уверенностью и веселостью; Колумб был спокоен, суров и сдержан. Он верил в свою теорию и сохранял решимость во что бы то ни стало достичь я^елаемой цели. Ветер оставался ровным. 2 октября каравеллы прошли по неведомому и таинственному океану еще сто с лишним миль. Водоросли теперь плыли тоже на запад, подчиняясь изменившемуся течению, которое до этого большую часть времени было встречным и затрудняло ход судов. 3 ок¬ тября оказалось еще более удачным: за сутки было прой¬ дено целых сорок семь лиг. Адмирал уже начал подумывать, что прошел мимо островов, обозначенных у него на карте, однако сохранял неизменную стойкость человека, вдохновленного великим замыслом, и упорно вел флотилию на запад, прямо к бе¬ регам Индии. 4 октября стало самым благоприятным для морепла¬ вателей днем с начала плавания: не отклоняясь от курса, каравеллы прошли сто восемьдесят девять миль — больше, чем за любой другой день! Для людей, которые с тоской считали каждый час и каждую пройденную лигу, это было ужасающим расстоянием, а потому Колумб всем, кроме Луиса, сказал, что пройдено только сто тридцать восемь миль. Пятница 5 октября началась еще удачнее. Так как не было волн, каравеллы скользили по ровной поверхности океана, не испытывая ни килевой, ни бортовой качки, со скоростью до восьми миль в час — быстрее они еще ни¬ когда не ходили — и прошли бы за эти сутки гораздо боль¬ ше, если бы к ночи не упал ветер. Несмотря даже на это, за кормой осталось еще пятьдесят семь миль, кото¬ рые в счислении пути для команды были сокращены до сорока пяти. Следующий день не принес изменений. Казалось, сама судьба торопила мореплавателей навстречу достия^ению великой цели, к которой Колумб так долго стремился и которую так горячо отстаивал долгие годы. Когда уже стемнело, «Пинта» приблизилась к «Санта- Марии» настолько, чтобы можно было разговаривать, не прибегая к рупору. — Сеньор дон Христофор, вы на своем обычном по¬ сту? — взволнованно спросил Пинсон, словно ему не тер¬ пелось сообщить нечто чрезвычайно важное. — Я вижу 286

людей на полуюте, но не различаю, здесь ли его милость адмирал! — Вам что-нибудь нужно, добрый Мартин Алонсо? — отозвался Колумб. — Я здесь, высматриваю берега Сипан- го или Катая, смотря по тому, куда сначала нас приведет судьба! — Я вижу столько оснований изменить наш курс и отклониться несколько к югу, благородный адмирал, что не могу больше молчать! Большая часть открытий за по¬ следние годы сделана в южных широтах:, и нам тоже надо идти южнее. — А что вы выиграли, когда однажды уже отклони¬ лись к югу? Просто южный климат вам больше по душе, мой достойный друг, а по мне и этот хорош — сущий рай, только земли не хватает! Острова, конечно, могут быть и на юге и на севере, но материк должен находиться на за¬ паде, и только на западе! Для чего же отказываться от верного выигрыша ради маловероятного, от Сипанго или Катая ради какого-нибудь милого островка, разумеется изобилующего пряностями, но ничем не прославленного? Разве может такая находка сравниться со всем великоле¬ пием Азии? Какое же это открытие или завоевание? — И все-таки, сеньор, я хотел бы убедить вас откло^ ниться к югу! — Полно, Мартин Алонсо, забудьте ваши сомнения! Сердце и разум повелевают мне идти на запад. Выслушай¬ те мой приказ и сообщите на «Нинью» брату, чтобы он тоже его знал. Если ночь разлучит нас, каждое судно дол¬ жно неукоснительно следовать на запад, стараясь соеди¬ ниться с остальными. В одиночку блуждать по этому не¬ ведомому океану не только бесполезно, но и опасно. Пинсон был явно недоволен, однако ему пришлось подчиниться. После короткого, но горячего спора с адми¬ ралом капитан «Пинты» отвернул в сторону и направился к «Нинье», чтобы передать приказ Колумба брату. — Мартин Алонсо становится ненадежен, — заметил Колумб, обращаясь к Луису. — Он отважный и очень ис¬ кусный моряк, но ему недостает упорства. Придется взять его в руки, а то подобные порывы заведут его бог весть куда. А я вот не могу думать ни о чем другом. Ка¬ тай, Катай — единственная моя цель! После полуночи ветер подул сильнее прежнего, и часа два каравеллы мчались по океанской глади с предельной 287

для них скоростью — около девяти английских миль в час. Последнее время почти все спали не раздеваясь, а в эту ночь Колумб лег прямо на полуюте, на свернутом старом парусе. Луис тоже устроился рядом с ним, и с первыми проблесками рассвета оба уже были на ногах. Все словно чувствовали, что земля близка и что каждый час может завершиться небывалым открытием. Король и королева обещали пожизненную пенсию в десять тысяч мараведи тому, кто первым увидит землю, и все жадно вглядыва¬ лись в даль, надеясь заслужить эту награду. Когда небо над океаном начало бледнеть и темнота отступила к западному горизонту, где, казалось, вот-вот должна была появиться земля, на каравеллах поставили все паруса, чтобы каждая команда могла бороться за честь первой увидеть азиатский берег. В этом соревновании шансы каравелл были примерно одинаковы: у каждой имелись свои преимущества и свои недостатки. При лег¬ ком ветре и спокойном океане самой быстроходной счита¬ лась «Нинья», но в то же время она была самым малень¬ ким судном. «Пинта» по величине занимала среднее по¬ ложение и при свежем ветре легко обгоняла своих подруг. Зато у «Санта-Марии» были самые высокие мачты и, сле¬ довательно, самый широкий обзор горизонта. — У всех прекрасное настроение, сеньор дон Христо¬ фор! — проговорил Луис; стоя на полуюте рядом с адми¬ ралом, он смотрел, как разгорается заря. — И, если дело только в зорких глазах, сегодня мы сможем увидеть зем¬ лю! Путь, пройденный за последние сутки, дает все осно¬ вания на это надеяться. Земля должна появиться во что бы то ни стало, даже если придется ее достать со дна океана! — А вон Пепе, примерный муж Моники, уже взо¬ брался на самую верхнюю рею и не спускает глаз с за¬ пада, мечтая заслужить награду! — с улыбкой заметил Колумб. — Что ж, десять тысяч мараведи ежегодно — не¬ плохой подарок опечаленной жене и сыну! — Мартин Алонсо тоже не зевает! Видите, сеньор, как «Пиита» рвется вперед? Только Висенте Яньес его обо¬ гнал и, кажется, решил самолично спасти душу великого хана, не считаясь с правами старшего брата! — Сеньор! Сеньоры! — завопил вдруг сверху Санчо, устроившийся на рее с таким же комфортом, как изне¬ женная дама на оттоманке. — Фелюга подает сигналы! 288

— В самом деле! — воскликнул Колумб. — Висенте Яньес поднял флаг королевы... А вот и пушечный вы¬ стрел! Это, должно быть, нечто очень важное... Такие сигналы были предусмотрены на случай, если какое-либо судно раньше других заметит землю, и все окончательно уверились, что экспедиция наконец достиг¬ ла цели. Однако в памяти были еще свежи горькие разо¬ чарования последних дней, поэтому моряки молчали, ожи¬ дая новых подтверждений, и лишь в душе молились всем святым, чтобы хоть на этот раз надежда их не обманула. Распустив все паруса, каравеллы помчались еще быстрее, словно птицы, утомленные долгим перелетом и собравшие последние силы при виде долгожданного места отдыха, когда инстинкт заставляет их до предела напрягать уста¬ лые крылья. Однако час проходил за часом, а земли не было и в помине. Горизонт на западе с утра заволокло тяжелыми темными тучами, которые действительно могли обмануть самый изощренный глаз. Но, ногда время перевалило за полдень и суда прошли к западу еще пятьдесят миль, всем стало ясно, что утренний радостный сигнал объяс¬ нялся очередным миражем. Новое разочарование было горше прежних, и на судах поднялся недвусмысленный, уже открытый ропот. Разнесся слух, что какая-то злая сила заманивает моряков в бесконечные просторы, чтобы покинуть их там на погибель и смерть. Говорят, именно в такой момент Колумбу пришлось заключить со-своими спутниками соглашение, по которо¬ му он обязался отказаться от своей цели, если она не бу¬ дет достигнута вг течение определенного числа дней. Однако подобная слабость приписывается великому море¬ плавателю совершенно неосновательно! Колумб никогда не терял влияния и власти над командой, даже в самые критические минуты, и с неизменным упорством и твер¬ достью стремился вперед: к неведомому краю света он вел суда так же уверенно, как к устью знакомой испан¬ ской реки. Лишь осторожность и понимание обстоятельств заставили его позднее изменить курс: упрямством он не отличался, гордость его не пострадала, и потому свое ре¬ шение он принял вполне добровольно. — Мы теперь находимся почти в тысяче лиг от остро¬ ва Ферро, Луис, — сказал Колумб, когда они к вечеру остались на полуюте одни. — Теперь действительно можно 10 Ф* Купер, том VI 289

каждый день ожидать появления Азиатского материка. До сих пор я не надеялся встретить ничего, кроме каких-ни¬ будь островов, да и на это особенно не рассчитывал, во¬ преки пылким надеждам Мартина Алонсо и его кормчих. Но сегодня целые стаи птиц словно звали нас за собой, и летели они несомненно к земле! Поэтому я тоже возьму южнее, хотя и не так круто, как желал бы Пинсон, — ведь главной моей целью останется Катай. Колумб отдал приказ, две другие каравеллы прибли¬ зились к «Санта-Марии», и адмирал дал их капитанам указание двигаться на запад-юго-запад. К этому его побудило появление множества птиц, летевших в том же направлении. Колумб решил идти таким курсом два дня. Утром земли тоже не было замечено, однако ветер дер¬ жался слабый, суда прошли новым курсом всего пять лиг, а потому матросы особенно не тревожились. Несмотря на страхи и сомнения, Все наслаждались мягким, свежим воз¬ духом, таким благоуханным, что дышать им было одно удовольствие! Снова начали в изобилии попадаться водо¬ росли; некоторые были так свежи, словно их оторвало от скал всего день или два назад. То и дело пролетали явно береговые птицы — одну из них удалось даже поймать, — а на воде были замечены целая стая уток и один пели¬ кан. Так прошло 8 октября. Моряки совсем приободри^ лись, хотя за сутки удалось пройти всего сорок миль. Следующий день мало чем отличался от предыдущего, если не считать изменения ветра, который заставил адми¬ рала несколько часов идти на запад румб к северу. Это его огорчило, потому что он намеревался двигаться прямо на запад или в крайнем случае на запад румб к югу, зато отчасти успокоило матросов, уже начинавших опасаться, что ветры здесь дуют только в одном направлении. Изме¬ нись ветер прежде, он только заставил бы Колумба лечь на тот курс, которым адмирал, и хотел идти, но к тому времени каравеллы достигли широты и долготы, где скло¬ нение магнитной стрелки равно нулю и компас показы¬ вает правильное направление. За ночь пассат снова на¬ брал силу, и с рассвета 10 октября каравеллы опять дви¬ нулись на запад-юго-запад по компасу, что на сей раз было истинным курсом. Так обстояли дела к восходу солнца 10 октября 1492 года. Ветер усилился, и весь день каравеллы шли со скоростью от пяти до девяти узлов. Признаков близости 290

земли было так много, что с каждой вновь пройденной лигой надежды моряков все возрастали. Люди не сводили глаз с западной части горизонта, и каждый мечтал пер¬ вым провозгласить радостную весть. Крики «земля, зем¬ ля!» раздавались настолько часто, что Колумб вынужден был объявить: тот, кто еще раз закричит без основания, лишится обещанной государями награды, даже если по¬ том действительно ее заслужит. После этого все стали осторожнее и уже не открывали рта, несмотря на сне¬ давший их азарт и нетерпение. За последний день каравеллы прошли больше, чем за два предыдущих, и на закате матросы с особым внима¬ нием осматривали западный горизонт. Время для наблю¬ дений было самое благоприятное: лучи заходящего солнца косо скользили по водной поверхности* и на ней сейчас все было особенно хорошо видно. — Смотри-ка, Санчо, видишь холмик на горизонте? — спросил Пене своего приятеля, сидевшего подле него на рее, откуда оба следили за верхним краем солнечного дис¬ ка, уже погружавшегося в воду и сверкавшего, как рас¬ каленная звезда. — Что это, земля или облака, которые нас так часто обманывали последние дни? — Ни то, ни другое, Пепе, — отозвался более опытный и спокойный матрос. — Это просто волна рябит на краю океана. Разве ты когда-нибудь видел, чтобы море на гори¬ зонте казалось совершенно ровным, даже в самую тихую погоду? Нет, не видел, и это так же верно, как то, что се¬ годня нам не видать земли! Океан на западе пуст, слов¬ но мы стоим на острове Ферро и только еще собираемся пробороздить широкое поле Атлантики. Наш мудрый адмирал, может быть, и прав, но до сих пор он свою пра¬ воту доказывал только умными речами! — Как, Санчо, неужели и ты против дона Христофо¬ ра? Неужели ты тоже станешь говорить, что он сума¬ сшедший и ведет нас всех на погибель, чтобы хоть уме¬ реть адмиралом, раз вице-короля из него не вышло! — Я не могу быть против человека, чье золото за ме¬ ня! — возразил Санчо. — Это значило бы, Пепе, поссо¬ риться с самым лучшим другом, какой только может быть у богача и бедняка, — то, бишь, со своими собственными деньгами! Дон Христофор, конечно, весьма учен и одно сумел объяснить мне, к полному моему удовольствию: хотя никто из нас еще не видел ни единой драгоценности из 10* 291

Катая и ни единого волоска из бороды великого хана, я твердо верю, что земля наша круглая! Если бы она была плоской, как удержалось бы на ее краях столько воды? Все моря наверняка стекли бы куда-нибудь вниз. Ты сам- то это понимаешь, Пепе? — Понимаю. Все это весьма разумно и убедительно. Моя Моника говорит, что генуэзец — святой человек! — Слушай, Пепе, твоя Моника, конечно, весьма умная женщина, иначе она не вышла бы за тебя, хотя за ней увивалась еще дюжина парней. Я тоже как-то начал при¬ сматриваться к одной бабенке и даже сказал, что женюсь на ней, если она будет величать меня святым, но она по¬ чему-то не захотела и начала обзывать меня совсем ины¬ ми словами. Но, если сеньор Колумб в самом деле святой, это ему нисколько не вредит, наоборот — он заслуживает еще большего уважения, потому что я до сих пор не слы¬ хал, чтобы кто-нибудь из святых или даже сама, богоро¬ дица могли провести корабль хотя бы от Кадиса до Бар¬ селоны! — Как ты можешь так непочтительно говорить о святых и богородице, Санчо? Ведь они знают все и... — Все, кроме морского дела! — прервал его Санчо. — Наша святая Мария Рабидская не отличит востока от за¬ пада, а не то что юго-востока полтора румба к югу от северо-запада полтора румба к северу! Я сам ее об этом сцрашивал и могу тебе сказать, что в таких вещах она смыслит не больше, чем твоя Моника в том, как герцо¬ гине Медине Сидонии следует встречать своего супруга герцога, когда он возвращается после соколиной охоты! Осмелюсь заметить, герцогиня на месте Моники тоже не знала бы, что делать, если бы ей пришлось встре¬ чать меня после этого великогЬ плавания! Пусть я ни¬ когда не охотился с соколом, но ведь и герцог никогда не плыл тридцать два дня подряд все время на запад от острова Ферро, не встречая нигде земли! — Ты прав, Пепе, однако ты еще не вернулся в Па¬ лое! — заметил Санчо. — Но что там стряслось внизу? Орут, галдят, словно уже открыли Катай или увидели са¬ мого великого хана в блеске карбункулов на алмазном троне, хотя я поклясться готов, что причина тут иная! — Скорее наоборот: они потому и волнуются, что ни¬ чего этого еще не видели, — возразил Пепе. — Ты разве не слышишь брань и угрозы этих смутьянов? 292

— Клянусь святым Яго, будь я дон Христофор, я бьг вычел из жалованья всех этих подлецов по добле и отдал эти денежки верным и смирным матросам вроде нас с то¬ бой, Пепе, которые готовы скорее подохнуть с голоду, чем вернуться ни с чем, так и не повидав Азии! — Правильно, Санчо, я бы тоже так сделал... Но да¬ вай-ка спустимся! Пусть его милость- адмирал видит, что у него среди команды тоже есть друзья! Санчо согласился, и через минуту оба матроса были уже на палубе. Здесь действительно пахло бунтом: ма¬ тросы были еще более озлоблены, чем в день отплытия из Испании. Долгие дни ясной погоды и благоприятных вет¬ ров возродили надежды на скорое окончание путешествия, и вдруг они оказались тщетными! Почти вся команда тре¬ бовала немедленного возвращения, боясь, что это плава¬ ние приведет их к гибели. Жаркие споры и яростные крики слышались со всех сторон. Даже некоторые рулевые и кормчие склонялись к тому, что упорствовать бесполезно, а может быть, и опасно, как думали их подчиненные. Когда Санчо и Пе¬ пе смешались с толпой, матросы уже сговорились идти всем вместе к адмиралу и заявить ему напрямик, что дальше они не поплывут, — пусть поворачивает каравел¬ лы назад! Для объяснений с Колумбом были выбраны двое: кормчий Педро Алонсо Ниньо и старый матрос, по имекГи Хуан Мартин. В эту решительную минуту адмирал и Луис как раз спустились с полуюта, чтобы уйти к себе, и толпа окружила их со всех сторон. Десятки голосов кри¬ чали одновременно: — Сеньор!.. Дон Христофор!.. Ваша милость!.. Сеньор адмирал! Колумб остановился и взглянул на матросов такими суровыми и спокойными глазами, что у Ниньо душа ушла в пятки, а многие сразу умолкли. — Что вам нужно? — резко спросил адмирал. — Гово¬ рите, я слушаю! — Мы боимся за свою жизнь, сеньор, — начал Хуан Мартин, полагая, что с такого маленького человека, как он, много не спросится. — Мы даже не о себе заботимся, а о том, кто прокормит наших жен и детишек! Все уста¬ ли от бесцельного плавания, и многие думают, что если мы тотчас не повернем назад, то погибнем от голода и жажды! 293