эту сеньору более знатной, нежели простая дворянка, я повелела обращаться с ней подобающим образом. Итак, остается лишь узнать, что привело ее в Испанию. — Об этом лучше спросить дона Луиса, — ответил Колумб. — Он знает больше меня. — Нет, сеньор, я хочу услышать обо всем из ваших уст. То, что расскажет граф де Льера, мне уже в общих чертах известно. Эти слова огорчили и удивили Колумба, однако он не стал возражать и поспешил исполнить желание коро¬ левы. — На Гаити, — начал он, — есть более могуществен¬ ные принцы, или касики, и менее могущественные. По¬ следние воздают первым почести и находятся от них в не¬ которой зависимости... — Вот видишь, милая моя маркиза! — прервала его Изабелла. — Это естественный порядок правления, оди¬ наковый что на западе, что на востоке! — Касик Гуаканагари, о котором я так много рассказы¬ вал вашему высочеству, — продолжал Колумб, — отно¬ сится к числу первых. А касик Маттинао, брат этой сеньоры, —к числу вторых. Дон Луис посетил касика Маттинао, и в это время могущественный карибский вождь Каонабо напал на Маттинао, чтобы захватить себе в жены его сестру, которая находится перед вами. Граф поступил, как подобает благородному кастильскому ры¬ царю: он обратил врага в бегство, спас даму и с торже¬ ством доставил ее на берег, где стояли наши корабли. Там было решено взять ее с собой в Испанию, дабы приумно¬ жить славу наших государей, а также для того, чтобы на некоторое время избавить сеньору Озэму от новых пося¬ гательств. Этот кариб слишком силен и воинственен, и кроткое, миролюбивое племя Маттинао не смогло бы ему противостоять. — Все это хорошо, сеньор, и все это я уже слышала. Но почему Озэмы не оказалось среди тех, кто следовал за вами в день торжественного шествия по городу? — Таково было желание дона Луиса, и я с ним со¬ гласился. Вместе со своей подопечной он должен был от Палоса плыть отдельно, чтобы встретиться со мной в Барселоне. Мы оба сочли, что сеньора Озэма гораздо знатнее своих соплеменников, а потому не следует ее вы¬ ставлять напоказ перед толпой. 409

Похвальная деликатность, если только все это не подстроено заранее! — с усмешкой заметила королева. — Значит, сеньора Озэма несколько недель оставалась все¬ цело на попечении графа де Льера? — Полагаю, что так, ваше высочество, но ведь граф поручил ее заботам маркизы де Мойя! — Дон Христофор, как вы могли согласиться на это при вашей осмотрительности? Мне кажется, это было весьма неосторожно. — Сеньора! — воскликнул Луис, не в силах более сдерживаться. — Молчите, молодой человек! — оборвала его короле¬ ва. — Я еще с вами поговорю, и тогда вам понадобится вся ваша смелость, чтобы ответить на мои вопросы. А сей¬ час я спрашиваю сеньора адмирала: совесть не упрекает вас в некоторой неосторожности? — Сеньора, я не понимаю вашего вопроса и того, что за ним кроется. Я полностью доверяю порядочности гра¬ фа, а кроме того, мне известно, что сердце его давно уже принадлежит прекраснейшей и достойнейшей девушке Испании. Наконец, в те дни я думал только об интересах вашего высочества, так что на менее значительные дела у меня просто не оставалось времени. — Я верю вам, сеньор, и прощаю вас. И все же такой опытный человек, как вы, не должен был доверять прин¬ цессу непостоянному и легкомысленному юйоше. А те¬ перь, граф де Льера, я хочу кое о чем спросить вас и боюсь, вам будет нелегко мне ответить. Вы подтверждае¬ те все, что было здесь сказано? — Разумеется, сеньора! У дона Христофора нет при¬ чин говорить неправду, даже если бы он был на это спо¬ собен. А в нашем роду никогда не было предателей и лжецов. — С этим я полностью согласна. Если бы в вашем роду и появился один вероломный лжец, то все равно ваш род остался бы знаменит другими его представителями, которые в верности и постоянстве могут сравниться с героями древности! — При этих словах королева бросила взгляд на свою подругу. — К счастью, честь и слава рода Бобадилья не зависит от постоянства и правдивости его главы... Нет, сеньор, молчите и слушайте! Вы будете от¬ вечать, когда вас спросят. Скажите, в последнее время вы помышляли о браке? 410

— Я этого не скрываю, сеньора. Разве преступно меч¬ тать о достойном завершении долгого сватовства? Я даже смел надеяться, что теперь наконец получу высочайшее соизволение! — Ах, Беатриса, именно этого я и боялась! — восклик¬ нула королева. — Значит, эта простодушная хорошенькая девушка была введена в заблуждение каким-нибудь лож¬ ным брачным обрядом! Ибо ни один из моих кастильских подданных не осмелился бы говорить в моем присутствии о браке, будучи уже связанным законными узами с дру¬ гой женщиной! Последний распутник Испании не решил¬ ся бы так оскорбить церковь и королеву! — Сеньора, вы говорите жестокие слова,— в отчая¬ нии воскликнул Луис. — Осмелюсь спросить, неужели эта суровая отповедь относится ко мне? — А к кому же еще? О ком еще здесь может быть речь? Неужели вас не мучит совесть за ваше недостойное пове¬ дение? И вы еще спокойно стоите перед вашей госуда¬ рыней! Да что я? Вы осмеливаетесь как ни в чем не бы¬ вало смотреть в глаза этому ангелу, этой несчастной девушке! — Сеньора! —- воскликнул Луис. — Меня, конечно, нельзя назвать ангелом, как донью Мерседес. Я не без¬ грешный, не святой, короче — я Луис де Бобадилья. Но эти упрёки я заслужил так же мало, как и мученический венец. Позвольте спросить, в чем меня обвиняют? — В том, что вы обманули ложным браком неопыт¬ ную и доверчивую индейскую принцессу или, что еще ху¬ же, нагло насмеялись над своей королевой, утверждая, будто помышляете о браке, когда сами уже связаны брач¬ ными узами с другой! В каком из двух преступлений вы действительно повинны, вам лучше знать. — А вы, маркиза, и вы, Мерседес, вы тоже думаете, что я на это способен? — Боюсь, что да, — холодно ответила маркиза де Мойя. — Все доказательства так несомненны, что не по¬ верить им может только язычник! — А вы, Мерседес? — Нет, Луис, нет! — ответила великодушная девушка с пылкостью и волнением, сломившими все преграды ее сдержанности. — Я не верю, что вы настолько низки! Вы вообще не способны на низость, просто вам трудно пере¬ делать свой легкомысленный нрав. Я слишком хорошо 411

знаю ваше благородное сердце и верю, что если вы и под¬ дались увлечению, то лишь потому, что не смогли его преодолеть^ Все это дон Луис слушал не дыша, а когда она кончи¬ ла, радостно воскликнул: — Благослови вас господь и пресвятая дева! Я вынес бы все, но только не ваше презрение! — Пора положить этому конец, вы не находите, Беат¬ риса? — спросила королева. — Мне кажется, надо перейти ирямо к фактам, так оно будет вернее. Подойдите сюда, Озэма, и пусть ваш рассказ решит это дело раз и на¬ всегда. Юная индианка, которая понимала по-испански если не все, то гораздо больше, чем могла сказать, тотчас по¬ виновалась. Она была удручена и мучительно пыта¬ лась уловить, что же, наконец, происходит. Но лишь Мер¬ седес заметила, как менялось ее лицо, когда Изабелла об¬ виняла Луиса, а тот негодующе протестовал: волнение Озэмы подтверждало, насколько наш герой был ей до¬ рог. — Скажите, Озэма, жена вы Луису де Бобадилья или нет? — спросила королева, стараясь произносить каждое слово медленно и отчетливо, чтобы индианка могла ее понять. — Озэма Луису жена! — ответила та, улыбаясь и краснея. — Луис муж Озэмы! — Как видите, дон Христофор, все ясно. То же самое она отвечала на все мои настойчивые и неоднократные расспросы. Скажите, Озэма, когда и как Луис женился на вас? — Луис женился на Озэме по испанской вере. Озэма стала женой Луиса по гаитянскому обычаю, по любви, по душе. — Не может этого быть, сеньора! — возразил адми¬ рал. — Я бы хотел сам во всем разобраться. Вы позволите мне задать несколько вопросов? — Спрашивайте сколько хотите, сеньор, — холодно ответила королева. — С меня довольно того, что я слы¬ шала, остается только принять решение, и безотлага¬ тельно! — Граф де Льера, вы признаете себя мужем Озэмы, да или нет? — строго спросил Колумб. Разумеется, нет, сеньор адмирал! Я никогда не 412

был ее мужем. Да и как мог я об этом хотя бы помыш¬ лять, если думал об одной только Мерседес! — ответил Луис со всей прямотой и решительностью, которые со¬ ставляли главное его достоинство. — Может быть, вы ввели ее в заблуждение или чем- нибудь дали ей повод надеяться, что она станет вашей женой? — Ни то и ни другое! К родной сестре я не мог бы относиться с большим уважением, чем к Озэме, и именно потому я и поспешил вверить ее заботам моей тетушки и доньи Мерседес. Разве это не достаточное доказатель¬ ство? — Это звучит убедительно, сеньора, — обратился Ко¬ лумб к Изабелле. — Граф глубоко чтит женскую доброде¬ тель и не решился бы ее оскорбить при всем своем легко¬ мыслии. — Всем этим прекрасным рассуждениям и доводам противоречат ясные слова юной девушки, почти ребенка, не искушенного во лжи. Она слишком простодушна, и сан ее слишком высок, чтобы снизойти до недостойного да и бесполезного обмана. Надеюсь, ты согласна со мной, Беа¬ триса, и не станешь искать оправданий для этого веро¬ ломного сеньора, хотя он и считался до сих пор гордо¬ стью вашего рода? — Право, не знаю, сеньора! — ответила маркиза. — При всех его слабостях и недостатках — а у него их, ви¬ дит бог, немало — коварство и лживость никогда не были присущи Луису де Бобадилья. Даже то, что он доверил юную принцессу моим заботам, я приписываю благород¬ ному порыву его сердца. Видимо, он надеялся, что пре¬ бывание Озэмы в моем доме скорее откроет мне всю прав¬ ду. Но я хотела бы еще порасспросить доныо Озэму, чтобы окончательно во всем убедиться. А что, если все мы стали жертвой какого-то странного недоразуме- ция? — Хорошо, — согласилась Изабелла; чувство справед¬ ливости заставляло ее быть особенно внимательной, ко¬ гда предстояло вынести какое-либо решение. — От нас зависит судьба одного из знатнейших людей Испании, и мы должны позволить ему защищаться против столь тяжкого обвинения. Граф, можете задавать принцессе вопросы, я вам разрешаю! Сеньора, недостойно рыцаря вступать в препира¬ 413

тельства с дамой, к тому же принцессой и чужестран¬ кой! — гордо ответил Луис, невольно краснея, потому что Озэма смотрела на него с нескрываемым обожанием. — Если вы считаете нужным продолжать допрос, пусть этим займется кто-нибудь другой! — Так как мне предстоит наказать виновного, я возьму на себя эту неприятную обязанность, — холодно согласилась королева. — Мы не вправе избегать ничего, что может хоть сколько-нибудь приблизить нас к высо¬ чайшей из добродетелей — к справедливости, — не правда ли, сеньор адмирал? — обратилась она к Колумбу и про¬ должала: — Принцесса, вы сказали, что дон Луис женил¬ ся на вас и теперь вы считаете себя его женой. Где и когда предстали вы перед священником? Озэма поняла вопрос королевы и ответила на него бесхитростно и прямо: — Луис женился на Озэме христианским крестом! — сказала она, прижимая к груди драгоценный подарок, который наш герой вручил ей в минуту смертельной опасности. — Луис думал — сейчас умрет, Озэма дума¬ ла — сейчас умрет. Оба хотели умереть мужем и женой. Луис женился крестом, как добрый испанский христиа¬ нин, Озэма — в своем сердце, как добрая гаитянка, как делают у нас, — Здесь явно какое-то недоразумение, какая-то пе¬ чальная ошибка, вызванная различиями языков и обы¬ чаев, — заметил адмирал. — И дон Луис здесь ни в чем не виноват. Я сам видел, как он дал ей этот крест. Это было на море, во время шторма, и тогда я про себя по¬ хвалил графа за стремление спасти душу бедной языч¬ ницы. Никакой свадьбы не было да и не могло быть. Только девушка, совершенно незнакомая с нашими обы¬ чаями, могла принять за брачный обряд простой жест, когда граф вручил ей крест, надеясь, что этот символ веры спасет ее душу! — Дон Луис, вы подтверждаете то, что сказал сейчас адмирал? — спросила королева. — У вас действительно не было иных помыслов? — Конечно, не было, сеньора! — И вы никогда не стояли с ней перед священником, ничем не пытались ввести в заблуждение эту бесхитро¬ стную индианку? Сеньора, я не умею лгать и готов признаться, что 414

виноват перед Озэмой. Ее красота и милый нрав, а глав¬ ное — ее сходство с доньей Мерседес говорят сами за себя. Последнее особенно расположило меня к ней, и, если бы мое сердце не было отдано другой, я бы открыто женился на принцессе. Но мы встретились для этого слишком поздно. Само сходство Озэмы и Мерседес застав¬ ляло меня их сравнивать, и, конечно, невежественная язычница не выигрывала от такого сравнения. Призна¬ юсь, я питал к Озэме нежность, но никогда это чувство не вытесняло из моего сердца Мерседес! И если я виноват перед доньей Озэмой, то лишь в том, что не всегда умея скрывать свое восхищение, вызванное ее детской просто¬ той, а главное — сходством с Мерседес. Но никогда ни словом, ни делом я не оскорбил ее и не обидел! — Эта речь мне кажется честной и правдивой, — проговорила королева. — Что скажешь, донья Беатриса? Ты лучше знаешь графа, и тебе легче судить, насколько можно доверять его словам. — Жизнью готова поручиться за каждое его слово, госпожа моя! — горячо воскликнула маркиза. — Луис не лицемер, и я счастлива — о, как я счастлива! — что он сумел оправдаться перед всеми нами. Теперь я понимаю: Озэма что-то слышала о наших брачных обрядах и зна¬ ла, что мы почитаем крест. Она неверно поняла чувства Луиса, неверно истолковала его поступок и совершенно искренне вообразила себя его женой! Будь Озэма хри¬ стианкой, она бы никогда не впала в столь жестокое за¬ блуждение. — Да, все это весьма похоже на правду, — согласи¬ лась королева и с чисто женской деликатностью к чув¬ ствам Озэмы продолжала: — Однако не следует забывать, что речь идет о сердце девушки, и не простой девушки, а принцессы. Мы не вправе далее обсуждать это дело при всех. Надеюсь, сеньоры, вы исполните свой рыцар¬ ский долг и никогда нигде не упомянете о том, что здесь говорилось. Отныне донья Озэма находится под моим по¬ кровительством. А вы, граф де Льера, узнаете завтра мое решение относительно вас и доньи Мерседес. Все это было высказано с таким царственным видом, что Колумб и наш герой поспешили почтительно раскла¬ няться и удалиться. Королева долго еще беседовала с Озэмой, а к чему это привело, станет ясно из дальнейших событий. 415

Глава XXX Когда в пучине я тонул И был до смерти миг единый И мне никто не протянул Руки прекрасной, лебединой, Вдруг сожаленьем затуманился ваш взор, И спасся я, и вас люблю — с тех пор. К о л р и д ж 1 Когда дамы остались одни — королева решила, что Мерседес тоже должна присутствовать при ее беседе с Озэмой, — Изабелла осторожно и тактично завела речь о браке. Но высказывалась она достаточно ясно, чтобы красавица гаитянка поняла, как жестоко она обманулась. С первой же встречи женское чутье подсказало ей, что она Луису нравится. Доверчивая, пылкая, привыкшая вызывать у себя на родине всеобщее поклонение, Озэма была уверена, что юный граф тоже в нее влюблен. Не зная языка, она объяснялась главным образом взглядами и жестами, что еще больше способствовало ее заблужде¬ нию. Не следует также забывать, что, хотя верность Лу¬ иса и выдержала испытание, это было для него серьез¬ ным искушением. Неправильно понятое Озэмой слово «мерседес», нежные заботы, которыми окружал ее граф, — все только усугубляло тягостное недоразумение. Старания Луиса познакомить гаитянку с основами своей религии привели к новым ошибкам и заблуждени¬ ям, которые легко укоренились в наивной душе Озэмы. Так она решила, что испанцы поклоняются кресту, что это и есть их бог. Долгое время Озэма с восхищением взирала на крестик, и, когда Луис в минуту смертель¬ ной опасности подарил ей эту драгоценную вещицу, она решила, что тем самым он с ней обвенчался, ибо, по обы¬ чаям ее родины, обмен дарами считается брачным обря¬ дом. В простоте любящей души она только так это и по¬ нимала. Более часа билась королева, чтобы все это выяснить, хотя Озэма ничего и не пыталась скрыть. Да ей, в сущ¬ ности, и нечего было скрывать! Теперь осталось самое 1 К о л р и д ж Сэмюэль Т а й л о р (1772—1834) — англий¬ ский поэт. Его поэма «Старый моряк» до наших дней очень попу¬ лярна в Ададщ 416