— Что за нелепая, вздорная мысль! А знаете ли вы, сколько отсюда до острова Ферро? Ну, говори ты, Ниньо! Я вижу, ты тоже с ними заодно, хотя и колеблешься! — Сеньор, мы все так думаем, — возразил кормчий. —* Плыть дальше по этому пустынному, неведомому океа¬ ну — значит искушать судьбу и стремиться к собственной погибели! Столь обширное водное пространство для того, видно, и окружает населенные земли, чтоб никто не пы¬ тался проникнуть в недозволенные пониманию людей тайны. Разве не говорили нам священники и даже ваш личный друг, настоятель монастыря святой Марии Рабид- ской, что первый наш долг — преклоняться перед непо¬ стижимой мудростью и верить, не пытаясь уразуметь то, что нам недоступно? — Что ж, я могу ответить тебе, честный Ниньо, тво¬ ими собственными словами, — грозно проговорил Ко¬ лумб. — Я тоже приказываю тебе повиноваться тому, чья мудрость для тебя непостижима, и покорно следовать за тем, чьи действия ты не способен уразуметь! Ступай прочь со своими матросами, чтоб больше я этого не слышал! •— Нет,.-сеньор,., мы не уйдем! — закричало сразу не¬ сколько голосов. — Мы не хотим погибать! Мы и так слишком долго плыли сюда и молчали, а теперь, наверно, уже не сможем вернуться! Поворачивайте каравеллы к Исцании! Поворачивайте сейчас, а не то мы никогда не увидим родных краев! — Да что это, бунт? — вскричал Колумб. — Кто смеет так дерзко говорить со своим адмиралом? — Все, все, сеньор! — ответило хором множество го¬ лосов. — Приходится быть дерзким, когда грозит смерть! Будешь молчать — погибнешь! — Санчо, и ты тоже с этими смутьянами? Неужели п в тебе тоска по дому и бабьи страхи сильнее жажды бессмертной славы и всех земных богатств и чудес Катая? — Коли это так, поставьте меня драить палубу и ни¬ когда не допускайте до руля, как труса, недостойного смо¬ треть на Полярную звезду! Ведите, каравеллы хоть прямо во дворец великого хана курсом на его трон, и Санчо не бросит вахты, пока будет руль под рукой! Он родился на корабельной верфи, и ему, естественно, хочется знать, куда может доплыть корабль. А ты, Пепе? Неужели ты настолько забыл свой 294

— Да что это, бунт? — вскричал Колумб.—Кто смеет так дерзко говорить со своим адмиралом?

долг, что тоже осмелишься обратиться со столь мятежны¬ ми речами к своему адмиралу и вице-королю твоей госу¬ дарыни доньи Изабеллы? — Вице-королю чего? — раздался из толпы голос, по¬ мешавший Пепе ответить. — Вице-королю полей морской травы с тунцами, китами и пеликанами вместо поддан¬ ных? Хватит, сеньор Колумб! Мы не позволим какому-то генуэзцу так обращаться с кастильцами! Надоели нам ваши крабьи пастбища и острова, которые оказываются облаками! — Домой!.. В Испанию!.. Домой!.. В Палое! В Па¬ лое! — подхватили остальные. Санчо и Пепе отделились от толпы и стали рядом с Колумбом, между тем как матросы продолжали кричать: — Плыть дальше на запад — значит искушать бога! Мы хотим вернуться, пока не поздно! Домой! Домой! — С кем вы говорите, наглецы? — вскричал Луис, не¬ вольно хватаясь за пояс, где обычно висел его меч. — Что за бесстыдство! Прочь, трусливые твари, а не то я... — Спокойней, друг мой Педро! — остановил его адми¬ рал, который даже не дрогнул перед этой бурей ярости и отчаяния. — Предоставьте это дело мне. Слушайте, что я скажу, несчастные бунтовщики! — обратился он к матро¬ сам. — Вот мой решительный и окончательный ответ на все подобные требования: назад мы не пойдем! Эта экспе¬ диция снаряжена вашим королем и вашей королевой, что¬ бы открыть новый путь в Индию через Атлантический океан, и мы должны его открыть во что бы то ни стало! Поэтому мы будем плыть на запад, пока земля не прегра¬ дит нам путь. Так я решил, и так будет, пока я жив! А вы запомните: всякое неповиновение воле государей, всякое ослушание или неуважение к их представителям не оста¬ нется безнаказанным. И, если я услышу еще хоть слово недовольства, виновного постигнет суровая кара! Навле¬ кая на себя гнев наших государей, вы рискуете жизнью гораздо больше, чем в любую бурю на океане, а я уж по¬ забочусь, чтобы каждый получил по заслугам, — в этом даю вам слово!.. Подумайте сами, — продолжал Ко¬ лумб, — что даст вам трусливое бегство и что ожидает вас, если мы смело пойдем вперед! В первом случае вам грозит гнев наших государей, расплата за бунт и непови¬ новение или, вернее всего, мучительная смерть от голода и жажды, потому что, если вы вздумаете восстать против 296

своих капитанов и повернете вспять, вам не .хватит при¬ пасов и вы все равно не увидите Испании. Возвращаться уже слишком поздно! Путь на восток займет вдвое боль¬ ше времени, чем все наше плавание, а бочонки с водой на каравеллах уже пустеют. Нам нужна земля, и только земля, которая находится здесь, поблизости, и может нас спасти!.. А теперь подумайте о другой возможности, — снова заговорил Колумб после некоторой паузы. — Впере¬ ди вас ждет Катай со всем его великолепием, диковинами и сокровищами. Это чудесная страна, населенная кротки¬ ми, справедливыми и гостеприимными людьми. А по воз¬ вращении из Катая даже последнего матроса, оставшегося верным своему капитану и достигшего великой цели, ждут милости наших государей, почет и уважение. — Сеньор! — выкрикнул кто-то из толпы. — Мы бу¬ дем повиноваться вам еще три дня. Но, если за эти дни земля не покажется, вы повернете в Испанию? — Никогда! — твердо ответил Колумб. — Я обязался доплыть до Индии, и я доплыву до Индии, хотя бы для этого понадобился еще целый месяц! Ступайте же на свои места или ложитесь спать, и чтоб я больше не слышал подобных речей! В облике адмирала было столько достоинства, его гневный голос был так уверен и тверд, что никто не от¬ важился ему ответить. Матросы молча разошлись, затаив недовольство. Если бы «Санта-Мария» была единственным судном экспедиции, возможно, дело дошло бы до бунта, но никто не знал, как к этому отнесутся команды «Пин¬ ты» и «Ниньи». Мартин Алонсо Пинсон пользовался у своего экипажа не меньшим уважением, чем Колумб на «СантагМарии», поэтому даже самые дерзкие смутьяны не решались пока на открытое возмущение и выражали свою озлобленность только глухим ропотом. Но втайне они го¬ товились к решительным действиям и ожидали только возможности сговориться с командами других каравелл. — Кажется, дело серьезное! — заметил Луис, едва они с адмиралом очутились в своей маленькой каюте. — Кля¬ нусь святым Луисом, я бы поохладил пыл этих бродяг, если бы сеньор адмирал разрешил мне выкинуть за борт двух-трех самых отпетых мерзавцев... — ...которые давно уже говорят, что неплохо бы ока¬ зать такую же честь вам и мне!—добавил Колумб.— Санчо все время сообщает мне о настроениях команды, и 297

об этом заговоре я знаю вот уже несколько дней. Поста¬ раемся действовать мирными средствами, насколько будет возможно, сеньор Гутьерес или де Муньос, так и не знаю, какое имя вам больше нравится! Но, если уж придется прибегнуть к силе, вы убедитесь, что Христофор Колумб управляется с мечом не хуже, чем с мореходными инстру¬ ментами! — Скажите, сеньор адмирал, до земли действительно еще далеко? Я это спрашиваю из чистого любопытства, а не потому, что боюсь. Даже если каравелла окажется на краю земли и начнет падать в бездну, я и то не закричу от страха, поверьте! — Верю, мой юный друг! — ответил Колумб, крепко пожимая руку Луису. — Иначе вы не были бы здесь! По моим расчетам, мы ушли от Ферро на тысячу с лишним морских лиг. Примерно на таком расстоянии и должен находиться Катай от Европы; во всяком случае, многочи¬ сленные острова близ азиатского побережья уже должны были нам встретиться. В счислении для команды обозна¬ чено чуть больше восьмисот лиг, но последнее время нам , помогали попутные течения, и я полагаю, что сейчас мы находимся уже в тысяче ста лигах от Канарских остро¬ вов, если не дальше. Да и до Азорских островов вряд ли будет ближе: расположены они западнее, зато на более высокой широте. — Значит, вы в самом деле полагаете, сеньор, что мы можем увидеть землю в ближайшие дни? — Я в этом уверен, Луис, так уверен, что спокойно согласился бы на условия этих дерзких смутьянов, если бы не унизительность такой уступки. Птолемей разделил землю на двадцать четыре части, по пятнадцать градусов каждая, и я полагаю, что на долю Атлантического океа¬ на приходится не более пяти-шести таких частей. Значит, от Европы до берегов Азии самое большее тысяча триста лиг, а из них по крайней мере тысячу сто мы уже прошли. — Значит, даже завтрашний день может оказаться ве¬ ликим днем, сеньор адмирал? В таком случае — спать! Надеюсь увидеть во сне самую прекрасную в мире страну Катай, а на берегу — самую прекрасную девушку Испа¬ нии... да что там Испании — всей Европы! Колумб и Луис уснули. Утром по косым взглядам ма¬ тросов они поняли, что мятеж только затаился и недо¬ вольство бурлит, как лава в непотухшем вулкане, когда 298

малейшая причина может вызвать роковое извержение. К счастью, появилось столько новых неопровержимых признаков близости земли, что они отвлекли внимание даже самых; озлобленных и недовольных. Ветер был свежий и по-прежнему благоприятный, зато океан впервые после отплытия от острова Ферро наконец разгулялся, и каравеллы запрыгали на волнах, веселя матросов, которых давно уже угнетало неестественное, слишком продолжительное спокойствие этих вод. Едва Колумб вышел на палубу, радостный крик заставил всех поднять глаза к верхушке мачты, где Пене занимался каким-то делом. Он взволнованно жестикулировал, пока¬ зывая рукой на воду. Бросившись к борту каравеллы, ма¬ тросы увидели то, что привлекло его внимание, и тоже весело закричали: когда судно поднималось на волну, по¬ близости можно было разглядеть ярко-зеленую охапку камыша, видимо только недавно унесенного от берегов. — Вот это поистине добрая примета! — сказал Ко¬ лумб. — Камыш — не водоросли, он не может расти под водой, ему нужны земля и солнечный свет. Этого маленького события было достаточно, чтобы по¬ тушить или хотя бы заглушить недовольство команды. Надежда снова завладела моряками, и все, кто мог, полез¬ ли на реи, чтобы оттуда наблюдать за горизонтом. Быстрый ход каравелл тоже доставлял матросам нема¬ лую радость: «Пинта» и «Нинья», словно играя, то отста¬ вали, то обгоняли адмиральское судно, рыская по сторо¬ нам. Через несколько часов начали встречаться совсем свежие водоросли, а затем Санчо доверительно сообщил адмиралу, что заметил рыбу, которая водится только вблизи прибрежных скал. Еще час спустя к «Санта-Ма- рии» под всеми парусами устремилась «Нинья». Капитан ее стоял на носу, явно желая поскорее поделиться какой- то новостью. — Что скажете, достойный Висенте Яньес? — оклик¬ нул его Колумб. — Похоже, у вас добрые вести! — Я тоже думаю, что они добрые, сеньор адмирал! — ответил младший Пинсон. — Мы сейчас видели совсем не¬ давно сломанную ветку шиповника, и даже с ягодами! Такая примета не может обмануть! — Конечно, шиповник на дне океана не растет! На запад, друзья, на запад! Счастлив будет тот, кто первым увидит сказочную Индию! 299

Трудно описать восторг и торжество матросов! Добро¬ душные шутки и смех звучали повсюду, где еще вчера слышались горестные вопли и угрозы. Время летело неза¬ метно, и уже никто не думал об Испании: все мысли, все чаяния команды были обращены на запад, к еще невиди¬ мой, но близкой и манящей земле. Вскоре радостные крики послышались и с «Пинты», которая шла по ветру далеко впереди «Санта-Марии». Там подобрали паруса, мгновенно спустили шлюпку, но через некоторое время подняли обратно. Когда адмираль¬ ская каравелла поравнялась с «Пинтой», Колумб, сдер¬ живая волнение, спросил своим обычным спокойным то¬ ном: — Что случилось, Мартин Алонсо? Я вижу, у вас на борту ликование! Да и сами вы... — Есть от чего, сеньор адмирал! Мои люди заметили на воде тростник, из которого, по словам путешественни¬ ков, на востоке делают сахар: такой тростник часто при¬ возят в Испанию. Но это пустяк по сравнению с другими признаками близости суши: мы видели ствол дерева, вет- ви и еще кое-что... Судьбе было угодно, чтобы все это пла¬ вало рядом, вот мы и решили спустить шлюпку и что-ни¬ будь подобрать. — Приведитесь к ветру, добрый Мартин Алонсо, и пришлите мне вашу добычу — я хочу ее сам оценить! — приказал Колумб. Пинсон повиновался. «Санта-Мария» тоже легла в дрейф, и вскоре шлюпка с «Пинты» пристала к ней. Под¬ прыгнув, Мартин Алонсо уцепился за верхний край борта и мигом очутился на палубе. Гребцы перебросили ему вы¬ ловленные из воды сокровища, и он с волнением начал раскладывать их перед адмиралом. — Видите, благородный сеньор, — заговорил он, еле переводя дух, — вот доска из дерева какой-то неведомой породы — смотрите, как тщательно она выстругана! А вот кусок сахарного тростника, а это — ветка, которая могла вырасти только на суше! Но самое главное — трость, укра¬ шенная искусной ррзьбой! Ведь эта трость и обломки доски — изделия человека! — Да, да, вы правы, — согласился адмирал, рассмо¬ трев все по очереди. — Все эти приметы земли, наверно, были в одной лодке, а потому и очутились в воде поблизости друг ог 300

друга, — продолжал Мартин Алонсо, желая подкрепить вещественные доказательства подходящим объяснением. — Наверно, лодка перевернулась. Утопленники тоже должны быть где-то поблизости. — Будем надеяться, что это не так, Мартин Алонсо! — отозвался адмирал. — Не стоит думать о таких печальных вещах. Тысячи случайностей могли собрать все это в од¬ ном месте, пока какая-нибудь буря снова не разбросает все в разные стороны. Но, как бы то ни было, приметы неопровержимо доказывают, что земля не только близка, но и обитаема. Неописуемая радость царила на всех каравеллах. До сих пор моряки видели только птиц, рыб да водоросли — признаки обманчивые и неверные, — зато теперь в их ру¬ ках было такое доказательство близости земли, да еще населенной, что против него трудно было возразить. К тому же ягоды шиповника еще сохранили свою све¬ жесть. Все обратили внимание на то, что доска была из дерева неизвестной породы, а резьба на трости, если толь¬ ко это была трость, украшена совершенно незнакомым в Европе рисунком. Выловленные предметы переходили из рук в руки, пока их не осмотрела вся команда «Санта-Марии». По¬ следние сомнения в справедливости предсказаний Колум¬ ба рассеялись. Пинсон вернулся на «Пинту», каравеллы снова поставили все паруса и так шли курсом на запад- юго-запад до самого вечера. Но, когда солнце в тридцать четвертый раз со дня от¬ плытия от Гомеры начало погружаться в пустынные воды, тревожный холодок снова закрался б сердца малодушных. Более сотни глаз пристально вглядывались в ослепитель¬ ный западный край океана, однако там, несмотря на без¬ облачную, ясную погоду, не было видно ничего, кроме золотисто-багряного закатного неба да обычной волнистой линии неспокойных вод. К ночи ветер посвежел. Колумб, как всегда в этот час, подозвал остальные два судна к «Санта-Марии» и отдал новые распоряжения. Последние два-три дня они факти¬ чески шли со значительным отклонением налог; Колумб не считал это самым правильным, полагая, что кратчай¬ шее расстояние от материка до материка дает курс, про¬ ложенный через океан вдоль одной параллели. Поэтому сейчас, верный своему убеждению, он приказал идти по 301

компасу точно на запад. С наступлением темноты кара¬ веллы легли на заданный курс и со скоростью до девяти узлов поплыли вслед за исчезнувшим солнцем, словно стремясь проникнуть, в тайны его ночного убежища и со¬ вершить то великое открытие, которое могло бы вознагра¬ дить \моряков за все их усилия. Сразу после перемены курса на судах пропели обыч¬ ную вечернюю молитву, которую в этих южных широтах частенько откладывали до того времени, когда уже нужно ложиться спать. Но в эту ночь никто не хотел расходить¬ ся, и Колумб ободрял матросов, напоминая об обещанной награде и о том, что они могут увидеть землю с часу на час. Слова адмирала не пропали даром: вся команда рассы¬ палась по каравелле, каждый избрал себе удобное место для наблюдений и приготовился бодрствовать, надеясь, что именно ему улыбнется счастье. Ожидание всегда тре¬ бует сосредоточенности, напряженные чувства жаждут тишины, поэтому на судне воцарилось полное молчание. Колумб не уходил с полуюта, а Луис, которого все это мало интересовало, растянулся на старом парусе, мечтая о Мерседес и представляя себе тот радостный миг, когда он ее снова увидит после успешного, славного плавания. Мертвая тишина на корабле придавала особую торже¬ ственность этой решающей ночи. Впереди на расстоянии одной мили скользила «Нинья», распустив все паруса, а еще на пол-лиги дальше можно было смутно различить силуэт «Пинты», которая, как всегда при свежем ветре, обогнала своих подруг. Санчо сам проверил каждый брас1 и шкот, и никогда еще «Санта-Мария» не шла так хоро¬ шо, как этой ночью. Казалось, все три каравеллы зарази¬ лись нетерпением моряков и старались изо всех сил! Временами снасти вдруг начинали гудеть от ветра, и матросы вздрагивали, словно до них доносились странные голоса таинственного нового мира. Всякий раз, когда крупные волны ударяли о борт корабля, люди напряжен¬ но вглядывались в темноту, с трепетом ожидая, что от¬ туда вот-вот полезут на палубу неведомые обитатели за¬ падных морей. 1 Брасы — снасти для поворота реев в горизонтальном на-» правлении. 302