познаниями люди в конечном счете все же одерживают победу! Пока Колумб занимался картой, матросы с напряжен¬ ным вниманием следили за каждым его движением и вглядывались в суровое лицо адмирала, словно хотели по его выражению или по глазам прочесть свою судьбу. Офи¬ церы и кормчие «Санта-Марии» обступили Колумба, не- сколько старых матросов тоже решились подойти поближе, чтобы услышать его объяснения. Среди последних был и Санчо, которого считали самым опытным моряком во всей эскадре да и, пожалуй, наиболее смышленым в де¬ лах, не требующих школьных познаний. Колумб ласково обратился к ним и заговорил проще, стараясь объяснить смысл своих повседневных наблюдений и вычислений, за которыми они обычно следили с недоумением, не понимая, зачем они нужны, затем показал по карте найденное рас-* стояние и то, что еще оставалось пройти. Другие, менее опытные, но не менее любопытные ма¬ тросы тем временем взобрались на реи и воображали, будто слышат, и понимают объяснения адмирала: один вид карты подстегивал их фантазию, точно так же как стрем¬ ление поскорей увидеть долгожданную Индию не раз по¬ том обманывало их зоркие глаза. Чем образованнее люди, тем легче они усваивают от¬ влеченные понятия, подчиняя чувства разуму. Но, пока мысль не восторжествовала окончательно, все мы склонны больше доверять наглядным доказательствам. Слово ска¬ занное редко звучит столь же убедительно, как слово на¬ писанное; упрек или похвала влетает в одно ухо и выле¬ тает из другого, но та же самая фраза, когда она прочи¬ тана глазами, может изменить наше представление о добре и зле. Матросы, которые еще вчера не могли понять рас- суждений Колумба, сегодня полагали, что постигли все, мельком увидев карту, и поверили, что обозначенные на ней земли и острова находятся именно там, где они так искусно вычерчены. После этого наглядного урока на «Санта-Марии» воца¬ рилось самое благодушное настроение. Зная, что Санчо всегда поддерживал адмирала, матросы обступили его, надеясь услышать дополнительные подробности об изо¬ браженных на карте странах. — Как думаешь, Санчо, этот остров Сипанго и впрямь такой большой, как на адмиральской карте? — спросил 278

один из тех, кто особенно легко переходил от отчаяния к противоположной крайности. — Расположен он прево¬ сходно, не хуже, чем Мадейра или Ферро. — Так оно и есть! — уверенно ответил Санчо. — До¬ статочно взглянуть на его берега, чтобы это понять. Ты заметил, какие там бухты, мысы, заливы? И нарисовано все так подробно, словно это наши знакомые берега! Да уж, эти генуэзцы отменные мореплаватели! Наш благород¬ ный адмирал сеньор Колумб не поплыл бы в такую даль, если бы не знал заранее, на каком рейде станет на якорь! Столь веский довод убедил и утешил даже наиболее безнадежных тугодумов. После того как матросы увидели на карте в этой части океана земли и острова, уже никто не сомневался в благополучном исходе плавания. Пока шли эти разговоры, Мартин Алонсо Пинсон, рас¬ ставшись с адмиралом, ушел на своей «Пинте» вперед и теперь находился ярдах 1 в ста с лишним от «Санта-Ма¬ рии», хотя и двигался со скоростью не более одного узла2. И как раз в ту минуту, когда матросы на адмиральской каравелле делились друг с другом своей радостью, гром¬ кий крик с «Пинты» привлек всеобщее внимание. Пинсоп стоял на корме, весело размахивал шляпой и кричал во все горло: — Земля! Земля! Обещанная награда за мной, сеньор адмирал! Земля! Земля! — Где, где земля, добрый Мартин Алонсо? — спросил Колумб с таким волнением, что даже голос его задро¬ жал. — В какой стороне вы заметили долгожданный берег? — Там, на юго-западе! — ответил Мартин Алонсо, по¬ казывая рукой направление. ^ Видите очертания высоких гор? Они еще неясны, но даже папа Римский не стал бы требовать иных доказательств! Все взоры обратились на юго-запад, и так велика была жажда увидеть землю, вестницу удачи, что они поверили и увидели ее. Там, на горизонте, громоздилась расплывча¬ тая темная масса с зазубренными краями, более отчетли¬ 1 Ярд — 0,91 метра., 2 Узел — единица скорости, означающая одну морскую милю в час, то есть 1852 метра в час, поэтому часто встречающееся вы¬ ражение «столько-то узлов в час» бессмысленно: оно звучит, как «столько-то миль в час в час». Достаточно говорить: «судно делает десять или пять узлов». 279

выми, чем обычно бывает у туч, но в то же время настоль¬ ко неясная, что лишь очень зоркий глаз мог бы различить ее в быстро наступавшей темноте. Именно такой земля часто предстает перед моряками в сумерках, но в этот час многие вообще не способны ее заметить. Зная, что Колумб прекрасно знаком со всеми явле¬ ниями, происходящими на море, матросы «Санта-Марии», бросив взгляд в указанном направлении, повернулись к адмиралу и затаили дыхание — что-то он скажет? Но лицо его говорило яснее слов: оно сияло от восторга и уми¬ ления! Матросы бросились на' реи, чтобы убедиться в своей удаче; все согласились, что еле различимая масса на гори¬ зонте может быть только землей, и бурное ликование пер¬ вых мгновений сменилось спокойной уверенностью. Солнце закатилось чуть севернее неясных гор, и тьма сразу окутала океан. До сих пор, насколько позволял ветер, Колумб шел, как ему казалось, прямо на запад^ но к началу первой ночной вахты, уступая общему желанию, приказал взять курс по компасу на юго-запад, хотя в действительности каравеллы повернули на юго-юго-запад плюс полрумба к западу. Ветер усилился, и, так как адмирал думал, что земля находится от них лигах в двадцати пяти, все твердо надеялись утрЬм увидеть ее совсем близко. Сам Колумб поддерживал в окружающих эту надежду, хоть и откло¬ нился от курса против своей воли: он полагал, что мате¬ рик может находиться только на западе, вернее, в том на¬ правлении, которое он принимал за западное, но относи¬ тельно островов такой уверенности у него не было. В ту ночь мало кто спал спокойно: сказочные сокро¬ вища Востока дразнили воображение даже самых рассу¬ дительных матросов, а некоторые просто бредили золотом и чудесами неведомой страны. То и дело кто-нибудь вска¬ кивал со своей подвесной койки и вскарабкивался на мачту, пытаясь разглядеть желанный остров, который фантазия моряков уже наделяла определенными очерта¬ ниями, но тщетно: кругом была непроницаемая тьма. За ночь каравеллы прошли тем же курсом семнадцать из двадцати пяти лиг, отделявших мореплавателей, со¬ гласно расчетам Колумба, от неведомой земли. Рассвет едва забрезжил, когда команда всех трех судов была уже на палубе и с нетерпением ожидала начала дня, который 280

должен был их вознаградить за все опасности и страхи долгого, утомительного плавания. — Смотрите, на востоке уже светает! — радостно за¬ кричал с юта Луис. — Сеньор адмирал, теперь мы можем назвать вас самым прославленным человеком! — Не спешите, юный мой друг, — возразил Колумб. — Где бы ни была большая земля, далеко или близко, она лежит на западе, и мы дойдем до западных берегов этого океана. Да, вы правы, сеньор Гутьерес, заря занимается, скоро и солнце взойдет. — Что б ему хоть разок взойти с запада! — восклик¬ нул Луис. — Тогда бы мы увидели наши новые владения во всем великолепии и блеске его лучей, озаряющих сей¬ час только пройденный нами путь! — На это не надейтесь, друг мой Педро, — с улыбкой ответил Колумб. — От начала времен солнце совершает свой повседневный путь вокруг земли с востока на запад, и так будет до скончания веков. В этом мы можем дове¬ ряться своим глазам, хотя во всем остальном чувства нас частенько обманывают. Так рассуждал Колумб, повторяя ошибку, обычнуЕО для людей своего времени. Как правило, суждения его отличались трезвостью, а прозорливый ум позволял пред¬ видеть многое из того, что было недоступно даже избран¬ ным, но в те дни знаменитая астрономическая система Птолемея, эта странная смесь истин и заблуждений, счи¬ талась неопровержимой. Коперник1 был тогда еще юно¬ шей и смог возвести догадки Пифагора — в общих чертах справедливые, но ошибочные в определении причин и следствий — в стройную научную систему лишь много лет 1 Николай Коперник (1473—1543) —великий польский астроном. Действительно, лишь в 1543 году, в сочинении «Об обра¬ щениях небесных сфер», он изложил свою гелеоцентрическую си¬ стему мира (Гелиос — солнце — в центре мира), объяснив, что Земля вращается вокруг Солнца, а не наоборот. Ссылка автора на древнегреческого математика и философа-идеалиста Пифагора (примерно 580—500 годы до н. э.) вряд ли основательна, потому что пифагорийцы считали, что Земля вращается не вокруг Солнца, а вокруг некоего «центрального огня», думая, что Солнце тоже вращается вокруг этого воображаемого светоча по одной из орбит. Так как учение Коперника низводило Землю до уровня обычной планеты, католическая церковь, спохватившись, в 1616 году декретом инквизиции внесла его сочинение «впредь до исправления» в список запрещенных книг, где оно и числилось вплоть до 1882 года. 281

спустя после открытия Америки. И,-как бы в доказатель¬ ство того, как опасен и тернист путь науки, Коперника за все его старания открыть человечеству истину церковь предала проклятью, тяготевшему над ним вплоть до не¬ давних дней. Одного этого примера достаточно, чтобы представить, какие трудности приходилось преодолевать великому мореплавателю на пути к его славной цели! Между тем продолжало светать, и скоро солнце оза¬ рило небо и океан. Все взоры были устремлены на запад, однако радужные надежды постепенно померкли, и нако¬ нец перед мореплавателями предстала страшная истина: земли нигде не было видно! За ночь каравеллы прошли значительное расстояние, и теперь все понимали, что бла¬ годаря какому-то обману зрения они приняли за землю плотные массы туч, скопившиеся над горизонтом. Все по¬ вернулись к Колумбу; у него сердце сжималось от горечи разочарования, однако внешне он сохранял суровое спо¬ койствие, которое нелегко было возмутить. — Обманчивые зрелища на море далеко не редкость, сеньоры, — проговорил адмирал, обращаясь к тем, кто стоял поблизости, но достаточно громко, чтобы его могла слышать вся команда. — Однако ни одно еще не было та¬ ким правдоподобным! Все, кто бывал, в океане, знакомы с подобными явлениями; они ничего не предвещают, по¬ тому что это просто игра природы. — Но мы так надеялись, дон Христофор, что теперь нам нелегко справиться с чувством разочарования, — за¬ метил один нз приближенных Колумба. — Может быть, эти тучи все-таки означают, что Катай уже близок? Возможно, эти тучи не случайно приняли облик земли, чтобы поддержать в нас уверенность и показать, что в конце концов мы будем вознаграждены за все и уви¬ дим настоящую землю, — ответил адмирал. — Но тем не менее я объясняю такой обман зрения самыми естествен¬ ными причинами, ибо мы, моряки, встречались с этим не раз. Я тоже склонен так думать, сеньор адмирал, от¬ ветил один из кормчих, и разговор оборвался. Однако на матросов этот случай произвел тягостное впечатление: они больше всех жаждали увидеть землю и тяжелее всех переживали разочарование. Недавняя бод¬ рость и радость опять уступили место горестной безысход¬ ности. Колумб снова повел каравеллы по компасу на запад, 282

а в действительности на запад-юго-запад и еще полтора румба к западу, затем, уступая пылким просьбам окру¬ жающих, снова пошел на юго-запад по компасу, пока все окончательно не убедились в том, что предыдущим вече¬ ром они приняли за остров скопление туч. Лишь когда не осталось ни малейшей надежды, каравеллы легли на свой обычный курс. За сутки прошли тридцать одну лигу, команде же сообщили, что пройдено только двадцать че¬ тыре. Следующие дни не принесли никаких существенных изменений. Ветер держался благоприятный, хотя часто стихал настолько, что каравеллы за сутки с трудом про¬ двигались на пятьдесят английских миль. Океан был спо¬ коен, водорослей попадалось все меньше. 29 сентября, на четвертый день после того, как Пинсон увидел «землю», была замечена птица из породы фрегатов, которые, по об¬ щему мнению, никогда не улетают далеко от берегов, и матросы на время воспрянули духом. Прилетели также два пеликана. Воздух был таким теплым и благоуханным, что даже Колумб заметил: — Не хватает только соловьев, и была бы настоящая андалузская ночь! Разные птицы прилетали и улетали, оживляя в серд¬ цах моряков надежды, за которыми следовало разочаро¬ вание. Иногда птиц бывало очень много, и даже не вери¬ лось, что они просто кормятся в просторах океана. Откло¬ нение компасной стрелки от Полярной звезды снова привлекло внимание адмирала и кормчих, но теперь все единодушно объясняли это смещением небесного светила. Наконец наступило 1 октября, и кормчие адмираль¬ ской каравеллы приступили к самым тщательным расче¬ там, чтобы как можно точнее определить пройденное рас¬ стояние. До сих пор они, как и все остальные, верили ложным записям Колумба, поэтому теперь пришли в ужас и явились на полуют к адмиралу в полной растерянности. — Мы прошли от острова Ферро не менее пятисот семидесяти восьми лиг, сеньор адмирал!—воскликнул первый кормчий. — Какое страшное расстояние! А мы все дальше уходим в неведомый океан... — Ты црав, честный Бартоломе, — спокойно прогово¬ рил Колумб. — Но, чем дальше мы пройдем, тем больше нам будет чести! К тому же твои расчеты неточны: по моему счислению пути, которого я ни от кого не скрываю,; 283

выходит пятьсот восемьдесят четыре лиги — на целых шесть лиг больше, чем у тебя! Но ведь в сущности, это не больше, чем расстояние от Лиссабона до Гвинеи. Неужели мы с вами хуже моряков дона Жуана Португальского? — Ах, сеньор адмирал, у португальцев на всем пути лежат острова, да и африканский берег под боком, а мы идем нехоженой дорогой навстречу неизвестным опасно¬ стям и, может быть, с каждым часом приближаемся к краю земли, — кто знает на самом деле, круглая она или нет! — Полно, полно, Бартоломе! Ты говоришь сейчас, как лодочник с речного перевоза, которого ветром вынесло в устье и который воображает, будто такой страшной опас¬ ности ему не пережить лишь потому, что вода кругом не пресная, а соленая. Не бойся, покажи матросам свои рас¬ четы, да смотри, чтоб никто не заподозрил тебя в трусо¬ сти, а то потом люди тебя засмеют, когда мы будем отды¬ хать в тени садов Катая! Когда кормчие с тяжелым сердцем медленно спусти¬ лись с полуюта, Луис холодно заметил: — Оп трясся от страха! А ваши шесть лиг напугали его еще больше. Пятьсот семьдесят восемь лиг — есть от чего прийти в ужас, но пятьсот восемьдесят четыре — это уже свыше его сил! — А что бы он сказал, если бы узнал правду, о кото¬ рой не подозреваете даже вы, мой друг! — Надеюсь, вы ее скрываете от меня не потому, что сомневаетесь в моей храбрости, дон Христофор? — Нет, не потому, граф де Льера, — ответил Колумб. — Просто есть такие страшные вещи, которые трудно дове¬ рить даже самому себе. Вы имеете хоть какое-нибудь представление о пройденном нами пути? — Ни малейшего, клянусь святым Яго! С меня до¬ вольно и того, что донья Мерседес, увы, далеко, а лигой больше или меньше — это уже дела не меняет. Если вы не ошиблись и земля действительно круглая, то рано или поздно мы вернемся в Испанию, следуя за солнцем, — только это меня и утешает. — Однако вы должны представлять себе, сколько мы прошли от острова Ферро: вы ведь знаете, что в записях для команды я каждый день уменьшал расстояние. — По совести говоря, дон Христофор, мы с арифмети¬ кой всегда не ладили. Даже ради спасения собственной 284

жизни я не смог бы назвать точную цифру своих доходов, хотя, в общем, как-нибудь, наверно, сообразил бы, что к чему. Однако, если говорить серьезно, я думаю, мы про¬ шли не пятьсот восемьдесят четыре лиги, а все шестьсот десять или шестьсот двадцать. — Прибавьте еще сто лиг, и вы будете недалеки от истины. Сейчас мы находимся на расстоянии семиста семи лиг от острова Ферро и быстро приближаемся к мери¬ диану, на котором лежит Сипанго. Еще дней восемь — де¬ сять доблестных усилий, и я начну всерьез высматривать впереди азиатские берега! — Значит, плавание продлится меньше, чем я ду¬ мал, — беззаботно заметил Луис. — Но потом, когда оно кончится, один из ваших спутников будет не прочь от¬ правиться в новое путешествие, хоть вокруг света! Глава XXI Скажи, что там над морем встало? Не это ль Саламина скалы? Байрон Прошло уже двадцать три дня с тех пор, как дерзкие мореплаватели потеряли из виду землю. Все это время, за исключением одного-двух дней штиля и весьма незначи¬ тельных задержек из-за ветра, каравеллы упорно двига¬ лись на запад с отклонением к югу от четверти румба до румба с четвертью, хотя об этом никто даже не подозре¬ вал. Надежда так часто обманывала моряков, что в конце концов они погрузились в уныние, из которого их изредка выводили крики: «Земля! Земля!»—когда на горизонте опять скоплялись обманчивые облака. Напряжение до¬ стигло такого предела, что в любую минуту можно было ожидать чего угодно, и только спокойный океан, благо¬ уханный ветерок да ясное небо спасали людей от присту¬ пов отчаяния. Санчо, как всегда, без устали разглагольствовал в кругу матросов, сражаясь с невежеством и глупостью наи¬ более недовольных; то же самое, хотя и бессознательно, делал Луис в своей среде, заражая всех собственной 285