волновали сердца и заставляли страдать своих возлюб¬ ленных, Но Озэма была одна. На короткий миг появи¬ лась она при дворе в то знаменательное царствование, просияла, как утренняя звезда на чистом небосклоне, и угасла. Немного довелось ей прожить: оплакиваемая все¬ ми, она умерла совсем молодой, и вскоре даже имя ее забылось. Это отчасти и побудило нас извлечь из старин¬ ных записей той богатой событиями эпохи нашу досто¬ верную и грустную историю. КОНЕЦ

красный КОРСАР

Перевод с английского Н Рыковой и С. Майзельс Редактор Э. Кабалевская Рисунки И. Година

Глава I Пар. Пусть Марс примет вас в число своих любимчиков. Ш е к с п и р, «Конец — делу венец» 1 некогда оживленном порту Род-Айлен¬ да сейчас тихо; ни один человек, знакомый с деловой суетой американ¬ ских торговых городов, и не подумает, что эта гавань в свое время была одной из самых значительных на всем нашем весьма протяженном побережье. На первый взгляд может показаться, что природа словно нарочно создала это место для удовлетворения нужд моряка. Ньюпорт обладает несколькими важнейшими преимуществами: безопасной и вместительной гаванью, просторной бухтой и удобным рейдом, а посему наши предки европейцы считали, что он предназначен служить естественным убе¬ жищем для кораблей и стать колыбелью целой расы сме¬ лых и опытных мореходов. Второе отчасти оправдалось, но, увы, как плохо осуществилось первое! В самом непо¬ средственном соседстве с этим местом, избранным, каза¬ лось бы, самой природой, ему нашелся счастливый со¬ перник, и это свело на нет все коммерческие расчеты. Не много найдется в наших обширных землях сколь¬ ко-нибудь значительных поселений, которые за полвека изменились бы так мало, как Ньюпорт. Пока природные богатства Американского материка еще не были исполь¬ 1 Переводы эпиграфов из Шекспира -даются по полному собранию сочинений в восьми томах, изд-во «Искусство». М., 1957—1960. 445

зованы, многие плантаторы Юга облюбовали прекрасный остров, на котором стоит Ньюпорт, в качестве убежища от жары и болезней своего знойного края. Толпами съез¬ жались они сюда подышать целительным морским воз¬ духом. Жители обеих Каролин и острова Ямайки, под¬ данные одного и того же государства, дружески встре¬ чались здесь, сравнивали свои нравы и обычаи и под¬ держивали друг друга в том общем для них заблуждении, которое потомки их в третьем поколении начинают по¬ нимать и оплакивать 1. Общение это оказало на простых, неискушенных по¬ томков пуритан отчасти благотворное, отчасти вредное воздействие. Они переняли от аристократии южных бри¬ танских колоний мягкость и любезность в обращении, но вместе с тем усвоили и особый взгляд на различие че¬ ловеческих рас. Жители Род-Айленда первыми в Новой Англии отступили от простоты обычаев и воззрений своих предков, от суровой грубоватости нравов, некогда счи¬ тавшейся обязательным признаком истинной веры, своего рода внешней порукой внутренней добропорядочности. В силу удивительного сочетания обстоятельств и природ¬ ных свойств — столь же несомненного, сколь и необъяс¬ нимого, — торговцы Ньюпорта превращались одновре¬ менно и в работорговцев и в джентльменов. Но каков бы ни был нравственный облик его населе¬ ния в то время, о котором идет речь, — в 1759 году, — сам остров никогда не производил более чарующего впе¬ чатления. Вековые леса еще венчали его гордые вершины, неглубокие долины были покрыты яркой зеленью Се¬ вера, а довольно скромные, но удобные усадьбы утопали в рощах и цветниках. Эти красивые и плодородные места по праву заслужили прозвище, в былые дни выражавшее, по-видимому, гораздо больше того, что под ним подразумевалось: жители края назвали свои владения «Садом Америки», а их гости с опаленных солнцем равнин Юга охотно приняли это гордое на¬ именование. Оно дошло и до нашего времени; от него не отказывались, до тех пор, пока путешественник имел возможность созерцать многочисленные долины, ши¬ рокие, красивые и еще полвека назад покрытые тенисты¬ ми лесами*. 1 Здесь, по-видимому, намек на рабовладение.. 446

Названный нами год был весьма важным для британ¬ ских владений на континенте. Жестокая кровопролитная война, начавшаяся неудачами и поражениями, подходила к победоносному концу. Франция лишилась своих послед¬ них владений на материке, и вся огромная территория между Гудзоновым заливом и землями, принадлежащи¬ ми Испании, подпала под английское господство. Жители колоний весьма содействовали успехам своей родины. По¬ тери и унижения, перенесенные из-за недомыслия и пред¬ рассудков европейского командования, стали забываться в упоении успехом. Промахи Брэддока, нерадивость Ла- удона и бездарность Эберкрбмби искупались энергией Эмерста и гением Вулфа1. Во всех концах земли побе¬ ждало британское оружие. Верные колонисты особенно бурно ликовали, сознательно закрывая глаза на ничтож¬ ность той доли славы, которую любая могущественная нация неохотно уступает подвластному ей народу, ибо ее честолюбие, равно как и жадность, возрастают по мере удовлетворения этих страстей. Система угнетения и насилия, ускорившая разрыв, который в силу естественного хода вещей должен был наступить рано или поздно, тогда еще не действовала. Родина-мать проявляла если не справедливость, то сни¬ сходительность. Подобно всем древним и великим наци¬ ям, она предалась приятному, но опасному занятию — самолюбованию; доблесть и заслуги тех, кого в Англии считали людьми второго сорта, были скоро позабыты, а если о них и вспоминали, то лишь для того, чтобы уни¬ зить и очернить. Такие настроения еще усилива¬ лись из-за политических разногласий, и все это приво¬ дило к недовольству, к новым, еще более явным неспра¬ ведливостям и крупным ошибкам. Даже в высшем за¬ конодательном совете нации те, кому опыт должен был бы придать благоразумие, не стеснялись проявлять полное незнание того народа, совместно с которым они проли¬ вали кровь на полях сражений. Самомнение глупцов на¬ шло поддержку во всеобщем высокомерии. Под его само- усладительным воздействием ветераны войны унижали свое звание громкой похвальбой, на какую не решился 1 Речь идет об английских военачальниках, действовавших на Американском континенте против Франции и ее владений (Ка¬ нады) во время Семилетней войны (1753—1760), в результате которой Канада вошла в состав Британской империи. 447

бы и салонный вояка. Именно эта самоуверенность толк¬ нула генерала Бёргойна дать в палате общин преслову¬ тое обещание пройти с войском от Квебека до Бостона и даже назвать число своих солдат: позже он сдержал сло¬ во, пройдя то же расстояние с вдвое большим количе¬ ством спутников, но только в качестве пленных. История этой памятной борьбы известна каждому американцу. Удовлетворенный сознанием того, что оте¬ чество его восторжествовало, он спокойно предоставляет этой славной победе занять подобающее место в книге истории. Он видит, что мощь его родины зиждется на широкой и естественной основе и не нуждается в под¬ держке продажных писак. И, к счастью для спокойствия своей души и совести, он понимает, что благоденствия государства нужно добиваться не путем унижения со¬ седних народов. Наше повествование уводит нас назад, к периоду за¬ тишья, предшествовавшего буре революции. В первых числах октября 1759 года жители Ньюпорта, как и всех других городов Америки, испытывали смешанное чувство скорби и радости. Они оплакивали гибель Вулфа и в то же время праздновали его победу. Квебек, твердыня Ка¬ нады и последний сколько-нибудь значительный пункт, оставшийся во власти народа, на который колонистов сызмальства учили смотреть как на естественного врага, только что перешел из одних рук в другие. Верность английской короне, претерпевшая столько мытарств, пре¬ жде чем этот чуждый американцам принцип потерял для них всякое значение, была тогда особенно неколебима: вероятно, нельзя было бы найти ни одного колониста, который не считал бы мнимую славу Брауншвейгской династии.1 в какой-то мере делом собственной чести. День, когда начинается наш рассказ, добрые жители города и его окрестностей целиком посвятили выражению своих чувств по случаю победы королевского оружия. Подобно многим последующим дням, он начался коло¬ кольным звоном и пальбой из пушек. Рано утром насе¬ ление высыпало на улицы. Избранный оратор дня излил свое красноречие в прозаическом славословии павшему герою и вполне засвидетельствовал свою верность короне, 1 Имеется в виду царствующая с начала XVIII века и по наши дни в Англии королевская династия, принадлежащая Брауншвейг-Ганноверскому дому. 448

смиренно повергнув к подножию трона славу не только этого мученика долга, но и многих тысяч его доблестных сподвижников. Проявив таким образом свои верноподданнические чувства, удовлетворенные горожане начали расходиться но домам. Солнце в то время уже склонялось к беспре¬ дельным просторам, тогда еще пребывавшим в перво¬ зданной дикости, а ныне изобилующим всеми плодами и благами цивилизации. Жители окрестных деревень и го¬ сти с материка тоже начали собираться в свой дальний путь, ибо местный деревенский люд, даже предаваясь самому беззаветному веселью, неизменно остается расчет¬ ливым: наступает вечер, а это может повлечь за собой лишние расходы, вовсе не обязательные для чувств, ко¬ торые одушевляли население в этот день. Словом, возбуж¬ дение улеглось, и каждый возвращался в привычное ру¬ сло повседневных занятий с серьезностью и степенно¬ стью, которые показывали, что люди хорошо понимают, как много времени они растратили на; выражение — мо¬ жет быть, несколько чрезмерное— своих патриотических чувств. В городе снова послышались удары тоцора и молота, визг пилы. Окна многих лавок полуоткрылись, словно ин¬ тересы их владельцев вступили в сделку с совестью, а хозяева всех трех городских гостиниц стали у себя на пороге, провожая глазами уходящих поселян с тщетной надеждой обрести клиентов среди людей, к сожалению, более склонных продать, чем купить. Однако на их друже¬ ские кивки, расспросы о здоровье жен и детей, а порой даже прямые приглашения зайти и выпить поддалось лишь несколько праздных и шумливых матросов с ко¬ раблей, стоявших в гавани, да с полдюжины завсегдатаев питейных заведений. Отличительной чертой народа, обитавшего тогда в так называемых провинциях Новой Англии, являлось то, что он был всецело поглощен повседневной житейской суе¬ той, а также неизменной заботой о будущем. Впрочем, со¬ бытие, которому посвящен был день, не позабылось, хотя никто не считал необходимым праздно болтать о нем или обсуждать его за бутылкой вина. Те, кому предстояло двинуться по разным дорогам в глубь острова, собирались небольшими группами и с величайшим уважением к проч¬ ным репутациям достойных государственных деятелей, 15 Ф. Купер, том VI 449

но довольно непринужденно беседовали о том, как прошло празднование великого национального торжества и как показали себя лица, игравшие в этом праздновании глав¬ ную роль. Все утверждали, что благодарственные мо¬ литвы, носившие, по правде сказать, несколько прозаиче¬ ский и отвлеченно-исторический -характер, были безу¬ пречны и проникновенны. По единодушному признанию, нынче была произнесена самая яркая речь, когда-либо исходившая из человеческих уст, хотя некоторые клиенты адвоката, выступавшего противником главного оратора, соглашались с этим не слишком охотно. Совершенно так же рассуждали рабочие, строившие в тамошней верфи корабль: с той же провинциальной восторженностью, ко¬ торая обессмертила уже столько зданий, мостов и даже людей в пределах их родной местности, они объявляли это судно редчайшим по красоте образцом тогдашнего ко¬ раблестроения! Необходимо, быть может, сказать несколько слов об ораторе, чтобы и этот замечательный мудрец занял свое место в недолговечном списке великих деятелей описан¬ ного нами дня. Этот человек разглагольствовал перед земляками всякий раз, когда возникала потребность об¬ судить значительное событие вроде только что упомяну¬ того. Все справедливо считали, что ни у кого нет столь глубоких и обширных познаний, как у него, и с полным основанием утверждали, что эти познания привели в изумление многих ученых европейцев, привлеченных его славой, — которая подобна жару в печи: чем меньше печь,' тем сильнее накаляются ее стенки, — и поддавшихся ис¬ кушению схватиться с ним на арене древней литературы.- Это был человек, умевший использовать свое дарование с величайшей выгодой для себя. Лишь однажды совершил он неосмотрительный поступок, который мог бы поко¬ лебать завоеванную им репутацию: он допустил, чтобы один образец его красноречия был напечатан, или, как заметил по этому поводу более остроумный, нежели удачливый его соперник — единственный, кроме него, адвокат в городе, — наконец-то одна из его крылатых ре¬ чей оказалась пойманной на лету. Но даже этот случай, каковы бы ни были его последствия в других местах, дома только укрепил славу оратора. Оставим теперь этого баловня фортуны и перейдем к совершенно иной личности и в другую часть города. 450

Место, куда мы хотим перенести читателя, — всего-на¬ всего мастерская портного, не гнушающегося самолично выполнять все мелкие обязанности, связанные с его ремес¬ лом. Этот жалкий домишко стоял недалеко от моря, на окраине города, так что обитатель его мог наслаждаться приятным видом внутренней бухты, а также внешней, гладкой, как озеро, и отделенной от первой естественным протоком между островами. Перед самой его дверью на¬ ходилась маленькая пристань, куда редко причаливали суда, а несколько запущенный вид и безлюдность этого места ясно показывали, что разговоры о торговом процве¬ тании порта были несколько преувеличены. День напоминал весеннее утро, а морской вете¬ рок, рябивший порою поверхность воды, отличался той ласковой мягкостью, которая так свойственна американ¬ ской осени. Достойный представитель портновского ремесла занимался своим делом, сидя на верстаке у от¬ крытого окна с видом гораздо более довольным, чем мно¬ гие из тех, кому выпало на долю жить в роскоши и вос¬ седать под бархатным златотканым балдахином. Под окном, прислонившись плечом к стене, словно ногам его было трудно поддерживать тяжелое туловище, стоял вы¬ сокий, довольно неуклюжий, но сильный и хорошо сло¬ женный фермер. Он, видимо, ожидал, пока портной кон¬ чит шить ему платье, в которое он намеревался обла¬ читься, когда в ближайшее воскресенье пойдет в церковь. Для того ли, чтобы время текло быстрее, или потому, что, работая иглой, трудно удержаться от желания по¬ болтать, но оба не умолкали ни на' минуту. Предмет их разговора имел самое непосредственное отношение к сути нашего рассказа, и потому мы позволим себе познакомить читателя с наиболее существенной для нас частью этой беседы. В дальнейшем необходимо помнить, что портной был человек уже не первой молодости и, судя по внешнему виду, вынужден был либо в силу собственной неспособно¬ сти, либо по воле злого рока с трудом перебиваться в жизни, не подпуская к себе нищету лишь ценой неустан¬ ного труда и строжайшей бережливости; а его собеседник был юноша того возраста и положения, когда приобрете¬ ние нового костюма является важным событием. — Да, — воскликнул неутомимый мастер портновского дела, и у него вырвался вздох, который равно мог озна¬ чать и полное душевное удовлетворение, и предельную 15* 451