оба судна должны были встретиться, сблизившись на расстояние мушкетного вы¬ стрела друг от друга. Ладлоу, зорко следивший за каж-1 дым движением противника и каждым порывом ветра, поднялся на ют и в последний раз оглядел горизонт в подзорную трубу, пользуясь тем, что судно еще не окутал пороховой дым. К своему удивлению, он увидел вдали над морем, с наветренной стороны, белую пирамиду парусов. Паруса были ясно видны невооруженным глазом, и никто не заметил их раньше лишь из-за лихорадочных приго¬ товлений к бою. Подозвав штурмана, Ладлоу спросил, что это, по его мнению, за судно. Но Трисель признался, что даже его наметанный глаз видит только одно: это корабль, идущий под всеми парусами с попутным ветром. Однако, вглядевшись пристальнее, бывалый штурман добавил, что паруса у него прямые, как у крейсера, но о размерах его пока что судить трудно. — Возможно, это легкое судно под брамселями и ли¬ селями, но может статься, что мы видим лишь верхние паруса какого-нибудь большого судна... Глядите, капитан, француз тоже его увидел и поднял сигнал! — Взгляните в подзорную трубу! Если незнакомец ответит, у нас останется одна надежда —на быстроход¬ ность крейсера. Оба они снова пристально и тревожно осмотрели верх* ние снасти далекого судна, но ветер мешал увидеть2 пере-' 739

говаривается ли оно с корветом. Как видно, на корвете тоже не знали, что это за судно, и попытались даже пере¬ менить курс. Но теперь уже поздно было колебаться. Противники неслись прямо друг на друга, подгоняемые свежим ветром. — Приготовиться, друзья! — скомандовал Ладлоу ти¬ хим, но твердым голосом. Сам он остался на юте, а штур¬ ману знаком приказал спуститься на палубу. — Мы от¬ кроем огонь после первого их выстрела! Все замерли в напряженном ожидании. Два стройных корабля неодолимо стремились вперед, они были уже в пределах досягаемости человеческого голоса. На «Кокет¬ ке» царила такая глубокая тишина, что вся команда ясно слышала, как плещет вода под ее носом, словно глубоко вздыхает какое-то чудовище, собираясь с силами перед могучим прыжком. Зато на корвете не смолкали громкие крики. Когда оба судна вышли друг другу на траверз, было слышно, как молодой Дюмон в рупор приказал от¬ крыть огонь. Ладлоу презрительно усмехнулся. Команда, готовая повиноваться малейшему движению: капитана, не сводила с него глаз. Вот он поднял свой рупор, и словно по воле самого судна все пушки выпалили разом. Почти тотчас же последовал ответный бортовой залп, и против¬ ники понеслись в разные стороны. Ветер отнес дым назад, к англичанам, и клубы его, ненадолго окутав палубу, поднялись к парусам и уплыли прочь вслед за взрывной волной. Сквозь грохот пушек послышался свист ядра и треск дерева. Проводив взгля¬ дом вражеский корабль, который продолжал идти преж¬ ним курсом, Ладлоу с юта стал нетерпеливо осматривать такелаж. — Что случилось, сэр? — спросил он у Триселя, чье хмурое лицо только теперь цоказалось сквозь клубы ды¬ ма. — Какой это парус так сильно полощет? — Ничего страшного, сэр, ничего страшного... Эй, вы, пошевеливайтесь живей, помогите закрепить снасти на фока-рее! А то ползаете, как улитки, танцующие менуэт! Ядро сорвало фор-марса-шкот с подветренного борта, сэр. Но мы живо опять расправим крылышки... Вяжи его, ре¬ бята, покрепче! Вот так. Да вытяните булинь! Эй, руле¬ вой, одерживай, слышишь, одерживай! Дым рассеялся, и капитан быстро оглядел судно. Трое или четверо марсовых уже поймали полощущий парус иг 740